Опоздавшая сказка

Опоздавшая сказка
Виктория Горнина

Сборник современных рассказов, сюжеты которых взяты из обычной жизни. Последней стоит "Опоздавшая сказка". Сказка у меня вообще одна, поэтому она добавлена в сборник. Она писалась к Рождеству, но оказалось, что писать сказки – невероятно трудное занятие, поэтому к празднику не получилось ее закончить. Так она и стала опоздавшей.Приятного чтения.

Виктория Горнина

Опоздавшая сказка

Открытка

Настя стояла возле вертикальной стойки с открытками, внимательно рассматривая проплывавшие перед глазами рисунки. Стойка медленно вращалась, повинуясь худенькой детской ручке. Зайчики, котята, букеты цветов сменяли друг друга, голубые Настины глаза придирчиво выбирали из предложенного разнообразия тот единственный, такой нужный ей вариант, ту открытку, что должна понравиться маме. До сих пор, а тому уж два дня, никак не удавалось Насте справиться с этой задачей – как назло – девочка и на почту бегала, и заглядывала в стеклянные витрины газетных киосков, когда возвращалась из школы – все напрасно.

Какие-то блеклые, скучные попадались ей открытки, или не по теме – то к Юбилею, то к Свадьбе – были конечно, среди них и С днем рождения, но все они, так или иначе, одинаково не годились для ее мамы. Настино воображение рисовало ей потрясающую открытку – букет алых роз, перевязанный блестящей ленточкой или летящие ангелочки, или и то и другое сразу – Настя и сама не могла определиться, что же ей хотелось бы. Одно могла сказать девочка точно – это должно быть что-то очень красивое, яркое, такое, чтоб глаз не отвести. Стойка натужно скрипнула, повернулась, и Настя застыла с открытым ртом – вот – то, что мне нужно – наконец-то. Ведь мамин День рождения уже завтра…

На усыпанном блестками белом фоне, резной, в форме полураскрытого веера, открытки порхала бабочка – над шикарным букетом тех самых алых роз, что представлялся Насте – выбитый рисунок подчеркивал каждый лепесток, фон искрился, а над всем этим великолепием золочеными круглыми буквами красовалась надпись – Любимой мамочке. Это она – Настя даже не сомневалась. И папа будет доволен своей Настей. Пару дней назад они, в отсутствие мамы, словно заговорщики, как раз держали совет.

– Что, дочь. Маму поздравлять будем? – улучил момент ее отец.

Настин папа слыл человеком практичным, а потому предпочитал дарить жене дорогие подарки, чтобы память оставалась надолго – роскошная золотая цепочка в красном бархатном футляре лежала на полке позади книг. Там же в маленькой коробочке ждал своего часа кулончик с изумрудами – это от дочери – решил отец. Он всегда рассуждал здраво, с присущей ему железной логикой – что может придумать восьмилетняя девочка? Подарить маме на день рождения плюшевого мишку или очередную чашку – их и так в доме полно. Пусть подрастет пока, а сейчас я решаю за нее.

– Конечно, пап. Ты подарок уже купил? – Настя прекрасно знала характер отца.

Он весело подмигнул дочери – глубоко посаженные серые глаза зажглись доброй хитринкой:

– А ты не проболтаешься?

– Нет, что ты…

– Тогда смотри.

Перед Настей засверкало алмазными гранями затейливое плетение – конечно, Настя еще не знала цену таким вещам, она понимала только, что это что-то очень красивое, и должно быть страшно дорогое, настоящее – ни какая-нибудь дешевая мишура – девочку буквально заворожил тяжелый благородный блеск.

– Ой, папочка… – цокнула языком Настя.

– Как думаешь, ей понравится?

– Еще бы – зажглись восхищенными огоньками Настины глаза.

– А это – от тебя. Поняла?

Отец открыл коробочку. Зеленые блески рассыпались волшебным сиянием, словно только и ждали момента вырваться из замкнутого пространства.

– Ну как? Нравится? – улыбнулся он. – Вот вместе и подарим маме.

Подождав немного, пока дочь вволю насмотрится на украшения, отец почел за благо скорее вернуть все в тайник – пока их не застали врасплох.

– Налюбовалась? Давай, уберу. – принимая из Настиных рук изящные коробочки. – Только чур – молчок. А кто проговорится, тот…

– Знаю, знаю, – засмеялась Настя – Тот языка лишится.

Теперь, когда помимо всего прочего, их объединила еще и общая тайна, они оба ощутили то счастливое состояние единения, когда понимаешь друг друга без помощи слов, и безошибочно чувствуешь даже самый незаметный нюанс настроения близкого человека. Настя, очень гордая тем, что ей так доверяет отец, от избытка чувств закружилась по комнате и вдруг остановилась, не закончив па -

– Ой, пап, а открытка? – спохватилась девочка.

– Что?

– Открытка. Подарки всегда с открытками дарят.

Это Настя знала прекрасно – и учительнице, и подружке – всем к подарку обязательно прилагалась открытка, согласно случаю – день рожденья или день учителя, Новый Год ли , 8 Марта, но открытка составляла неотъемлемый атрибут любого подарка – будь то букет цветов или громоздкая коробка, перевязанная цветной ленточкой…

Сам Настин папа, как настоящий мужчина, не придавал большого значения таким пустякам – ему и в голову не пришло подумать о какой-то открытке – молодец дочь, пусть и займется этим, внесет, так сказать, свой посильный вклад.

