Любить не обязуйся…

– Нет! Эта скотина мне изменила! Тварь! – Нервы вредны ребёнку и я, осознав это, умолкла, вдохнула, выдохнула и продолжила спокойным голосом. – Ты представляешь с какой-то потаскухой! Тварь! Ненавижу!

А Крис, не был удивлён. Раньше меня это бы задело, но сейчас не та ситуация… в глазах промелькнула фраза: « Я же тебя предупреждал». Нет, он не сказал это вслух, всё и так было понятно. Ничего нельзя поменять.

– Так кто отец?

Я, опять крепко обнимаю брат, мысленно моля, чтобы моя правда не отвернула его сейчас. Видимо его ко мне послала сама судьба, и я продолжала и продолжала умолять её в том, чтобы он не отвернулся от меня. Этого я просто не вынесу.

Это…– Я замолкла, собираясь с силами – Марк Райдерн.

– Сын Тома Райдерна? – Всё так же спокойно спрашивает Крис.

В душе вспыхивает огонёк, неужели буря миновала, и я уже более спокойно отвечаю.

– Да…

– Фиби – моё лицо опять оказывается в тёплых ладонях. – Ты знала? Ты знала, чей он сын?

На этот раз он понял всё без слов, но я решила сказать.

– Я не знала, я не знала… Родители ничего не говорили, ты же сам знаешь! Мама обмолвилась всего раз или два.

Крис понимающе кивнул, а я продолжила.

– Крис! Я не знала, что он Райдерн! У него другая фамилия! Он – Коплинс! Понимаешь! И имя у него другое было, он сказал, что он Алекс. Я не знаю, как он узнал, я не знаю, – Затихла. – Потом позвонил папа и сказал, чтобы я больше не виделась с ним, никогда. Я и не хотела, поэтому сказала, что несколько недель не видела его! Это правда, я рассталась с ним сразу же! Отец тогда не сказал мне всего, так какие-то обрывки.

И как только я замолчала, брат опять задал нужный вопрос.

– Он знает… точнее, ты сказала ему?

– Марк не знает, я не смогла сказать ему, что это всё не серьёзно. Я просто сказала, что наши пути разошлись, но было поздно! – горькая слезинка потекла по щеке, прожигая её дотла! – Я узнала, что беременна и родители узнали сразу же после того, как я посетила клинику, испугавшись отца, я позвонила Алексу… я не знала, что мне делать. Я тогда подумала, что скажи я отцу, то тот сразу же убьет меня, он же так просил меня не общаться с ним! И я не общалась, это было всего один раз, я же не знала, что забеременею. – Вспоминать тот момент было трудно, но я заставила себя сделать это. Поддержка брата мне нужна больше всего. – Он так кричал на меня, обвинял в беспечности!

– Если я тебя правильно понял, то отец заставляет тебя сделать аборт только по тому, что Марк сын Тома?

Брат тяжело вздохнул, мне даже показалось, что его передернуло. Я же дрожала как осиновый лист на ветру. Остался только Крис, если и он отвернётся от меня, я это просто не переживу.

– Да! Он сказал, что не хочет иметь никаких дел с этим исчадьем ада, сказал, что проклянет меня и моего малыша, если я уйду в их семью. Я уже начинаю бояться их обоих, отца, что так толкает меня на убийство моего ребёнка и Алекса… точнее Марка, который в свою очередь норовит окутать нас своей заботой. Что хуже Крис?

– Всё будет хорошо. – Еле слышно шепчет брат.

Кажется, моё сердце забилось вновь, брат меня не покинет. И этого для меня достаточно. Теперь Крис с нами, всё будет хорошо, брат меня не оставит.

– Ты же сказала, что он внебрачный сын Райдерн. Почему ты так решила? Он сам тебе сказал? Или просто потому, что представился именем другого человека? – я опустила глаза на свои руки – Что говорил сам Марк? Он говорил об отце? Кто он, чем занимается? Расскажи все, что про них знаешь! – неожиданно стал настаивать Крис.

– Отец сказал, что он его сын, а я заявила, что у него другая фамилия. Я, конечно же, спрашивала, но он всегда говорил вскользь, говорил, что с отцом у них взаимное непонимание, что он не хочет жить так, как ему диктуют правила. Я же сказала, что мы познакомились на дне рождении Катрин. Его привёл туда молодой человек именинницы и сразу же познакомил нас. Он работает в каком-то банке на должности обычного офисного клерка. Это всё что я знаю о роде его деятельности… Простой клерк…

– С чего ты взяла, что у него другая фамилия? – я повторяю свой вопрос. – Ты видела документы? Он знал, чья ты дочь?

