Золото змея. Власть хаоса

Вытянув ноги, я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Интересно, кто-нибудь будет против, если я тут вздремну? Но расслабиться так и не получилось, и я стал праздно разглядывать комнату. Что ж, размеры ее вполне позволяли совершить небольшую прогулку или исполнить старинный танец со сложными схемами. В дальнем углу комнаты – или бальной залы? – стоял огромный черный рояль, рядом – какое-то старинное трюмо, в котором отражались горящие мягким теплым светом настенные торшеры. На журнальном столике передо мной лежали свежие газеты с выглядывающими друг над другом заголовками. У камина между двумя глубокими креслами замерла шахматная доска с расставленными к началу игры мраморными фигурами.

И ни одной книги. Надо же.

Похоже, придется развлекать себя своим обычным способом – выискивать и разбирать по нотам запахи нового места. Начну прямо с этой комнаты.

Я повел носом и ощутил… ничего. С точки зрения запахов комната была практически стерильна. Получается, сутки, а может, и больше, здесь никто, кроме меня, не бывал. И для кого тогда все это великолепие? Для непрошеных гостей вроде меня?

Библиотека, куда отвели Меллар, находилась отсюда далеко, потому что я почти не улавливал запахов людей, которых там должно было собраться несколько десятков. Совсем рядом, буквально в соседней комнате, мне почудился запах встретившего нас человека, вероятно, управляющего. Интересно, что он там делает? Вряд ли за стеной этого помпезного зала находится его кабинет. Хорошо еще, что он не остался со мной здесь. Вести пустые разговоры с прислугой в конце такого трудного дня было бы невыносимо.

В сознании вспыло воспоминание о мягкой кровати со взбитой белой подушкой, и я едва не застонал от сожаления, что нахожусь сейчас не в домике в горах. Гостеприимство этого дома ограничивалось только возможностью побездельничать в роскошном интерьере. Мне даже воды не предложили.

Кстати о воде. Где-то недалеко расположена кухня, а может, столовая с буфетом, потому что я отчетливо ощутил запахи готовой еды, но не самой готовки. Прикинул расстояние. Где-то в этой же части дома. И… да, там есть люди.

Эта новая комната показалась самой интересной для изучения, и, чтобы четче ощутить доносящиеся оттуда ароматы, я приоткрыл дверь и слегка высунул нос в коридор. Людей в той комнате было двое, но потом второй запах стал уплывать – значит, в помещении остался только один человек. Пах он так, будто только недавно принял ванну с ароматическими средствами. А еще его окружали запахи булочек с корицей, свежей клубники и чая. Ммм… кому-то повезло.

Я распахнул глаза, уставившись на белую дверь, которую придерживал рукой. Подождите. Какой еще чай? Откуда здесь может быть чай? От него ведь все отказались!

Сердце отчаянно забилось, почуяв неладное. Я отворил дверь и как следует принюхался. Это точно был запах черного чая, хорошо мне знакомый. Глубокий и терпкий, с немного землистым оттенком. Но в нем ощущалась какая-то странная нота… кислота. Это было что-то кислое. И мне это не понравилось.

Не отдавая себе до конца отчет в том, что делаю, я вышел в коридор и направился к той комнате, откуда доносился запах. Она находилась недалеко: нужно было пройти немного прямо, а потом всего один раз повернуть направо – и вот уже двустворчатые двери открываются под моим напором.

Это все же оказалась кухонька. Маленькая, в центре – стол-остров, а за ним сидела девочка-подросток со светлыми волнистыми волосами, пахнущая душистым мылом. Она воззрилась на меня широко открытыми глазами, буквально на сантиметр не донеся чашку до губ. Я резко втянул в себя воздух: тот самый чай с кислым запахом. И тут же мозг подсказал, что с этим запахом не так: это же отрава!

Я кинулся к девочке, не давая ей опомниться, и резким движением выбил чашку из рук. Чашка упала на пол, но уцелела, а вся жидкость из нее выплеснулась. Застигнутая врасплох, девочка истошно завизжала.

Дальше события галопом понеслись вперед, словно я дал им сигнал к старту. В комнату ворвался какой-то детина и повалил меня на пол. Я больно ударился скулой о мрамор и едва не взвыл, а через секунду почувствовал запах собственной крови. Мне скрутили сзади руки и ткнули коленом в районе лопаток, прижимая к полу. Голова от боли и страха пошла кругом.

Девочка прекратила вопить, как ненормальная, и кухню стали заполнять люди. Сначала вбежала женщина – из своего положения я разглядел только ее каблуки и худые лодыжки.

– Эффи! – вскрикнула она. – Что случилось? Ты в порядке?

– Этот человек меня напугал, – пролепетала девочка.

– Все хорошо, не бойся. Сейчас мы во всем разберемся.

