ДРУГ

– Ну, а что дальше? – Умирал я от любопытства.

– Дальше, личное. И ни чего интересного., – сказал Виктор. Он просто боялся, что я его не пойму и буду смеяться над ним. Но я настоял, и он дальше продолжил свой рассказ.

Виктору очень понравилась река в Гомеле, широкая и чистая с прекрасным песчаным пляжем. Такая широкая водная гладь, редкость в Белорусских реках. Он вырос на притоках речушек впадающих в реку Неман, с холодной родниковой водой. Для того, чтобы там искупаться, приходилось каждый год делать платины из камня, которые сносило в паводок. В тех местностях, где он жил до Немана было около десяти километров. Когда он немного подрос, то уже не купался в речушках, а облюбовал Неман. Ему туда приходилось трудно добираться, и делал он это разными способами. То бегом, то на велосипеде, то на мотоцикле со старшими, то с другой оказией. Неман река дикая, коварная, с травянистыми или иногда болотистыми берегами. С непостоянным, меняющимся в отдельных местах руслом. С ямами и воронками, оставшимися после войны. С неразорвавшимися боеприпасами, которые пока не уничтожены, так как занесены песком, или торфом, но их в любой момент бурные потоки воды могут оголить, и они будут взрываться, даже от прикосновения крупной рыбы, неся в себе смертельную опасность. На ней встречаются часто водовороты и омуты в неожиданных местах, то по колено, то дна не достанешь. Сколько жизней взрослых людей и детей на его глазах унесла эта коварная река, особенно в раннем школьном возрасте. Были года, когда боле трёх ребятишек за сезон не возвращались в их посёлок. Тогда отец за ногу на цепь привязывал его с помощью замка к различным частям металлической кровати, уходя на работу, и был уверен, что его сын сидит дома на привязи. Но ребёнок, всегда освобождался после его ухода и убегал купаться, а к его приходу сам себя сажал на цепь. То замок маминой заколкой откроет. То металлический пруток расшатает, и снимет с него цепь, потом откроет замок ключом, то друг освободит. Но бог миловал, пока жив. А тут такая благодать и в центре города, и он решил остаться пока на купальный сезон, и сказал об этом Свете на пляже сразу после купания. Та тогда одобрила его решение.

– Гриша, пожалуйста, проведи завтра меня по кабинетам врачей, а то я, когда к ним иду, то жду очередную пакость с их стороны. Помоги, чтобы меня вселили в общежитие, надоело скитаться по чужим углам, – неожиданно попросил меня Виктор.

– Хорошо я завтра буду твоим гидом, только расскажи про эту проводницу, – попросил в свою очередь я, и Виктор продолжил свой рассказ.

Они после дождя зашли в подъезд дома из силикатного кирпича, по лестнице поднялись на пятый этаж. Света открыла ключом дверь, она вынула его из своей сумочки. Вошли. Подруга включила свет. Закрыла на английский замок входную дверь и заставила его раздеться до плавок. Вытащила из ванной стиральную машинку «Волна» и набрала в неё воду, засыпала стиральный порошок и сказала:

– Стирай, что тебе надо и вешай на балкон, чтобы сохло.

Потом она открыла воду и начала набирать ванну. Взяла из шкафа вешалку, надела на неё его пиджак, и вынесла на балкон сушиться. Тоже она сделала со своей юбкой, осталась в беленьких импортных трусиках и блузке. Света ни сколько его не стеснялась, лифчик она сняла, когда начала набирать воду. Виктор до этого не жил в общежитии, но по своему воспитанию, отвернулся от её голых ног с прекрасными бёдрами, будто ему это было не интересно и начал стирать.

– Ты пока тут занимайся, осваивайся, а я приму ванну, а то что-то я примёрзла, -

сказала Света, оставила его, прикрыв за собой дверь ванной.

Виктор сначала постирал мастерку. Потом выжал её, вручную, положил в таз. Затем бросил в машинку брюки. Когда машинка остановилась, вытащил брюки, выжал их и положил в таз. Воспользовался туалетом. Здесь он увидел пластмассовое ведро, стоящее на полке. Боясь получить за него по шее, он начал быстро через шланг выливать воду из машинки, сначала в ведро, а за тем в нём переносил её в туалет и выливал в унитаз. Таким образом, он освободил от воды стиральную машинку. Света в это время, что-то напевала, принимая ванну. Не зная, чем заняться он осмотрел зал в двух комнатной квартире. Зал был оформлен со вкусом и обставлен мебелью. На стене в рамке увеличенное свадебное фото молодой красивой девушки в фате и молодого лейтенанта с петлицами артиллериста. По улице носились милицейские уазики. Кого-то ищут, надеюсь не нас, подумал Виктор. На подоконнике и балконе стояли цветы, но он не решился их полить, хотя Света на это намекала. Наконец, Света вышла из ванной в жёлтом халате и стала сушить феном свои рыжие мокрые волосы. Виктор затащил стиральную машинку в ванну, ополоснул свою одежду в тазу и вывесил на балконе на прищепки.