– Знал и долго спрашивал меня о моей семье, но я особо не делилась с ним подробностями. Всё время отшучивалась, что таблоиды говорят всё за нас. – И тут я вновь соврала. – Утром, я встала раньше и увидела, что из его брюк выпала кредитная карта, на которой было отчеканена фамилия и имя. Там было написано «Алекс Коплинс» – и более громче добавила. – Но отец сказал, что он Марк Райдерн и когда я пыталась оспорить, он заявил мне, что ему этот факт доподлинно известен. Я даже позвонить не могу! Он отобрал у меня всё, телефон, ноутбук!

Некоторое время я ещё говорила, но вдруг остановилась, так как поняла, что брат меня не слышит. Он просто смотри в одну точку и не мигает.

– Крис…– я собралась с мыслями и сказала самое тяжёлое, что могла сказать – Ты вправе ненавидеть меня, так же как и отец, но прошу тебя, не позволь нашему отцу толкнуть меня на убийство. Он же ещё совсем маленький, совсем…даже ещё пожить не успел… Я его уже люблю, он мой… я всё смогу сама, ты же знаешь. Я могу оставить Оксфорд и пойти работать, уйти из дома, я смогу, только прошу тебя, не позволяй ему сделать это со мной. Я себе никогда этого не прощу…

Мне подарили самую нежную улыбку. Моё сердце перекачивало кровь с диким шумом, и этот шум барабанил в ушах. Время на мгновенье остановилось, словно вся вселенная сейчас смотрела на картину, разворачивавшуюся в этой комнате.

– Я люблю тебя, ты моя сестра я никому, никогда не дам тебя в обиду! – Немного помолчав, добавил уже с лучезарной улыбкой. – Ты кого хочешь, мальчика или девочку?

У меня не осталось больше слов, я вновь обняла брата крепко-крепко и, закрыв глаза прошептала:

– Главное, чтобы был здоровый!

Глава 7

Эта ночь напомнила мне детство, когда я, будучи маленькой, забиралась к брату в постель во время грозы. Жутко было до чёртиков и иного выхода я не видела, а может быть видеть и не хотела. Я каждый раз знала, что с наступлением утра всё закончится и мои страхи уйдут туда же куда и сон, но даже осознание этого не давало возможности пережить в одиночестве такое природное явление как гроза. Это было детство…

Отец всегда был недоволен моими ночными перебежками, а вот Крис молчал. Физиология молодого парня заставляла его каждый раз ранним утром до моего пробуждения тайком убегать в ванну. А я тихо посмеивалась, когда он напоследок, перед тем как скрыться из виду смотрел, сплю ли я. Тогда мне казалось это неимоверной глупостью, сейчас я понимаю, что брат просто не хотел меня скомпрометировать, или показать то, что мне знать ещё очень рано, теперь я понимаю, что даже тут он был прав. Надо же, как сложились наши жизни… как закружил водоворот жизненных перипетий.

Крис берёг меня от всего, сейчас я благодарна, он хотя бы предпринимал попытки меня вразумить. Оказывается, я не была готова пойти своим путём. Возможно из-за противостояния между нами, так что это можно назвать и «медвежьей услугой», но всё-таки я благодарна. Мой брат самое коварное существо на всей планете, но в то же время самый нежный и любящий, это поразительно он относился ко мне хорошо даже тогда, когда я откровенно играла на его нервах. Родители воспитывали в нас чувство достоинства, чести и любви к своим родным. Когда мама родила Джейн жизнь моя не поменялась, я, так же как и раньше была строптивой, уверенной в себе и верила, что земля вертится только потому, что на ней есть я. Это проблема всего человечества, мы все эгоисты и я из их числа. Джейн ещё совсем крошкой завоевала сердце моего брата, я как сейчас помню, как он носился с ней, гулял, играл, терпел капризы. Мама думала, что всё будет наоборот, он ведь парень… Но как оказалось я вообще не приспособлена порхать над кем-либо… а вот брат мог!

