Джентльмены удачи

– Ты где был? – подозрительно спросил Хмырь подошедшего Трошкина.

– В больнице.

Хмырь многозначительно посмотрел на Косого.

– Понятно, – сказал он и принялся за свои шлакоблоки.

– Что тебе понятно? – спросил Трошкин.

– Все понятно… Золото со шлема врачу на зубы толкал, вот чего! – выкрикнул Хмырь.

– Не по-воровски поступаешь, Доцент, – упрекнул Косой.

– Ну вот что, – спокойно сказал Трошкин. – В десять ноль-ноль у арматурного склада нас будет ждать автоцистерна. Шофер – мой человек. Возле чайной в стоге сена для нас спрятаны деньги и все остальное…

– Бежать?! – спросил Хмырь. – Я не согласный. Поймают.

– И я, – сказал Косой. – Как пить дать застукают!

Лейтенант Славин заглянул в пустую автоцистерну с надписью «Цемент». Там было темно, уныло, пахло сыростью.

– Н-да… – сказал он. – Неудобный вагончик.

– Тут недалеко, потерпят, – отозвался снизу шофер.

– Повторите задание! – сказал Славин, спрыгивая на землю.

– Занять позицию, чтоб меня было не заметно. Когда увижу, что трое залезли в цистерну, – выехать, не заправляясь цементом, к Али-Бакану. На развилке возле чайной остановиться и идти пить чай, пока эти не вылезут. А дальше…

– А дальше разбегутся они все к чертовой матери! А кто будет отвечать? Славин!.. Выполняйте!

– Нет, – сказал Хмырь.

– Нет, – сказал Косой.

– Ну бывайте! – попрощался Трошкин. – Деньги ваши стали наши… – Зайдя за угол, он облегченно и с наслаждением потянулся, засунул руки в карманы и, насвистывая песенку трех поросят, зашагал к проходной.

Когда работавший Али-Баба случайно оглянулся, он увидел острый зад Косого, мелькнувший за недостроенным домом…

– Эй, постой! – за спиной Трошкина раздался шепот.

Трошкин оглянулся: за ним следом по-пластунски ползли Косой и Хмырь.

Они залегли в канаве за зданием цементного завода. Перед ними метрах в пятидесяти виднелся глухой щитовой барак, крытый шифером.

Трошкин посмотрел на часы, спросил:

– А это точно арматурный склад?

– Я ж говорю – это слесарный! – раздраженно зашипел Хмырь. – Арматурный там – за конторой, – показал он большим пальцем назад.

– Во придурок! – возмутился Косой. – Чего свистишь-то? Я сам видел, как отсюда арматуру брали… Во!

Из цемзавода выехала автоцистерна с прицепом и остановилась возле барака. Из машины вылез шофер и скрылся за углом здания.

– Вперед! – скомандовал Трошкин и выскочил из канавы, как из окопа.

Пригибаясь, они подбежали к автоцистерне. Трошкин взобрался по лесенке, откинул крышку люка и протиснулся внутрь. За ним легко попрыгали в цистерну более худые Хмырь и Косой.

А из-за груды железных бочек за беглецами внимательно следил Али-Баба.

Из-за сарая появился шофер. Но это был не тот, с которым говорил Славин, а другой – постарше и поплотнее. Он стукнул сапогом по баллону, неторопливо залез в кабину, включил мотор.

– Пронесло! – перекрестился в темноте цистерны Косой.

Машина подъехала под погрузочный люк цемзавода.

– А чего стали? – удивился Косой.

– Проходная, наверное, – прошептал Трошкин, с ужасом глядя на шланг, повисший над люком цистерны.

– Давай! – крикнул шофер, и в цистерну под давлением хлынул цементный раствор. Минуту спустя шофер махнул рукой: – Порядок! Полна коробочка!

Он проехал немного вперед, подвинув под шланг прицеп.

По дороге мчалась автоцистерна с прицепом, а в ней по горло в цементе стояли Трошкин, Хмырь и Косой, упираясь макушками в свод. Когда машину встряхивало на ухабах, тяжелая волна накрывала Хмыря с головой – он был ниже других ростом.

– А говорил: шофер свой человек, порожним пойдет, – упрекнул Хмырь отплевываясь.

Тут машину тряхнуло, и цемент окатил всех троих с головой.

– Как в Турции… – сказал Трошкин.

Машина остановилась. Шофер неторопливо выбрался из кабины и пошел к голубому домику с надписью «Пиво-воды». Трошкин откинул люк и, как танкист, высунул голову. Осмотрелся.

– Вылезай! – скомандовал он.

Хмырь и Косой вылезли следом и побежали к лесу.

– Эй! – закричали сзади. – Подожди!..

Беглецы обернулись и застыли: из люка прицепа торчал цементный бюст Али-Бабы!..

Лейтенант Славин в полной форме шел по пояс в цементном растворе, ощупывая багром дно цементной ямы. А по сторонам ямы (на суше) в скорбном и напряженном молчании стояло все тюремное и строительное начальство. Впереди – профессор Мальцев.

– Вон там! Там, в углу, проверьте! – истерично требовал он.

– Николай Георгиевич, – Славин остановился и укоризненно посмотрел на профессора, – ну неужели вы не понимаете, что это бессмысленно? Что же они, по-вашему, сквозь шланг проскочили? У шланга автоцистерны диаметр двенадцать сантиметров, а у этого Али-Бабы один только нос – два метра!