Мама, я плáчу

Мама, я плачу
Виктория Балашова

Три подростка по решению суда оказываются в так называемом элитном коллекторе. И если Влад – сирота, который в очередной раз просто хочет сбежать на свободу, то Криста и Алекс – дети, которых забрали у родителей вопреки их воле. Как ребята, объединившись, будут стараться избежать усыновления за границей, как их родители будут бороться за своих детей, читатели узнают, прочитав рассказ об издержках ювенальной юстиции.

Виктория Балашова

Мама, я плачу

Имена и фамилии действующих лиц изменены,как и названия официальных учреждений.

Глава 1

Оглашение первого приговора. Заседание суда от 16 мая

– Тишина в зале! – скомандовала по привычке помощник судьи Елена Коровина.

Шуметь было некому: огромный зал, рассчитанный на сто мест, пустовал. Елена подумала, что и в Сети вряд ли кто-то проявлял интерес к заурядному заседанию суда. Приговор касался мальчишки, которого знать не знают. Он – не сын знаменитости или известного политика, не убивал никого с особой жестокостью, не насиловал извращенно. Парень даже не объявлял голодовки. Чего же в нем интересного для обывателя?

На самом деле, в помещении, кроме Елены, находилось еще двое: судья Милютин и представитель органов опеки и надзора Ермолина. Ермолина могла посмотреть окончание «спектакля» из дома. Но ей-то, конечно, веселее было поприсутствовать лично, позлорадствовать, так сказать, офлайн, в реальности. С Владом Ермолина намучилась! Сколько он от нее сбегал, прятался по подвалам и чердакам этих ужасных, непотребных районов на окраинах, в которых селились сплошь отбросы общества! Ей приходилось отыскивать его, перебарывая отвращение и брезгливость, зажимая нос, дабы не вдыхать отвратительные «ароматы», в ужасе отпрыгивая от мышей и крыс, кидавшихся под ноги. Мрак!

А ведь Влад – наикруглейшая сирота. Но туда же: на свободу. Не хочет в тепле и уюте приемника, коллектора, а повезет, в приемной семье. Хочет в грязи и вони. Б-р-р-р!!!

– Ювенальный Суд постановил, – бубнил в это время Милютин, – признать Владислава Георгиевича Синицина, две тысячи восьмого года рождения, виновным в нарушении предписания о регистрации и нарушении правил пребывания на территории коллектора номер восемь по городу Москве, а также в оскорблении полномочных лиц, исполнявших свои обязанности в отношении…

Милютин честно перечислял все правонарушения Влада, ввергая себя и дам в сон. Единственный, кто слушал приговор внимательно, был сам обвиняемый. Не то, что Влада сильно интересовало, куда его засунут в очередной раз. Просто он всегда получал удовольствие от пересказа совершенных им подвигов, пусть даже и таким заунывным голосом.

– Учитывая раскаяние подсудимого, – промямлил Милютин.

«Я, блин, не раскаивался, – подумал Влад с удивлением, – что-то новенькое».

– А также ходатайство отдела по размещению детей-сирот при Ювенальном департаменте Министерства Юстиции…

Тут уж проснулись все. Помощница судьи проснулась из любопытства: накануне вечером ничего такого в постановлении суда не наблюдалось. Ермолина проснулась, потому что почуяла: ее обходят на повороте свои же. Впрочем, не впервой, но от того не легче. Влад был на стреме изначально, поэтому лишь навострил сильнее уши.

– Передать Владислава Георгиевича Синицина в элитный коллектор имени Фурсенко, – судья, что есть мочи шарахнул молотком и вышел из зала.

Коровина последовала вслед за ним.

«Как ловить поганца, так мне, – подумала со злостью Ермолина, – а как денежки грести, так элитникам».

«Шикарно! – подумал Влад, следуя за охранниками. – Не повезло, так не повезло!»

Оглашение второго приговора. Заседание суда от 16 мая

Елена орала в микрофон:

– Повторяю, нарушителей будут выводить из зала!

Охранники шныряли между рядами и электрошокерами указывали особо буйным на дверь. В зале сидело человек пятьдесят. Но Василиса постаралась на славу: она попросила прийти самых смелых, самых независимых-ни-от-чего своих защитников. Кричали они как следует. Не учи ученых.

– Тишина в зале!!! – взревела Коровина.