В далеком девстве мы были едины, он всегда меня защищал, выгораживал, как мог, я скучаю по этому времени. Наша юность протекла в скандалах и вечных упрёках. Крис вырос гораздо быстрее, чем я, не в плане физическом, а в плане моральном. Я демонстрировала свою непокорность и строптивость, а брат выносливость и размеренность действий. Сейчас я в полной мере могу корить себя за то, что я была глупа и при каждом удобном случая демонстрировала свою непокорность и самостоятельность. А сейчас думаю, а кому это вообще было нужно?

Отец всегда с гордостью говорил о нём, и как бы я не была зла на Криса, но всё-таки гордилась тем, что мы родственники. Я всё ещё помню, как он без угрызения совести развращал моих подруг, а потом бросал жёстко и безапелляционно. Подруг у меня никогда близких не было это даже к лучшему, потому что в женскую дружбу я не верю…. по объективным причинам. Единственный человек, который смог расположить меня к себе это Кира, но и она пала жертвой моего любвеобильного братца. Нужно отдать ей должное, Кире хватило ума выйти за него замуж и обуздать. Хотя, это уже вопрос спорный, так как Крис никогда не хранил верность, да особо было некому. Продолжительные отношения были только с Кассандрой, мы то уж подумали, что брат остепенится, а он смотрел на Кассандру плотоядно, но не более. Жаль ли мне её? Нет! Она, конечно, пыталась его приструнить, но Крис совершенно не тот человек, который способен делать так, как хотят другие, он – птица вольная. Я всегда поражалась тому факту, что он вот так спокойно смотрел в глаза своим потенциальным девушкам и гулял при этом направо и налево. А они ему верили. Ведь он ни разу не заикнулся на тему верности, по крайней мере, я, ни разу не слышала этого от него. Какие же мы девушки глупые, смотря на человека, ты, даже если видишь его плохие стороны. Сознание обязательно их завуалирует, ведь так хочется иногда верить в то, что человек рядом с тобой, тебя достоин.

Сейчас мне безумно жаль, что я не слушала брата, а ведь во многом он был прав, чертовски прав… Не знаю, сделала ли я тогда иначе, если знала, что всё будет так. Не думаю, что что-то в корне изменилось, я же уже его люблю… Как можно отказаться от маленького крохотного существа, я едва ли прощу себя, если подчинюсь отцу. А мама, моя милая мама она тоже переживает за меня, но, к нашему обоюдному сожалению, безропотно смотрит на то, как отец пытается подмять меня под себя. Папа всегда был со мной добр, баловал меня, любил и восхищался, но сейчас я не оправдала его ожиданий и плачу за это сполна. Видимо он решил, что за это «ошибку я должна заплатить кровью своего ребёнка…

Страшно смотреть в разъярённые глаза человека, которым всю жизнь восхищался. В порыве злости отец один раз ударил кулаком о стену, от чего у меня остановилось сердце, а слёзы полились новой волной, но он как будто не замечал мох страданий. Гнул своё и наконец, убил меня единственной фразой: «Это отродье не должно появиться на свет. Ты меня поняла?». Я снова оказалась на грани пропасти и отец подталкивает меня всё дальше и дальше к краю. А я не могу, не могу отказаться от этой жизни внутри меня. Всё время в самолёте я обнимала себя за живот, а стюардессы смотрели на меня с жалостью и пытались предлагать свои услуги, но кто поможет мне, если я сама себе помочь не в силах!

Крис ушел ещё утром, оставив меня одну с мрачными мыслями. Задавать вопрос, куда он собрался, я не стала, потому что и так знала. Он сказал это ещё вчера, а я стала переживать за него. Зная отца, я бы никому не пожелала попасть под его горячую руку, особенно Крису, ведь он может и отказаться от него тоже, боже, на что я толкнула своего родного и любимого брата?!

Озноб, при мысли о том, что отец вот так просто от меня отказался, разве так было можно? Разве любящие родители бросают своих детей в те моменты, когда им необходима помощь. Куда делся тот человек, который мог часами разговаривать со мной по телефону, восхищаться и преподносить в глазах окружающих. Всё растворилось как таблетка в воде, оставив после себя только осадок. Да, я осознаю, что виновата во многом сама и, к сожалению, исправить уже ничего нельзя…. А надо ли?

