Правда о маяках. Книга тамплиера

Вытекающей печали

Побежали-побежали…

Трофеи школы – кости, палочки, пасхальное яичко папье маше. В Финляндии измерение магии игры. Здесь все играют в азартные игры – в магазинах, переходах, на станциях. Люди разных возрастов закидывают монетки, нажимают кнопки и ждут счастливого случая. Когда-то я блуждала в коридорах измерения игры – карт, костей, шестерок и джокеров.

На Вознесение, когда легкость облаков создавала чувство невесомости, земля возносилась к небесам, надо было умыться росой, чтобы обрести молодость. Растущий месяц Вознесения был тоже настолько легок, что казалось он вот-вот испарится.. И в этой тонкости, в этой легкости, реальности игры вроде как и не существовало, так как земля поднималась в обители небесные. Граница была стерта. И вот я легко, непринужденно кинула кости, осознавая, что вроде как и нет этой реальности игры, и рука, которая бросала, бросила сама, а другая рука не знала, что происходит, и я сама была легка, отрешенна, и выпали все шестерки, кости просто сами вывалились из руки.

Аппарат счастья был загружен под завязку, и все говорило о том, что случайности подчинялись закону благодати. То есть счастье лилось из рога изобилия, без меры, вне закона, выше него.

В этот же день сумма магазинного чека составила 6 евро 66 центов.

Когда я поднималась на холм Хельсинки, где раскинулся большой парк, чтобы полюбоваться видом на залив и корабли, стали звонить колокола всех церквей. По старому стилю был День Святой Троицы, после службы анафематствовали еретиков. Я не была на службе, но для меня звонили колокола. Не знаю, анафематствовали ли меня, но я была еретиком. Я была своей книгой. Я была человеком со своей звонницей. И всегда, где бы я ни была, звонили колокола. На борту парома экеро лайн в Таллин я выиграла 50 евро в покер и поспешила их потратить, чтобы не проиграть. Купила солнцезащитный крем (мне предстояла дорога по июльской жаре), шампанское и консервы из лося. На открытой верхней палубе на шквальном ветру пыталась пить шампанское и есть салат с креветками. Ветер был настолько сильным, (я была единственной, сидящей на верхней палубе, на солнце, на ветру) что нарезанные круглешками вареные яйца вылетали из салата и приклеивались к моему длинному джинсовому пальто.. Шампанское было зажато между ног. Потом была дегустация моего любимого рома Дипломатико в Дьюти Фри.. В общем, я отдыхала, и меня грела мысль, что на тяжелую работу, по крайней мере в течение следующего месяца, мне выходить не надо.

На Духов день, который совпал с днем папиного рождения я была в Таллине. За папу молились на панихиде. За этой же панихидой священник совершал заочное отпевание. В Троицкие дни, говорят, можно молиться за некрещенных и самоубийц. И в этот же день на пути в Печоры в автобусе, проезжая через зеленые сочные поля, я вдруг почувствовала, что годы изгнаний и тягот и лишений и горя завершились. И внутренний голос, такой родной и знакомый сказал мне «ну что, тебе понравилось?». Ведь если бы не было этих крестоносных лет, то солнце не светило бы так ярко и за папу не молились бы в церкви. И книга не была бы написана.