Она – дракон. Легенды Трезубца

Она – дракон. Легенды Трезубца
Виктория Хант

Остров Тимей издавна окружен штормовым морем. Возможность добраться до острова была лишь в редкие погожие деньки, а в любое другое время погода неистовствовала так, что обрушивала на остров проливные дожди и стягивала над головами местных жителей тяжелые грозовые тучи. В одну из таких ночей одному бедолаге удалось попасть на остров, но он не помнил своего имени и прошлого. Странник выжил лишь чудом, а когда набрался сил, получил новое имя и стал простым рыбаком, помогая своему спасителю выходить каждый день в море, не зная, смогут ли они вернуться до начала нового шторма. Однажды странник получил предложение пойти на службу к княгине, совершенно не ожидая, что очень скоро увидит собственными глазами, как оживают древние легенды, а над островом, затерянном в беспокойном море, расправляет свои крылья настоящий дракон.

Виктория Хант

Она – дракон. Легенды Трезубца

Глава 1. Странник

– Эй, Киран! Киран!

Он не сразу услышал голос Хала за звуком бьющих о лодку волн беспокойного моря. Соленый ветер трепал волосы, кусал щеки и щипал до слёз глаза. Будет шторм, – сказал часом ранее Хал, и они вернулись в небольшой порт, где торопливо сгружали улов в плетеные корзины и крепко привязывали лодки.

– Киран, дружище, ты меня не слышишь?

Мужчина вздрогнул, когда на его плечо легла чужая рука. Его собственная рука потянулась к поясу, словно искала что-то там. То, что он оставил в прошлом, о чем совсем позабыл.

– О, Хал, – немного расслабившись, ответил мужчина и опустил руку. – Ветер.

– Да, штормит, – кивнул Хал и, наклонившись, подхватил корзину со свежим уловом. Часть рыбы все еще пыталась дергаться, жадно открывая рты и выпучив свои холодные темные глаза. Киран отвернулся. Отчего-то вид умирающей рыбы не воодушевлял, хотя ему пришлось стать рыбаком и помогать Халу в благодарность за то, что он и его супруга Ина сделали для него. – Надо поторапливаться. Ина небось заждалась нас.

Киран кивнул и, затянув потуже узел, подхватил оставшиеся две корзины и выбрался из лодки. В этот самый момент новый порыв ветра нагнал волну, ударившую о деревянный борт лодки, и та покачнулась. Киран едва не свалился за борт, но крепкая рука Хала успела его подхватить.

– Осторожнее, дружище.

Киран криво улыбнулся. После того как его семь месяцев назад нашли без сознания на морском берегу, Киран не думал, что вновь вернется в море. Но время шло, его раны излечились, а за доброту нужно было чем-то платить. Вот он и вызвался помогать Халу ловить рыбу, да только от вида морской пучины, что вот-вот могла разверзнуться и поглотить неповоротливых путешественников, ему становилось не по себе.

«Все дело в твоей памяти», – говорила знахарка Алфия, которая отпаивала Кирана зельями, когда тот едва не погиб во второй раз после заразы, что одолела его кровь. – Ты и море – теперь враги, и пока к тебе не вернется память, ты не узнаешь, что же там случилось.

Впрочем, Киран уже и не думал о том дне, когда его жизнь разделилась на «до» и «после» потери памяти. Он жил сегодняшним днем и наверняка знал, что если он и Хал не поторопятся, то дождь настигнет их в пути.

Они добрались до крутой каменной лестницы, уходящей вверх. Первые капли дождя уже упали на выщербленные ступени. Киран поморщился. На острове Тимей, где он семь месяцев назад открыл глаза, часто случалась непогода. Бывало, дождь мог лить неделями, а бывало, что месяц без капли. Но Хал говорил, что такое случалось редко. Обычно здесь всегда бушевало море и серчало небо.

«Боги нас небось прокляли», – говорил он, когда каждый раз, выходя в море, не знал, не застигнет ли его шторм в пути.

