Злополучный сувенирный шар

Когда полы были вымыты, Роза сменила гнев на милость и пригласила подругу к столу. Из-за всей суматохи, начавшейся с самого раннего утра, она ни разу не присела и тем более не выпила ни одной чашки кофе.

Проходя по сухим островкам линолеума, Лариса сдержала промелькнувшую мысль: под табуреткой виднелись капельки крови. Иначе Роза выгнала бы Ларису или еще больше разгневалась.

– Мы сами найдем убийцу намного быстрее, чем полиция. – Уверенно сказала Роза, размахивая руками.

– Мы? – Подавившись глотком горячей жидкости, Розе пришлось стучать по спине Ларисы. – Ты хочешь, чтобы мы мешали полиции?

– Мы не будем им мешать, просто будем следовать по своим следам.

– И как ты себе это представляешь? – Лариса в недоумении отломила кусок печенья и снова чуть не подавилась. – Мы ничего не знаем об этом человеке. Кроме его кепки. Ты вообще знаешь, на чем он приехал? Слышала ли ты звук машины? Или другого транспорта?

Она ничего не слышала, кроме стука в дверь. Действительно странно, что убийца не воспользовался транспортным средством. Кажется, он был уверен, что за ним никто не погонится. Либо оставил машину в квартале от их дома. Или он местный?..

– То есть убийца вполне оказаться кем-то из наших соседей? – Как бы продолжая свою мысль, вслух высказала она.

– А?

– Он не воспользовался машиной, так как знал, что ночью мотор будет хорошо слышен. Он мог притаиться у соседей, чтобы быстрее скрыться от глаз. Правда, я не собиралась за ним бежать. Еще, – она вспомнила, но об этом не сказала полицейскому, – он убежал не через калитку, а свернул за дом, то есть попытался убежать через огород соседей. Что и наталкивает на вывод, что он из соседей. Но кто он? – Она снова вспомнила, хотя была не особо внимательной, но здесь не пришлось сильно напрягаться: – И еще: щеколда была закрыта. Бинго! Он не пришел через калитку. Даже полиция упустили этот момент.

Она коварно захихикала, а ее подруга странно посмотрела на нее. У нее только что убили мужа, а в ней нет ни капли сочувствия и печали. Даже Ларисе стало не по себе.

– Что-то совсем не сходится, – Борис Леонтьевич, следователь полиции, в очередной раз взявшись за дело, размышлял вслух своему напарнику, который внимательно следил за ходом его мысли, не вмешиваясь. – Значит, они открыли дверь, а там их ждал незнакомец, который нацелил пистолет и убил? Скорее всего, тот знал, кого убьет? Хотел ли он убить его или все-таки его целью была другая жертва – Роза?

– Дело – дрянь, – высказал по этому поводу его напарник, присоединившись к странному и, казалось бы, бесполезному делу. – Одна зацепка и больше ничего. Мы обошли всех соседей, но никто не предоставил нам нужной информации. Будем надеяться, что отдел криминалистов скоро выдаст нам что-то ценное. Может, «предполагаемый убийца» наследил своими пальчиками?

Борис Леонтьевич нахмурился. Снова возникло предчувствие, что никаких «пальчиков» тот не оставил.

– Все возможно, но все это как-то странно. Сначала он настойчиво стучит в дверь, а потом убивает и скрывается. А скрывается куда? – Он подтолкнул к мысли напарника, да и себя тоже.

– В огород? Для чего? И откуда он пришел? – Подхватил напарник.

Напарник нервно крутил карандаш и после очередного пустого вопроса, карандаш улетел в сторону.

– Откуда? – Вот что он упустил. Калитка. Была ли открыта щеколда или нет? – Мне необходимо это выяснить. – Быстро сказал он, набирая номер телефона Розы. После минутного разговора он отключился. – Она была закрыта.

– Ага. Он не зашел во двор через калитку!

– Но это еще ничего не значит. – Опередил мысль напарника Борис. – С тем же расчетом он мог нас запутать. Открыть – зайти – закрыть щеколду, после убийства убежать в другом направлении. Ведь если бы он бы побежал вперед, он потерял бы время, пока откроет, затем закроет – она могла в это время побежать за ним. А так, умышленным действием, он свернул за угол дома, словно его ждал ковер-самолет, и скрылся в чужом огороде. Также он мог преднамеренно ждать на участке, и ему необязательно было убегать через соседей. Мы еще заглянем к Розе.

– О, зачет. Я об этом не подумал. – Почесал он затылок.

Именно поэтому ты просто мой напарник. Борис Леонтьевич дойдет до истины, но пока слишком мало улик, слишком мало информации. Что-то вырисовывается в голове, но пока это лишь наброски, ничем не связанные. Нити необходимо четко дорисовать – тогда будет результат. Ничего, он и не из таких дел выходил сухим из воды. Он найдет его и точка!

Тарелка вмиг опустела. Печенье, купленное для внука, исчезло в один присест у Ларисы. Из-за нервов она поглощала сладкое в немереных количествах, а потом неделю сидела на диете. Но ни капли не жалела съеденного, даже если оно предназначалось не ей. Тарелка с печеньем стояла посреди стола, значит, их можно брать. Роза не заметила пустой тарелки, она пребывала в раздумьях, еще соединяя ниточки, связывающие ее, мужа и незнакомца.