– Мы так сделаем, дочка. Вот тебе денег – купишь открытку сама. Доверяю.

И сейчас отцовские сто рублей лежали на дне настиного кармана. Надо ж так получиться, что именно здесь, здесь и сейчас, достаточно лишь протянуть руку – и почему она раньше не подумала заглянуть сюда? – вздохнула девочка – дело осложнялось тем, что Настя пришла в магазин с мамой вместе. Они поднялись по мраморной лестнице, дружно отразившись в зеркалах – высокая, стройная Настина мама – эффектная блондинка с приятными мелкими чертами чуть вытянутого лица и сама Настя – хрупкая худенькая девочка с короткой стрижкой и задорным вздернутым носиком.

Весь второй этаж торгового центра был устроен по принципу самообслуживания – единый расчетный блок находился возле выхода, а в огромном зале среди стеллажей и витрин неспешно прогуливался народ. Ко всему можно было подойти, все потрогать – от разодетых кукол до шариковой ручки – решительно все – DVD-ишные диски, посуда, постельное белье и колготки, пузатые чемоданы и тоненькие ученические тетрадки – достаточно лишь протянуть руку, чтобы взять искомую вещь, повертеть, изучить, да хоть попробовать на зуб – а потом шагайте к кассам, господа. Незаметные камеры слежения компенсировали малочисленность персонала – лишь кое-где мелькали продавцы, по большей части занятые – то с товаром, то с очередным клиентом…

– Мам, я диски посмотрю пока. Ты здесь будешь?

А Настина мама совсем закопалась среди дамских перчаток, сумочек и кожаных ремешков – только кивнула в ответ – это не скоро – Настя точно знала – на очереди еще посуда, косметика, белье -

– Как придешь сюда, так и пропала считай – обычно говорит измученный ожиданием отец – он предпочитает обходить стороной универсальные магазины или нервно курит на крылечке, пока его девочки совершают покупки.

Огибая стеллажи, Настя прямиком побежала к открыткам – и, как оказалось, не зря – та самая открытка была здесь, перед нею – в прозрачном запечатанном целлофане. Девочка протянула руку, спохватилась, тут же отдернула ее и огляделась по сторонам. Нет, мама где-то там, за теми витринами. Только надо сделать все очень быстро, чтобы она ничего не заметила. Больше не теряя времени даром, Настя сняла со стойки открытку и поспешила к кассам.

Сжимая сдачу в руках, она сразу углубилась в лабиринты первых ближайших стеллажей – туда, где пластиковые щетки свисали с крючков, щетинились длинные плетеные мочалки и пестрели шторки для ванной – Настя затесалась между стеллажей, боясь быть застигнутой в самый неподходящий момент, и теперь соображала, как бы не помять свое приобретение – да чтоб мама не заметила ничего. Вместительные карманы ее розовой курточки вполне годились для этой цели – только вот забиты они чем попало… Настя спешно перекладывала жвачку, давно забытые наклейки, горстку замусоленных конфет, бог весть сколько болтавшихся в кармане, смятый носовой платочек – теперь, когда карман окончательно опустел, девочка аккуратно, от избытка старательности высунув язык, погрузила в него открытку – та как раз поместилась – лишь кончик хрустящего целлофана предательски выглядывал наружу. Настя пыталась его загнуть – он вновь упрямо принимал исходное положение.

– Ладно, закрою рукавом – решила Настя. – Мама не увидит.

Ее главное дело было сделано – сегодня же вечером Настя своим крупным ученическим почерком напишет в этой замечательной открытке, как много мама для них с отцом значит, и как они любят ее, как счастливы все вместе – Настино личико просто сияло – где ей было заметить пару строгих, настороженных глаз, устремленных на нее? Откуда было ей знать, что милая девушка-кассир, выбивавшая настину покупку, уйдет на обед, а продавщица в зале обратит внимание на воровато оглядывающуюся девочку?

– Явно что-то стащила – вздохнула грузная женщина в форменной одежде – совсем как у давно исчезнувших пионеров – белый верх, черный низ. – Прячет вон, старается. Подождем – будут выходить…

Ей оставалось только находиться поблизости, не выпуская из вида девочку в розовой куртке.

– Настя, уходим – спустя 10 минут раздался мамин голос.

Настя, задрав голову, как раз рассматривала бесконечные варианты кукол Барби и отозвалась не сразу.

– Вот ты где. Пойдем.

Мамины покупки легли на прилавок – пара осенних перчаток мягкой черной кожи, продолговатая форма для выпечки, стопочка тонких тетрадок… Настя стояла в сторонке, поджидая мать – та расплатилась, сложила покупки, и они направились к лестнице.

– Девочка, что у тебя в кармане? – неожиданный вопрос, прозвучавший ехидным вкрадчивым голосом застал Настю врасплох. Она застыла, испуганно прикрывая рукоq карман – тот самый карман, где лежала открытка.

– Я видела, как она прятала что-то – пояснила маме продавщица.

Мамино лицо мгновенно залилось краской, глаза округлились и забегали, в них отразился ужас -