Честь имею. Власть Советам

Дом, в котором жила мать Токарева сыщики взяли под постоянное наблюдение, и как только Семён появился в нём, его тотчас скрытно оцепили.

– Николая я направил к дому, чтобы в случае чего предупредил нас. Фирсова Ивана, Нахимова Александра и Курносова Андрея к тыну на дальнем участке огорода, ежели туда побежит со своими дружками, встретят. Ну, а мы с тобой, Пётр в саму баньку, – проговорил начальник отдела угро. – Там он со своей кодлой обосновался. Хитрый, чёрт, думал, если облава мы в дом ворвёмся, только мы хитрее. Сейчас-то он, наверняка, еще почивает. Вот мы его тёпленького и возьмём. Запор у баньки если и есть, слабенький, одним ударом вышибем.

Калитка в воротах была закрыта. Николаю Мордвинову пришлось лезть через высокий забор. И когда он был уже по другую его сторону, со скрипом открылась дверь дома и на крыльцо вышла хозяйка. Увидев чужого человека в своём дворе и поняв, что это может быть милиционер, громко закричала:

– Ты кто такой? Пошёл вон, ирод! Помогите, воры! Вали отселява! На помощь! Грабют! Сынок!

Токарев, услышав крик, понял, что на него пошла облава. С грохотом отворил дверь бани, выбежал из неё и устремился к дальнему участку огорода. Следом за ним бежали два его подельника. И тут случилось непредвиденное. Иван Фирсов, сидевший в засаде громко чихнул. В утренней тишине его чих был подобен небесному грому.

Токарев вскинул револьвер и выстрелил из него в сторону, откуда до него донёсся носовой «грохот». Два его подельника тоже выстрелили из своих наганов в дальнюю сторону огорода.

Затем устремились за своим вожаком, который, повернув к соседу справа, пытался преодолеть общий с ним забор.

Николай Мордвинов в это время обходил дом справа. Увидев Токарева, повисшего подолом длинного пальто на заборе, выстрелил в него из револьвера. Токарев дёрнулся на колу тына и замер. Пуля из револьвера Николая попала Токареву в затылок.

– Сынок! Сыночек! – разнёсся вопль женщины, бежавшей к повисшему на заборе бандиту-рецидивисту.

Два других бандита сдались без сопротивлений начальнику угро и Филимонову.

Бандит Токарев был уничтожен. Два других уголовника из его банды сознались в преступлении, – убийстве супружеской пары в Саду-городе, но само убийство на себя не взяли, возложили его на Токарева, описав в подробностях детали убийства.

Следствием было установлено, что Колесников Владимир Александрович и его жена Колесникова Валентина Алексеевна были скупщиками краденного. Полученные от Токарева вещи реализовали, но рассчитываться с Токаревым не пожелали, за это и были им убиты.

В ходе облавы был ранен агент второго разряда Нахимов Александр. К счастью не очень серьёзно, – бандитская пуля лишь слегка задела левое плечо.

– Такова наша суровая реальность в эти трудные годы после гражданской войны, – тяжело вздохнув, проговорил Пётр Иванович, открывая калитку ворот своего двора.

…

Серафима Евгеньевна к встрече сына и снохи стала готовиться загодя. С вечера замесила тесто в кадушке и поставила подниматься на печку. Утром, не торопясь, знала, что сын с женой и внуком придут ближе к вечеру, растопила печь и напекла пирогов с капустой и маринованными грибами. Потом пошла в курятник, выбрала из трёх десятков кур самую жирную птицу, отсекла ей голову, ощипала и поставила тушить в горнило с круглой картошкой. Потом села за стол у окна, туда, где любила сидеть дочь Мария, читая письма мужа с фронта, и стала вспоминать всю свою жизнь.

Как долго сидела, не помнила, вышла из задумчивости от резко скрипнувших петель входной двери.

В комнату с шумом и весёлым смехом вошли внуки, – Петя, Вова и девочки Оля и Зоя, которых Серафима Евгеньевна тоже называла родными – внучками.

– Ой, бабушка, знаешь, какое интересное кино мы смотрели. «На красном фронте» называется, – сразу с порога затараторила Зоя. – Там командир Красной Армии в наш штаб ехал и на него напал польский шпион. Он ранил нашего красного командира и украл у него секретный пакет.

– Ага, бабушка, прям, так сильно ранил, даже до крови, – жалостливо проговорил Вова.

– А всё равно наш командир сильнее его был, – гордо вздёрнув голову, проговорил Петя. – А потом погнался за ним в погоню, вот!

– Ага, если бы не машина попробуй, догони поезд. На нём, бабушка, тот шпион стал убегать от нашего командира, – влилась в общий разговор Оля. – Наш командир запрыгнул в машину и погнался за шпионом.

– А потом парад был, – проговорила Зоя.

– Ты чё, – воззрился на Зою Вова. – Сначала красный командир дрался со шпионом на крыше поезда.

– Ага и отобрал у него секретный пакет, – проговорил Петя. – И шпиона убил.

– Да, да, Зоя! Это потом уже парад был, – улыбнулась Оля.

– Всё рассказали? – спросила Серафима Евгеньевна внуков.

– Ага, всё, – хором ответили дети.

– Тогда мойте руки и садитесь за стол. Кушать будете.

Вскоре в родительский дом, – к матери, пришёл и Пётр с женой Людмилой.

…

Новый день, – 2-е мая, как всегда в праздники, был наполнен приёмом заявлений от граждан, в которых они выражали негодование по поводу ограблений, избиений и убийств, и просили милицию найти и наказать преступников. Таких заявлений было около двух десятков, но могло быть больше в разы, если бы граждане были уверены в том, что милиция их защитит. Горожане боялись, что бандиты, узнав, что на них написано заявление в милицию могли расправиться с заявителями, и не избить, а уже убить.

А у угро на разбор заявлений о драках с лёгкими ножевыми ранениями, выбитыми зубами, подбитыми глазами, переломанными руками и ногами ни в этот, ни в последующие дни не было ни сил, ни времени по причине малого количества агентов. Поэтому начальником губернского уголовного розыска товарищем Фофановым было принято решение провести облавы в ресторанах города, в притонах и на рынке.

Отделу угро, в котором служил агент первого разряда Филимонов, было поручен провести облаву на городском рынке.

Выдвигаясь на рынок, начальник отдела угро и все сотрудники, оказались свидетелями окончания массовой драки.

При составлении протокола на нарушителей выяснилось, что драка произошла по вине Березуцкого Лукьяна и Захарченко Устина. По улице Республики ехал в своей телеге Попов Фрол. Навстречу ему шли Березуцкий и Захарченко. Когда телега с Поповым поравнялась с ними, Захарченко вдруг схватил палку, лежавшую на земле, подбежал к телеге и стал бить ею Попова. Березуцкий вместо того чтобы остановить своего товарища от избиения ни в чём неповинного человека, стал помогать ему в этом мерзком деле. Попов возопил о помощи. На его зов бросились из дома, стоящего напротив, братья Ивлевы в количестве четырёх человек, драчуны всем давно известные. Напавшие на Попова – Березуцкий и Захарченко испугались и забежали в ближайший дом и закрылись в нём. Хозяин дома Коноплёв Еремей Феофанович в это время работал в огороде. Услышав шум в доме, побежал к двери и увидел, что она взломана, а из горницы слышен крик и нецензурная брань. Забежав в дом, Коноплёв увидел своих соседей, избивающих незнакомых ему людей и крикнул: «Дом порушите, ироды!».

Братья остановили битву, и избиение до смерти не было доведено. Дело ограничилось проломом головы Захарченко, отбиванием печёнки Березуцкому и обоим им братья Ивлевы хорошо намяли бока.

После составления протокола на хулиганов, сотрудники угро продолжили движение к базарной площади.

– Пётр возьми агентов Карепанова, Алексеева, Михайлова и милиционера Чурикова. Зайди с ними на базар со стороны лесопильного завода, – отдал приказ своему заместителю начальник угро, – а я с агентами Фукиным, Самойловым и Микушиным зайду со стороны 3-й Луговой. Оружие применять в крайнем случае. И всем без шума.

Но без шума не обошлось.

Лишь только группа Филимонова ступила на базарную площадь, по ней пронеслось:

– Шухер, лягавые!

И базар зашумел, – что-то затрещало, зазвенело, грохнуло, бухнуло, взбрыкнуло, захлопало и затопало. Площадь загалдела разными голосами, – завизжала, захрипела, зашипела, заржала, засопела, пискнула и взвизгнула. Всё пришло в движение, – люди – продавцы, покупатели, зеваки, щипачи и воры всех мастей и возрастов; скотина – лошади, свиньи, козы, копытная безрогая и рогатая живность; птицы – индюки, гуси, утки, куры, домашние пернатые и лесные, в клетках и в мешках.

– Куда тебя бес несёт! Глаза раскрой! Украли! Убили! – визжали бабы.

– Дорогу! Зашибу! Пошли прочь! – кричали мужики.

И тихо, почти безмолвно и бесшумно бежали в разные стороны урки-карманники, рецидивисты-бандиты и уличная шпана.

Со стороны Барнаулки послышались всплески воды, это воры, жившие по другую сторону от базара, решили убежать от милицейской облавы вплавь, и там, – на правом берегу реки, в густом ивняке, ползущем по подножью горы, или в хибарах, прилепившихся к косогору, найди убежище. Полноводная, крутая норовом в этот весенний разлив река, подхватила их и понесла, окуная с головой, к устью, – слиянию с могучей Обью. Выберутся не все, кого-то закрутит и утащит под корягу или в илистую яму, где налимы и другие речные хищники начнут свой пир на человеческой плоти, а кого-то выбросит в русло Оби, где выбившиеся из сил люди разобьются о плывущие по реке плоты. Лишь небольшая часть беглецов сможет спастись, уцепившись за плывущие по притоку деревья, смытые в верховье с крушимого рекой берега, или за могильные кресты, вырванные высокой водой со старого кладбища.

Добыча облавы была мала. Были пойманы два военных дезертира, 5 лиц без документов и 2 криминальных элемента разыскиваемых милицией, – все они не смогли убежать по причине сильного опьянения.

Покончив с облавой, милиция занялась гражданскими делами, связанными с хищениями государственной и частной собственности, с мошенничеством и драками.

В ночь с 7-го на 8-е мая неизвестными злоумышленниками, через взлом замка, была ограблена мясная лавка «Хлебопродукта». Убытки оказались значительны. Кроме того, дежурный сторож получил серьёзное ранение в голову и в бесчувственном состоянии отправлен в городскую больницу. Случай по тем временам ординарный, но и на него барнаульская милиция отреагировала.