Дьявол по имени Марк Райдерн смотрел, словно в мою душу, будоражил моё сознание одним только взглядом и это мне нравилось. Чувствуя его взгляд на себе, я словно испытывала вожделение над самой собой. Когда я увидела его впервые, он не произвёл на меня впечатление избалованного жизнь парня, он был чем-то похож на Криса, скорее всего всепоглощающей уверенностью в себе и своих возможностях. И это не выражается в размере банковского счёта, это заложено от природы.

Меня всегда прельщал тот факт, что я могу завладеть вниманием любого мужчины, не в зависимости от его возраста или социального статуса. Моя самоуверенность и тогда не дала течь, а в самообладании никакой бреши не было. Марк, привлёк бы моё внимание и без специального знакомства слегка подвыпившей именинницы. А как можно не обратить внимание на такую внешность! Высокий, накаченный, с выразительными карими глазами, темноволосый и с легкой щетиной на щеках. Явно целеустремлённый, не зря же он пытался завладеть моим вниманием. Я же не выдала даже намёка на заинтересованность со своей стороны, это просто не в моих правилах.

Оглянувшись назад, я никогда бы не подумала, что Алекс, а точнее Марк сын Тома Райдерна, обладатель процветающей нефтяной компании. В тот вечер я увидела красивого мужчину, при взгляде которого у меня по спине пробежали мурашки… это нельзя назвать магнетизмом, но и полным отторжением индивида тоже. У меня всегда было одно единственное понятие: если я нахожусь с кем-либо в отношениях, то другого молодого человека я не подпускаю даже на пушечный выстрел. Так и было, Марк старался быть ко мне ближе, а меня подстёгивал тот факт, что из всех остальных девушек, он видит исключительно меня и никого больше. У него не было дорогих часов или брендовой одежды, он просто был обычным парнем, который пытается привлечь внимание девушки, у которой есть все, включая мужчину.

Я просто тешила своё самолюбие, до определённого момента. Я до сих пор задаюсь вопросом: «А если бы она не сказала, что бы было?».

Череда свиданий отвлекала меня, Марк всегда был вежлив и не переходил черту. Тогда я подумала, что его скованность связана с тем, что он имеет дело с дочерью Грея. Инкогнито я сохранять и не стала, а зачем? Алекс поинтересовался моими родителями ещё в первый день знакомства и, восхитившись, умолк до как оказалось следующего раза. Мне не нужны были плотские утехи, хотя я изрядно устала от того, что у меня давно не было контактов с мужчиной. Я не ханжа, но и кидаться в объятия к первому, попавшемуся не стала бы однозначно.

Сколько бы у меня их не было, но никто не имел со мной интимных связей, только Стив. Я любила, ужасно любила и мне было абсолютно всё равно, что там говорит моя семья, главное, что нам было хорошо. Он стал моей первой серьёзной любовью, первым любовником, первым учителем. Возможно, я должна быть ему благодарна, но предательство мешает испытывать хотя бы какие-то относительно хорошие эмоции при воспоминание холодных глаз и уверенного голоса. Я, так же как и мой отец, предательство пережить не могу, по крайней мере, пережить его спокойно. Шли дни, мне становилось противно оттого, что этот человек, когда-то заставлял меня вожделеть от одного только взгляда, ждать прикосновений и совершенно не стесняться своих стонов.

Марк неохотно рассказывал о себе, чаще задавал вопросы. Я же болтала не останавливаясь, часто о всякой чепухе, не замечая порой пристально-изучающего взгляда. В те моменты я думала, что он молчит чисто из вежливости, стараясь показать, что ему весьма интересен тот бред (хотя лично я это бредом не считала, просто исходя из того, что чужая душа потёмки и мало ли что ему могло быть интересно), что я несу. Я рассказывала обо всё, о себе, о семье, о брате, который меня не понимает, о его избраннице к которой я привязана.

Я развлекалась на полную катушку: дарила улыбки, обнимала, кокетничала. Где-то внутри моя вторая часть сознания бушевала в экстазе от того как загораются его глаза каждый раз когда я подпускаю к себе ближе чем «дистанция хорошего друга».

Да, маскировка у Марка была замечательная. У меня не возникло ни разу мысли, что он имеет на счету больше чем несколько тысяч долларов. Мне не нужны были деньги, так как у меня у самой они имелись, мне хотелось развлечений, безудержного флирта. Конечно же, в мои планы не входило рассказывать Стиву о том, что я ходила на свидания. Всё что я делала, было исключительно для меня, я хотела