Скелеты в шкафу благочестивого семейства. Роман

Виен кивнула:

– Предлагаю. Близятся выходные, все само разъяснится.

Этим же вечером приехал Игорь, с кучей подарков и букетом для любимой жены. Влетел в свои комнаты, нарочно не предупреждая звонком, собираясь сделать сюрприз. Но сюрприз встретил его в виде разбросанных вещей посреди гостиной.

– Лера! – позвал он тихо, по времени малышка должна спать. – Леруся! – он обошел все, жены нигде не было. Направился в детскую. Ангелина мирно спала в своей кроватке, как всегда, улыбаясь во сне. Галина возилась с постиранными вещами ребенка, раскладывая их по местам. – Добрый вечер!

– Привет! – ответила женщина и спрятала глаза.

Игорь это сразу заметил:

– А где моя половинка?

– Игорь, спроси у Виен. Хорошо?

– Да не вопрос. Только умоюсь с дороги. Вижу, тебе не до разговоров. – по дороге в душ, набрал жену, но та не ответила. – Опять капризы! – чуть позже повторил звонок – тишина. Деваться не куда, поднялся к Виен. Дверь открыл Жан:

– Приехал, заходи.

– Добрый вечер. Я тут… – он не знал с чего начать.

– Да мы видим. – Жан кивнул ему на стул, чтобы парень не топтался на месте, как школьник перед родителями.

– А где Лера?

– Игорь, кто ее муж?

– Естественно я, только я вернулся, посреди гостиной чемодан, ее нигде нет и по телефону не отвечает. Галина сказала вы в курсе, вот я и пришел.

– А когда ты с ней говорил, последний раз.

– Так сегодня утром!

– И она тебе ничего не сказала?!

– Нет. Мы поболтали, у нее было отличное настроение, даже не ныла, как обычно, о моем отсутствии. Спросил о дочери, она коротко ответила: «приедешь – увидишь»! Я хотел сделать сюрприз.

– А сюрприз сделала она. – произнесла Виен. Жан, перебивая, проговорил:

– Довольно странно. А мы думали, ты в курсе. Она уехала.

– Куда, когда?!

– Четыре дня тому назад. – ответила Виен. – Прости, думала, что тебе она сообщила. Куда – не знаю.

– Что, вот так взяла и уехала? Просто так вот бросила дочь?

– Нет, конечно, не молча и не просто так. Сообщила, что устала, что ей все надоело.

Игорь смотрел на них с недоумением:

– Почему же она мне ничего не сказала?

– Игорь! Разбаловали мы ее. – Виен ответила, прекрасно зная, что спрашивает он не у них, а у себя. – С самого детства. И ты тоже! Все в рот заглядывал, потакал, лишь бы девочка была весела и имела все, на что «глаз положит». Нечего нам теперь думать – что да как! Погуляет – явится.

– А мне что делать?

– Ждать и дочь воспитывать. – сказал Жан. – Ты, конечно, решения принимай сам, мы всегда рядом, с Линой поможем. А остальное – твое личное дело. Захочешь поехать за женой, мы приглядим за малышкой. Надо вернуться к работе, поезжай, за ребенка не волнуйся. Решишь остаться на время здесь, значит сядем с тобой и найдем варианты.

Игорь был не в лучшей форме, чтобы принимать решения. Жан не стал его торопить, хотел отложить разговор до утра, но их перебил мобильный.

– Она! – глянув на экран, произнес парень и смотрел на Жана.

– Так отвечай, чего тянешь?

– Алло, Лера! – отошел к окну. – Ты где?

«Ой, опомнился! Отдыхаю».

– Так нельзя!

«И почему это?»

– Мы же семья! Ты могла хотя бы предупредить. Чувствую себя полным дураком.

«Брось прибедняться. Ты им был всегда. Из тебя все веревки вьют. Мне что, нельзя просто поехать и отдохнуть?»

– Ты где?

«Не важно. Я же сказала, у меня отпуск! А это значит – от всех».

– Когда вернешься?

«А что, без меня уже не справляетесь?»

– Справляемся. Я спросил, когда вернешься?!

«В дом – никогда! Видеть их всех, таких масленых, сладких до приторности, не могу».

– Валерия! – Игорь повысил тон, но говорил достаточно спокойно.

«Не ори на меня, не твоя собственность. Все, пока, позвоню».

– Ты хоть о дочери спроси.

«А зачем? Я и так знаю, что все будет хорошо. Гаи детей не обижают, они их растят, как ценные цветы, под колбой. Она же им нужна, даже больше, чем я. Ладно, позвоню, еще».

Игорь убрал трубку и молча смотрел в пол, обдумывая слова и поведение жены. Он прекрасно знал, что Виен прочла ее мысли и знает больше, чем он услышал, но спрашивать сейчас не хотелось. Лера ужалила его в самое сердце. Она давно уже начала выбрасывать подобные штучки, он принимал их за капризы, поначалу, беременной женщины, мол, трудно, тяжело. Затем за послеродовую депрессию. Но этот раз она хладнокровно вонзила ему отравленную иглу в сердце.