– Ели хочешь, прими ванну или душ пока я сушу волосы, за ними ведь тоже нужен уход. У меня хорошего друга, как у тебя не было, я пока ещё так это делаю,– подколола Виктора Света.

Он принял душ, сначала тёплый с мылом, а потом холодный и сразу почувствовал лёгкость. Поле душа он одел выстиранные и выжатые им плавки. Вылез с ванны, когда стекла вода наклонился в неё, и стряхнул воду по-собачьи с головы.

– Чистое полотенце на верёвке, халат на вешалке,– услышал он голос Светы.

Виктор вытер голову и уши, ещё раз стряхнул остатки капель с волос своим методом. Надел халат и вышел в зал к Свете.

После дождя Света, наверное, проголодалась, потому что она заканчивала сервировку стола из того, что было в холодильнике. Продукты она оставила после очередного посещения квартиры, когда она поливала цветы. Один день в неделю она поливала цветы, и уезжала ночевать в общежитие. Один день ездила к маме и проведывала бабушку с мамой. Если давали отдых больше, то ночи она проводила в общежитии потому, что боялась ночевать одна в пустой квартире. Прошло три дня после её последнего визита. Хлеб и батон был нарезан и имел привлекательный вид, потому что лежал в бумажном пакете в хлебнице. В холодильнике нашёлся небольшой кусок копчёной грудинки, немного докторской колбасы, популярный в то время плавленый сырок в алюминиевой фольге. Света принюхалась к мясным изделиям и нарезала их. Потом она принесла из холодильника кильку в томатном соусе и шпроты. Обратилась к Виктору:

– Открой, что тебе нравится, а то я не знаю твой вкус.

– А у тебя сковорода есть? – Спросил Виктор, чем удивил свою подругу.

Забрал консервы и отнёс их на кухню.

– Прибери, пожалуйста, для более торжественного случая. Они тебе ещё пригодятся.

Света открыла холодильник, положила обратно консервы на полку. Он посмотрел в холодильник и увидел там яйца и растительное масло в бутылке.

– Почему ты спросил про сковороду? В каждом доме есть сковорода, а у бабушки их много,– продолжала любопытствовать Света.

– Потому, что я хочу внести и свою лепту в наш уже запоздалый ужин. Можно? – Спросил Виктор.

– Можно, только быстрее, а то я очень хочу есть, – ответила Света.

– Тогда помоги мне, помой луковицу вместе с пером, она лежит у тебя в холодильнике.

После этих слов, Виктор взял нужную ему сковороду, разогрел её на газовой плите. Влил немного масла из бутылки, выложил нарезанную грудинку и колбасу. Обжарил их на одной стороне, потом повернул на вторую, когда сало с грудинки немного растопилось. Взял у Светы из рук уже вымытую молодую луковицу с пером, удалил из корнеплода шелуху и покрошил луковицу с пером на мелкие кусочки на деревянной доске. Высыпал получившуюся смесь в сковороду и все перемешал. Взял три яйца из холодильника, ополоснул их под проточной водой, и разбил поочерёдно в сковороду. Закрыл сковороду крышкой, немного подождал, и перекрыл газ.

– Через пять минут можно подавать на стол, – сказал Виктор Свете, вытер руки о кухонное полотенце и пошёл в зал, сел за стол. Где остались порезанные сырки в блюдце, да кусочки хлеба с батоном в хлебнице. Пришла Света и принесла с собой тёмную бутылку с красивой этикеткой и поставила на стол. Потом она пошла на кухню и принесла с собой приготовленное им блюдо, разложенное ей в тарелки. По залу распространился вкусный аромат свежей пищи. Виктор взял в руки бутылку и вслух прочитал:

– Коньяк «Шипка», креп. 40 градусов, изготовлен в Болгарии. В уголке совсем мелким шрифтом: цена 6 руб.