Поэтому местные рыбаки никогда не уходили далеко от берега, а чужаков здесь не встретишь.

«Они просто не добираются до нас. Тонут корабли, понимаешь», – как-то говаривал Хал за кружкой теплого домашнего эля. – «Море здесь непредсказуемое. То тишь да гладь, то свирепо пасть разевает. Кто не знает этих краев, сунется сюда да погубит корабль свой. А те, кто бывал в наших краях, знает, когда можно зайти в бухту Тимея, а когда стоит пройти мимо».

Тогда-то Хал и выдвинул предположение, что корабль Кирана попал в шторм и был потоплен, а он лишь чудом спасся. Такое тоже бывало, но редко. Обычно море пожирало всё: будь то лодка рыбака иль целый корабль. Неважно один ты в море или вас целая армада. Море не знало пощады.

Лишь Кирану однажды повезло, и он выжил. Разве что отдал плату за жизнь своей памятью.

Киран. И ведь имя ему не принадлежало. Так его назвала Ина, которая вместе с мужем приютила раненого незнакомца в своем небольшом доме на холме. Кажется, она говорила, что имя это значит Странник. Им он и был.

Странник без имени и прошлого. Просто путник, который сбился со своего пути, как бы абсурдно это ни звучало. Но Киран на самом деле не знал, кем он был в прошлой жизни. Он умел говорить, пользовался общим алфавитом, мог полностью о себе позаботиться, и все же важная часть его жизни куда-то исчезла.

Возможно, море действительно обладало какой-то силой, способной поглотить память. Или все дело в той ране на его голове, которую знахарка Алфия лечила целый месяц, делая компрессы из водорослей и местных трав, отпаивая удачливого странника зельями и приговаривая, что мужчина обязательно встанет на ноги. И он излечился, хотя тяжелая травма руки все же иногда напоминала о себе.

Вот и сейчас, пока Киран тащил корзины с уловом, его правая рука, которая была изломана, заныла. Мышцы затекли, натянулись стальными канатами. Киран подумывал о том, чтобы бросить улов и размять занывшую руку, да не посмел. Превозмогая боль, он ускорил шаг, и вот уже крутая лестница, выдолбленная прямо в горной породе, осталась позади.

Хал тяжело дышал, но шел довольно-таки бодро. Киран подозревал, что Хал не желал показывать ему своей слабости, хотя седовласого рыбака тоже оставляли силы. Но он раз за разом выходил в море на своей шхуне, чтобы наловить рыбы, часть которой шла на нужды его семьи, а остальное – на обмен. На Тимее не были приняты деньги. Здесь все друг с другом чем-то да обменивались: кто рыбу как Хал ловил, кто занимался гончарным делом или выращивал овощи в своих небольших огородах. Кто-то держал скотину, а кто-то пёк самый вкусный, как казалось Кирану, хлеб на свете.

Единственные, кто мог позволить себе что-то купить за настоящие монеты – это княжий дом. Тот самый, который управлял Тимеем. Замок князя Тривилия находился в самой высокой точке острова. Там, где Кирану еще ни разу не удалось побывать. Говорят, чужаков туда не пускают, да и местные редко бывают в замке.

«У них своя жизнь, – пожимая широкими плечами, как-то говорил Хал. – У нас тут своя. Мы им не мешаем, и они нас не тревожат. Вот так и живем уж много-много лет».

Впрочем, Кирана не волновала княжья жизнь. Ему бы в своей разобраться. Вспомнить хоть что-нибудь. Ведь если память так и не вернется, Кирану придется смириться с новым именем и с той жизнью, что у него началась на острове Тимей. И как бы тут ни было спокойно, он все же чувствовал, что находится не на своем месте.

Северный ветер подхватил горсть дождевой воды и хлестнул ее за воротник Кирана. Мужчина поежился от холода. Непогода буквально следовала за ним по пятам.

– Эх, нам бы еще полдня в море побыть. Побольше бы рыбы наловили.