Зачем он явился к ним? Чего он хотел и почему убил мужа? Если бы она открыла дверь, тот убил бы ее? Или все равно направил бы пистолет на мужа? Она путалась в своих размышлениях, что-то постоянно ей мешало, отвлекало. Она посмотрела на довольную подругу, но отбросила этот вариант. Нет, она точно не мешала ей. Сзади появился внук, жалобно просящий еды. Теперь она все поняла: как только его заберут, мысли свяжутся воедино.

Лариса с ужасом посмотрела на мальчика, на его голодные глаза и то, что сладкого практически не осталось. Теперь Роза это заметила и злобно посмотрела на подругу.

– Не ожидала я от тебя такого. – Она выкрутится из любой ситуации и сейчас предложила внуку бутерброд с маслом и остатками конфет, что одиноко лежали на дне конфетницы.

Тот с удовольствием наблюдал за тем, как бабушка Роза нарезает толстыми ломтями хлеб, а потом щедро смазывает его сливочным маслом. Пока подруга собирала бутерброд, Лариса налила ребенку чай. Мальчишка радостно уплетал за обе щеки хлеб с маслом, а в придачу к нему конфеты, полностью измазавшись маслом.

– А ты можешь аккуратнее кушать? – Не сдержала эмоций Роза, ведь ей придется оттирать грязную мордашку. Поскорее бы приехала дочь.

Мальчишка кивнул, но не перестал пачкаться из-за толстого куска хлеба и щедрого слоя масла.

– Тебе нужно было порезать хлеб тоньше, тогда бы и ребенок кушал, и не пачкался. – Ругала подругу Лариса.

– Ой, – отмахнулась она от них и ушла в другую комнату.

Чтобы атмосфера не казалась напряженной, Лариса смачно зачерпнула сливочное масло пальцем, смазала вокруг рта, а остатки проглотила. Так она хотела показать ребенку, что в этом нет ничего страшного, и рассмеялась; он последовал ее примеру. Веселый смех наполнил комнату, что еще больше раздражало Розу.

Через несколько часов приехала дочь Розы, Лариса по-прежнему оставалась у них дома.

– Мама, что случилось? Из телефонного разговора я ничего не поняла. – Влетела запыхавшаяся женщина и на ходу снимала босоножки.

Снова объяснения. Когда этот день уже закончится?

– Твоего отца убили, вот и все. Но скоро мы вычислим этого негодяя и прикончим.

Дочь сразу побледнела и села в кресло.

– Как убили? – Если Розу совершенно не тронуло убийство человека, с которым она прожила тридцать один год вместе, то на глазах дочери моментально выступили слезы.

– Только не смей лить слезы, сейчас утроишь потоп, а я только полы помыла!

Обстановка накалялась. Лариса чувствовала себя лишней и собралась уходить, но это заметила Роза и перегородила дорогу.

– Ты никуда не уйдешь. – Рявкнула она на нее.

– Как ты можешь так себя вести?.. Так бездушно… – Не смахивая слезы, а оставляя их на самовольном попечении, дочь ругала мать.

Разговор не сложился, но дочь Светлана знала характер матери, для которой всегда все были безразличны. Единственный человек, кто подарил для их семьи другую Розу, так это внук. С ним она вела себя по-другому, наверное, когда Света была еще ребенком, Роза не была так мила и заботлива, как сейчас. Света посмотрела грустными глазами на мать, взяла сына и вдвоем ушли, не оборачиваясь. Лишние слова здесь не нужны.

– Ты слишком груба с дочерью. – Высказалась подруга, она могла ей сказать все в лицо, чего не могла сказать Света. – Ты ранишь ее своими словами, а девчонка хочет лишь поддержки и ласки.

На это она только посмотрела и отвернулась, громко цокая языком. Сейчас ей точно не до нежностей с дочерью. У них важная миссия. Теперь она почувствовала окончательную легкость и сразу же взялась за дело. В комнате, где проживал внук, когда приезжал к ней в гости, имелась маркерная доска на ножках. Ей-то она и была нужна. На белом фоне внук нарисовал кривую, но отчетливо понятную собаку, с зажатой в пасти костью, среди футбольных мячей. Как бы ей ни хотелось, а пришлось стереть его старания. В следующий раз он приедет и нарисует лучшую картину.

Чистый холст готов – как новая глава жизни.

– Итак, что мы имеем? – Вооружившись маркером, начала она, приказывая сесть подруге на кресло-мешок. Та с шумом приземлилась на интересное творение, что даже издала смешок от неожиданности.

Если этот вопрос адресован был ей, то пока она удобнее устраивалась в кресле, из головы вылетели все факты, что они обсуждали ранее. Крутилось только одно: какое удобное кресло, нужно приобрести такое себе.

Роза не расстроилась, не разгневалась, а лишь махнула рукой на подругу и принялась за саморассуждение. Сначала она выписала всех соседей, находящихся рядом с ее домом, в частности красным маркером выписала мужчин, не брала в счет детей. Не исключала женщин, но тех, которые подходили под ночного гостя: высокий – метр семьдесят, среднего телосложения, не худой и не толстый. И бейсболка. Она напрягала память, чтобы вспомнить ту деталь, что была нарисована на вышивке. Но как бы это ни делала, вспомнить не удавалось. За это она себя ударила по ноге. Лариса тут же пришла в себя, оторвавшись от любования удобным креслом.

– Подожди минутку, – сорвалась она с места и направилась в коридор, где окончательно высохли полы.