– Извини, вина у меня нет. Я пила его всего три раз в жизни, да и то, когда нельзя было от этого отказаться. Обычно пригублю, да поставлю на стол, и так рюмку за вечер. А тут дорвалась, до бесплатного. Вино больно вкусное, не заметила, как в голову ударило. А коньяк от дедушки остался. Ему после инфаркта, когда таблетки дед уже не мог пить, из-за болей в желудке, врач по рюмочке на ночь коньяк пить велел. Сказал вам полезно, сосуды расширяет. Вот так с коньяком дед и прожил ещё пять лет.

– Кто он у тебя был по званию? – Поинтересовался Виктор.

– Вот на этой фотографии, на стене, они только поженились с бабушкой, сразу после войны. А вот ещё есть их маленькая фотография с бабушкой, когда он ушёл в отставку, посмотри сам, я в званиях не разбираюсь. Дед у нас всю войну прошёл и только один раз был ранен в руку осколком и то легко. После войны они с бабушкой всё по гарнизонам мотались и моя мама, родилась в каком-то гарнизоне в Сибири. Но мама, когда они ругались с бабушкой, почему-то её генеральшей дразнила и говорила, что другие давно бы хорошую трёх комнатную квартиру получили, – рассказала Света и принесла альбом с фотографиями.

На последней фотографии дед в форме полковника с орденоносной ленточкой, а бабушка держит его за руку и они оба улыбаются, глядя в камеру, наверно от того, что дожили до пенсии, подумал Виктор.

– Дедушка твой окончил службу полковником артиллеристом. А после ухода в отставку военным присваивают на звание выше. И твоя бабушка действительно генеральша, – объяснил Виктор Свете.

– То-то его военкомат схоронил с такими почестями, даже салют на кладбище у могилы дали,– вспомнила Света.

– Лучше бы при жизни заботились, если верить словам коменданта, что он им, так дорог,– говорила бабушка, когда плакала.

– Бабушка жадная, денег маме не даёт, всё на книжку кладёт, говорит: «Умру, внукам оставлю, я на них завещание при жизни написала. А ты ещё молодая, давай замуж выходи, вон женихов сколько, около тебя вьётся, а ты всё выбрать не можешь». Вот они и ругаются, – рассказала о своих родных Света.

– Открывай бутылку, угощай меня ужином, или ты тоже крепкое боишься пить, что бы я тебя пьяным не увидела! – Скомандовала Света и выключила верхнее освещение.

В зале осталось включённым, только боковое освещение. Виктор налил в рюмки коньяк.

– Давай выпьем, не чокаясь, за помин моего дедушки, он у меня был хороший, не такой жадный, как бабушка, – сказала Света.

Виктор раньше никогда не пил коньяк, но уже пил самогон и даже первак, семидесяти градусный пробовал, и на утро, как другие на голову не жаловался. Поэтому он опрокинул рюмку в рот и медленно пропустил её содержимое вовнутрь. Немного жгло и чем-то отдавало, толи корой дуба, когда её разжуёшь, толи пижмой, он так и не понял, но вкус не противный, как у самогонки. Света, глядя на него, сделала маленький глоток и закашлялась, хотела поставить рюмку на стол, но Виктор подхватил её руку и сказал:

– Вдохни и не дыши, а потом выпи всё до конца залпом. Недопитую рюмку на стол нельзя ставить, когда пьешь за покойника, плохая примета.

И он своей рукой приподнял её руку с рюмкой к её губам. Света собралась и залпом всё выпила, потом опять закашлялась. Поставила рюмку на стол и с чувством выполненного долга уговорила его блюдо. Затем только посмотрела на Виктора, увидев, что у него пустая тарелка, сказала:

– Как вкусно ты готовишь! Я пошла за добавкой.

Через некоторое время она вернулась со сковородой в руках. Разделила остатки блюда по-братски. Разложила его по их тарелкам. Отнесла сковороду на кухню. Села против Виктора, посмотрела ему в глаза и сказала:

– Надеюсь, увидеть тебя пьяным.

Принесла рюмку большей вместимости, и налила её до краёв.

– Не получится, я один не пью.

Она капнула себе в рюмочку и сказала.

– За тебя, за твою удачу, чтобы ты прошёл комиссию и поступил в БИИЖТ.

Света чокнулись, и выпила свою каплю первой. Виктор осушил свою рюмку и стал закусывать. Приятное тепло разлилось по всему его телу, разыгрался аппетит и он налег на остатки блюда. Когда на тарелке остался кусочек колбасы, Света заставила Виктора, посмотрела ей в глаза и повторила своё желание: