Реабилитация

– Хорошо, – киваю.

Опять вру, за полтора часа хода операции, я выгрызу здесь стены и пол. Парня увозят, а на меня наваливается такая запредельная усталость, что пошатываясь, я сползаю по стене. Пять минут, я благодарю Бога за то, что сюда никто не входит и не видит столь очевидного проявления моей слабости.

Инфицирование, сепсис, тромбоз….

Каждое возможное осложнение состояния Егора, распинает сердце ножами. Бьюсь затылком о шершавую поверхность стены и, переползая с корточек на колени, делаю рывок вверх.

Не слабая? Чушь, любая любящая женщина становится уязвимой, как обнаженный нерв.

Но я не слабая!

* Премедикация (от лат. pre – перед; лат. medicamentum – лекарство) – предварительная медикаментозная подготовка больного к общей анестезии и хирургическому вмешательству. Цель данной подготовки – снижение уровня тревоги пациента, снижение секреции желез, усиление действия препаратов для анестезии.

Делаю еще один шаг на выход, растирая слезы, пачкая белую ткань черными разводами. Стирая лицо до ссадин. Здесь у парня лишь я, и потому должна привести себя в порядок и встретить его с ободряющей улыбкой на лице, даже если для этого придется пришить кожу щек к зубам!

Глава 13

Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, – это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.

Джером Клапка Джером.

Я как истукан стояла посреди пустой палаты и боялась сделать шаг в сторону, во избежание мнимого расстрела.

Один час.

Всего один.

Шестьдесят минут.

Три тысячи шестьсот секунд.

Это странное чувство в груди, словно твое сердце препарируют изнутри голыми руками. Я не знала, что такое любовь, и не думаю, что к парню у меня было влечение. Я просто обещала ему, что он выживет, что будет ходить, что будет все в порядке. А на деле я таких дел понаделала, что самой становится стыдно.

Неадекватное поведение с моей стороны, я же видела столько тяжелых судеб, поломанных людей, смертей, криминала. И что происходило теперь? Я стою как растерянная девочка и впервые не знаю, куда себя деть.

– Виктория Юрьевна?

В палату вошла Оля, видимо все, поняв без слов.

– Хотите чаю? С ромашкой.

Перевожу на нее задумчивый взгляд. Красивая девушка, примерно моих лет, с забавным белым хвостиком на затылке. Стройная фигура, белый халат. Все как у всех.

– Давай.

Голос хрипит, то ли от слез, то ли от спазма.

Оля приносит в палату две чашки чая и сев на кровать Егора, похлопывает по месту рядом с собой, мол, давай садись. А я хочу вылить на нее кипяток, потому что она разрушила идеально разглаженные мной простыни, приготовленные к возвращению Егора Щукина.

Сажусь, просто потому что ноги больше не держат. Как не странно рука не дрожит, уже хорошо. Я врач, у меня всегда должна быть твердая хватка.

– Час прошел?

Киваю.

– Скоро привезут.

Она мне правда нравилась, от девушки веяло какой – то душевностью и покоем. Такие раньше становились сестрами милосердия, и в военные времена вселяли надежду в души раненых. Добрые, с мягким взглядом, и большой душевной теплотой.

– Надеюсь.

Незаметно даже для меня самой, по щеке скатилась слезинка. Всего одна, но от того, наиболее горькая.

– Не плачьте, – Ольга смахивает влагу с моих щек, – вы такая сильная девушка, вы не должны расстраиваться.

Опять это определение – сильная девушка. А сейчас хотелось быть слабой. Не быть одной в огромном мегаполисе равнодушных людей. Только теперь пришло осознание, что легко было носить статус неуязвимой, когда за спиной была железная поддержка Николая Константиновича.

– Я буду в порядке.

Пытаюсь улыбнуться в ответ на заботу.

– Не сомневаюсь.

Ухмыляюсь. Так на меня реагировали многие люди, уж не понимаю почему. Во мне веса килограмм пятьдесят, обычный рост, простые зеленые глаза. Я не владела рукопашным боем, не имела пистолета в потайном кармане брюк. Была просто обычной русской девчушкой, двадцати пяти лет.

– Вы давно знакомы?

Скользкий путь. Несколько раз сглатываю, смачивая пересохшее горло.

– Пару месяцев.

– А до этого никогда не виделись?

– Нет, ни разу.

Вздыхает.

– А кажется не так.

– Почему?

Помешиваю ложечкой чай, пытаясь не стучать по стенкам стеклянной кружки. Мне нравится тишина в палате.

– Вы выглядите влюбленными.

Часть чая проливается мне на руки. Это не от услышанного, это от того, что я почувствовала, в ответ на ее слова.

– Тебе показалось.