О вас я подумаю завтра

– Пусто!

– Что? – она увесисто врезала ему.

– Ой! Гелио, я же о своем рентгене. Мне, видно, одни печатные поддаются.

– На технике пробуй, а я и разобидится, могу!

– Прости, пожалуйста, глупая шутка. – он взял мобильный, но тут же отбросил его в сторону. – Не интересно, простейшие микросхемы. Но, выходит, я и их вижу! Прикол. Мог работать микро-камерой.

– Скорее МАКРО, чем микро. Размерчик не тот. – засмеялась Вел, а Эд, забыв, что минут назад его нога разрывалась о боли, поднялся говоря:

– Пойду, «полапаю» еще чего-нибудь!

– Эд! Убью за такие слова.

– А как мне еще говорить, если я только касаюсь и все вижу? Ну, хорошо, поглажу все подряд.

– Эд!

– Прости любовь моя, но путь к успеху лежит через стену ошибок!

– Ты к чему это сказал? – Спросила она, однако Эд исчез за дверью. – Вот неугомонный! Нога не зажила, а он кузнечика изображает.

Глава 5

Не обращая внимания на боль в стопе, Эдгар неустанно бродил по дому и упивался своим открытием. Прикладываясь рукой ко всему, что более-менее было сложно, кивал головой и шел дальше.

– Эд! – тихо позвала его Виен, стоя на лестничном балкончике своего этажа. – Привет! Скажи мне, ты зачем носишься, разбрызгиваясь знаниями?

– Не понял?

Она пошла к нему на встречу, а он к ней, пересеклись в проеме этажей.

– Не знаю, как сказать яснее. Ты берешь вещь, всовываешь в шар и тут же вытягиваешь назад.

– Вытягиваю? – Эд в непонимании замотал головой. – Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что ты играешь в пинг-понг с собственными мозгами!

Эд задумался над ее словами, опустил голову вниз, стараясь заглянуть в себя, соображая: он не стремился ничего изучить досконально, он лишь проверял гипотезу. Да, какие-то крупицы исследованного за сутки еще свежи в его памяти, но не более.

– Да нет, Виен, ты не поняла. Это я просто так пробежался, проверил догадку. Я нечто такое узнал о себе!

– Ты тоже. – усмехнулась она.

– Виен, ты загадочна!

– Мы все загадочны, последнее время. Жан тем более.

– Он что, «видит»? Ты поняла, о чем я?

– Ага! – кивала она, не убирая сарказма. – Прозрел!

– То есть?

– А вот то оно и есть! Новому охраннику стало плохо, после разговора с ним. В обморок грохнулся.

– Даже так.

– Именно!

– Ларец! Несомненно, он.

– Похоже. Так что ты не играйся. Я-то слышу, как ларчик вытягивает из нас все скрытое и набивает себя, словно изголодавшийся верблюд. А это значит, что мы ошиблись!

– В чем Виен?

– В ее предназначении! Память, знания. Так ли это?

– Так! Мы все увидим результаты, неожидаемые! Я пойду? – Спросил он, скорее узнавая, не нужен ли ей, но, ни в коем случае, не спрашивая разрешения.

– Конечно, иди, мне нужно побыть одной. – И она, спустившись за ним, прошла в большой зал, открыла балконную дверь, выхода во внутренний дворик и скрылась за ней. Эд же решил поговорить с отцом, однако у детской притормозил, до него вдруг дошло, что дочери стали в школу ездить с неохотой, постоянно говоря, что им там делать нечего!

– И над этим тоже надо подумать! – произнес и похромал к жене.

К ночи у Эда в голове начал закипать вулкан – все, что он прочел за день и к чему прикоснулся, смешалось, и распирало мозг! Его черепная коробка трещала просто по швам и он, сжимая ее руками, взвыл от боли. Вел мгновенно проснулась, включила ночник и бросилась к нему, думая, что это нога его так мучает:

– Вот говорила же, не бегай! Тоже мне, бессмертный и не уязвимый! Мозги-то тебе, зачем даны? – но уже через минуту, поняла, что дело то, совсем не в ноге. – Горе ты мое луковое! Звать Дэна? – Он замотал головой – меньше всего ему сейчас хотелось кого-либо видеть, а особенно слышать. Вел постаралась помочь ему сама – принесла прохладный компресс, приложила ко лбу. Эд задержал ее руку. Ему показалось, что именно от ее прикосновения ему стало лучше. – Дорвался, допробовался! Как обжора.

– Дорогая, давай потом. У меня, за всю жизнь, такой боли не было.

– Молчи, не разговаривай. – Вел притушила свет и гладила его по голове, а сердце сжималось, видя как у ее сильного, мужественного мужа, катятся слезы из глаз и сереет лицо. – Давай я Дэна позову.

– Нет! Подай воды, пожалуйста. – проскрипел он.

– Да, да, сейчас! – Она поспешила в гостиную, налила в стакан, но подумав, взяла и графин, стукнулась пару раз ногой об ножки мебели, в полумраке подсовывающие подножки, но даже не заметила. Эдгар пил жадно, прямо с графина. Пока сменила компресс, он уже опять скрутился и кусал пересохшие губы. Принесла минеральную, из холодильника, но не успела даже налить в стакан, как Эд взял бутылку и пил, проливая на себя. Глаза – щелочки, слезы льются – такого она его и представить не могла. Легче не становилось. Едва она уложила его, как Эд поднялся, боль переместилась в затылочную часть, да так давила, что он не мог терпеть. Выдвинув одну руку вперед, поплелся в ванную, она хотела пойти за ним, но сдержалась. Наконец-то, он появился, мокрый насквозь, но немного просветлевший:

– Самая страшная смерть – от обжорства. – сделал он заключение.

– Наверное. Я не в курсе. Ты как?

– Попустило.

– Я думаю, тебе нужна диета, даже голодание, дня три будет в самый раз.

– Вел, не сейчас, плиз! Это все равно не поможет разгрузить мозги.

– Как знаешь, я могу устроить.