За загородкой, вжав голову в плечи, сидела дочь Василисы. Она шума не слышала. Она вообще уже ничего не слышала, не видела и не чувствовала. Врачи поставили диагноз: «нарушение эмоционально-чувственного восприятия вследствие непроведения обязательного прививания матерью подростка, определенного законом РФ», ну и так далее и тому подобное. Из заинтересовавшего лично профессора Селедкина: «атрофирована слезная железа, вследствие чего не может плакать». Профессор провел ряд экспериментов над Кристой и убедился: как ни изгаляйся, а жидкости из железы не дождешься…

– Ювенальный суд постановил, – наконец затараторил Милютин, вполне способный зачитывать постановления быстро, если того требовала сложившаяся ситуация, – исходя из того, что мать Кристы Станиславовны Пирс, год рождения две тысячи девятый, Василиса Анатольевна Пирс, воспитывающая дочь в неполной семье, не проводила должной вакцинации ребенка, скрывала дочь от органов опеки и надзора, – перечислял судья без запинки.

В зале опять начали шуметь. Коровина опять заорала в микрофон. Охрана опять пошла по рядам.

– Все факты, изложенные органами опеки и надзора, изъявшими ребенка из семьи, подтвердились, – тараторил Милютин, – определить Кристу Станиславовну Пирс в элитный коллектор имени Фурсенко.

Васька побледнела. Хоть какая-то надежда до настоящего момента у нее оставалась. Сейчас отняли даже это.

– Не отчаивайся, – подруга заметила состояние Василисы. – Вась, мы прорвемся. Мы ее там не оставим, – она и сама глотала набежавшие слезы, но не позволяла им пролиться на глазах у отчаявшейся Васьки. – Мы ее вернем.

– Из элитных коллекторов дети не возвращаются, – Василиса, не отрываясь смотрела на дочь, которую выводили из зала. – Ты же знаешь, Марина, надежды больше нет.

– Сволочи, сволочи! – подруга сжала кулаки. – Нельзя опускать руки, Вась!

Ермолина, ухитрившаяся поймать мамашу Пирс на обмане, заскрежетала зубами. Доказать, что справки о вакцинации были липовыми, найти ребенка, которого тщательно прятали – а взамен? Мизерная премия и грамота «Лучший работник органов опеки и надзора за 2022 год»? Второй элитник подряд!

Сегодня Ермолину ожидало третье заседание. После обеда. Родственники и друзья ее очередного подопечного уже толпились в коридоре.

Оглашение третьего приговора. Заседание суда от 16 мая

Отобедав, Милютин вынул салфетку из-за воротника, поправил мантию и прокашлялся. Сколько раз себе говорил не есть до оглашения приговора, но перед свиной отбивной, жирной, щедро поперченной и посоленной, устоять не мог.

До начала оставалось минут десять. Коровина пудрилась. Когда помощница судьи нервничала, она пудрилась немерено, потому как от нервов на лице выступали капельки пота. А сегодня денек был ого-го! Второе заседание при полном зале. Нет, человек сорок-пятьдесят – это не полный зал. Но принимая во внимание тот факт, что народ на подобные мероприятия глазел, коли интересно, в Сети, считалось, ползала – полный зал.

Главное, оба раза зал заполняли типичные отморозки, которым что электрошокеры, что дубинкой по башке, – до лампочки. Теперь, вот сидели байкеры и рокеры. Причем, старой закалки. Современные байкеры и рокеры вреда особого не наносили. Их держали для «уравновешивания» общества, чтоб все идиоты были представлены – якобы демократия. Старые муштре не поддавались и вытворяли невообразимые вещи. Коровина надеялась на одно: старые на то и старые – скоро вымрут.

– Постановил, – вещал Милютин, понимая: после обеда тоже следует с оглашением приговора поторопиться. Из зала на него взирали небритые мужики, в цепях и кожаных куртках, которые они наотрез отказались снимать при входе, – Владимира Владимировича Левина лишить родительских прав… – Гул в зале стал превышать все допустимые нормы. – В связи с нарушением трудовой дисциплины, – судья повысил голос, – и постоянным пьянством, – укоризненно помотал он головой.

Охранники не справлялись. Защитники Вована Левина плевали на электрошокеры в прямом и переносном смысле. Мужики были крепкие. Они знали – током охрана бьет слабым. Он им был, как укус комара. Пущай бьют! Байкеры и рокеры затопали ногами, обутыми в высокие, грубые ботинки.

Коровина в микрофон не орала, а бешено вращала глазами, таращась на Милютина: «Закругляйся!!!»

Милютин намек понял и, скомкав конец выступления, провозгласил:

– Определить Александра Владимировича Левина в элитный коллектор имени Фурсенко! – он выдохнул и скрылся за дверью. Коровина пронеслась вихрем за ним.

«Так я и думала! – в груди у Ермолиной клокотало. – Все трое, мимо!»

Она не обращала внимание на топот байкеров и рокеров, отказывавшихся уходить из зала. Они скандировали:

– Свободу! Свободу! – И стучали, что есть мочи ботинками по полу.

Алекс повернулся к отцу. Его толкали в спину, пытаясь быстрее вывести из зала. Глаза в глаза. «Я с тобой», – говорил папин взгляд. «Я знаю, батя!» – говорил взгляд сына…

Глава 2