Киран со вздохом кивнул, сгружая корзины, подвязанные широкими лентами, на деревянный помост позади дома Хала. Они наконец-то добрались до места.

– Зима близится, – сказал Хал, вываливая из первой корзины улов в большую бочку. – Надо запасы делать, а море неспокойно. Будто противиться чему-то. Не пойму, чем мы так водных богов разгневали, – протянул Хал, взявшись за вторую корзину. – Если так дело и дальше пойдет, суровой зима окажется. Голодной.

– Разве вы зимой без рыбы остаетесь?

Хал покачал головой, и его седые мокрые от дождя волосы облепили лицо. Хал провел ладонью по виску, сгребая волосы назад и оставляя на щеке несколько блестящих чешуек.

– Рыба есть, да вот только та, что остается близ берега на зиму костлявая да невкусная. Самая жирная уходит в глубь моря. А мы туда, как сам знаешь, не суемся. Зимой море совсем непредсказуемо себя ведет.

Каждый день Киран узнавал о жизни на острове что-то новое. Суровое место, неблагосклонное для чужаков. Да и своих-то не очень любит, как понял Киран. И если он ничего не вспомнит, так и жить ему здесь, мирясь с тяготами, что подкидывает раз за разом море.

– Хал? Это ты? – из дома послышался голос Ины.

– Да! А кого ж ты еще ждала?

– Торопись! Ливень вот-вот начнется! – кричала Ина, на что в ответ Хал что-то пробурчал себе под нос.

Киран подавил улыбку. Ему нравилась эта небольшая, но крепкая семья. Как узнал Киран, Хал женился на Ине много лет назад. Уж полвека, говаривал Хал и смотрел на свою супругу так, будто влюбился в нее только вчера. У них были дети. Трое сыновей. Всех их забрало море.

Может поэтому они так были добры к Кирану, раз море им его и подарило? Если так можно было сказать. Ведь именно Хал нашел раненого, едва не утонувшего мужчину у берега, когда возвращался с рыбалки. Он увидел прибитые к берегу волнами обломки судна.

Такое здесь бывало. Порой те, кто не знал о неспокойном море, находили здесь свой конец.

Хал не хотел терять время на то, чтобы изучить обломки, но что-то всё же привлекло его внимание. Он подошел на своей лодке поближе к берегу, присмотрелся. Солнце слепило. В ту ночь разыгрался такой шторм, что даже дом, казалось, вот-вот рассыпется на части. Но поутру на небе не было ни тучки, а солнечный диск слепил, отражаясь от спокойной глади голубой воды. Среди мусора и обломков корпуса корабля, тех, что море не смогло поглотить, Хал и приметил нечто удивительное. Человек.

Наверное, мертвец, думал Хал, поглядывая то на обездвиженное тело, то на морскую гладь. Ему бы работой заняться, а не проверять обломки неизвестного судна, но что-то дернуло Хала приблизиться к месту, где лежал Киран и увидеть, что единственный, кого море не поглотило этой ночью, выжил.

«Поэтому ты и был там, на берегу, – позже говорил Хал, внимательно следя за тем, как Киран разминал раненую ногу. – Потому что морю не нужны живые. Оно мертвяков любит. Топит наши корабли, и когда мы тонем следом, выпуская из себя последний вздох, море нас съедает. Как огромная хищная рыба».

Прежде чем войти в дом, где всегда было тепло и вкусно пахло свежеприготовленным ужином, Киран оглянулся на море. Черные тучи заволокли весь горизонт. Мерцали молнии, и в их свете можно было разглядеть столб дождя. Ина была права. Будет ливень.

Стряхнув капли влаги с волос и одежды, Киран вошел в дом. Закрыв дверь, стянул с ног рабочие сапоги и поставил те в угол рядом с обувью Хала. Пройдя по чистому полу вглубь дома, Киран вдохнул полный ароматов воздух и ощутил, как ворчливо заурчал его желудок.

– Ох, Киран, руки помой давай. И к столу. Поедим, пока совсем не зашумело.