Затем в кухню вошел мужчина, и я сразу узнал его запах. Тот самый член Совета, который приходил в мою квартиру за Меллар. Его ботинки остановились прямо напротив моего прижатого к полу лица.

– Что здесь происходит? Это еще кто такой? Эффи! – от его окрика даже мне стало не по себе.

– Эй, вы что делаете! – в комнату протиснулась Меллар и кинулась ко мне. – Отпустите его немедленно! Дорман, скажи своему человеку!

– Никто и пальцем не шевельнет, пока я не разберусь, что здесь происходит и почему мой ребенок напуган, – ответил мужчина. В его голосе сквозил такой холод, что я невольно покрылся мурашками.

Дорман подал какой-то знак, меня приподняли и поставили на колени. Разбитая скула горела.

Я сделал несколько вдохов и почувствовал подступающую тошноту: слишком много людей. Здесь собралось человек пятнадцать, и все ждали, что со мной сделают. Паника тут же дала о себе знать спазмами в желудке и сухостью во рту. Я сглотнул.

Дорман посмотрел на меня сверху вниз. В его ледяном взгляде мне почудилось обещание мучительной смерти.

– Дорман, это Рагиль, он пришел со мной, и он не сделал ничего плохого, просто ждал меня, – скороговоркой проговорила Меллар. – Произошло какое-то недоразумение…

– Замолчи, – отрезал он. – И дай сказать ему.

Меллар затихла, и я стал лихорадочно соображать, как все объяснить. Не мог же я признаться, что почувствовал запах наркотика! Так и не найдя способа представить свои действия наиболее логичным и безопасным для себя образом, я просто сказал:

– Девочка собиралась выпить отравленный чай. Я выбил кружку у нее из рук. Сожалею, если напугал.

– В моем доме не может быть отравленного чая, – сдерживая гнев, отчеканил Дорман.

– Проверьте сами, – я кивком указал на стол, – там есть еще.

Все тут же посмотрели на стоящий на столе белый чайничек, который продолжал раздражать мои рецепторы кислотным запахом. В гробовой тишине Дорман подошел к девочке, которую прижимала к себе худощавая блондинка, и ласково спросил:

– Милая, кто заварил тебе этот чай?

Девочка пожала плечами.

– Я не знаю. Няня сказала, что на маленькой кухне для меня остались булочки, но про чай не было ни слова. Когда я пришла сюда, на столе стояли чайник и кружка. Ну, я налила.

– Понятно, – уронил Дорман. – Иста, отведи ребенка наверх.

Женщина с девочкой ушли, а Дорман взял заварник, поднял крышку и принюхался. Я огляделся. Все застыли с такими лицами, с какими люди наблюдают за горящим домом или автомобильной аварией, завороженные ужасом. Меллар побледнела. Мы встретились взглядами, и я постарался дать ей понять, что говорю правду.

– Посади его за стол и приведи ко мне Мартику, – обратился Дорман к верзиле, который меня держал. И тот, усадив меня на стул и заставив положить перед собой руки, кое-как протиснулся через толпу и скрылся в коридоре.

Все молчали, поглощая кислород и выделяя напряжение. Несмотря на тесноту, вокруг Дормана образовалось пустое пространство, словно к нему боялись приближаться, и он стал вышагивать по этим двум квадратным метрам, нагоняя на меня страх.

Что, если мне не поверят? Что тогда будет? А если поверят, как я все объясню? Я же не могу сказать про нюх! Черт, черт, черт…

На мои плечи легли чьи-то руки, отвлекая от приближающейся панической атаки. Запах, ставший уже практически родным. Меллар. Она коснулась большим пальцем оголенного участка моей шеи, слегка поглаживая, и по телу прокатилась дрожь: ее руки были ледяными.

– Дорман, ты уверен, что не хочешь вызвать полицию? – спросил какой-то мужчина. – Все выглядит очень подозрительно.

– Сначала я сам разберусь, что случилось с моим ребенком, – безапелляционно заявил Дорман. – И откуда в моем доме наркотик, если это действительно он.

– А это может быть не он? – уточнила стоящая рядом женщина.

– У меня оставались кое-какие запасы надежного чая, – признался Дорман. – Не из Лаомоо, а из Чыйвлина. И я сам его пил. Но после сегодняшних новостей собирался все окончательно выбросить.

На этих словах люди зашевелились, уступая дорогу охраннику, тащившему за собой невысокую темноволосую женщину в форме персонала. Она удивленно озиралась вокруг, будто не понимая, что происходит и почему ее сюда привели, но меня было не обмануть. Я уловил ее запах. Она пахла страхом.

– Мартика, это ты заварила моему ребенку чай? – деловито поинтересовался Дорман, сложив руки за спиной.

Женщина кивнула и с акцентом проговорила:

– Хороший чай. С моей родины. Я сама пить. И вы пить.

– И часто Эффи пьет чай? – продолжил допрос Дорман.