Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Как-то раз, мы с Валеркой поднялись вверх, по безымянной речке, впадающей в Ою и увлечённо рыбача, засиделись до вечерней поклёвки. Вот когда, помимо пескарей и малявок, в нашей котомке появилась дюжина приличных окуней. На закате похолодало и мы начали замерзать, а едкий гнус, появившийся часом раньше, вместе с комарами, довёл уставшего братца, до горьких слёз.

Кроме трусов, на нас ничего не было, поэтому отбиваясь от беспощадных кровососов, я на закорках бегом, притащил Валерку домой. Было непростительно поздно, поэтому после освобождения от хнычущей ноши, снастей и достойного улова, я был строго наказан.

В середине лета, отец купил мне подержанный велосипед, рассчитанный на взрослых. Который тревожно оседлав, я убедился в том, что мои короткие ноги, предсказуемо не достают, до педалей… Несмотря на сей, досадный факт, кататься под рамой, как постыдная мелюзга, я не захотел! Поэтому, я снял сидение и начал ездить стоя, поверх горизонтальной трубы, обмотанной мягкой тряпкой.

Перед началом эксплуатации аппарата, Николай Гурьевич показал мне, как регулировать натяжение цепи и надевать ниппель на золотник. Подкрутил болтики на крыльях и смазал солидолом, заднеосевой привод. После чего, посчитав наглядное обучение законченным, он удалился восвояси…

Впрочем, после прокола камеры, отец разбортировал колесо и научил меня правильно, ставить заплаты.

Радостных мгновений и приятных забот, мой велосипед доставлял много. Вскоре, я научился ездить, не держась за руль и гонял по Ермаковским улицам с раннего утра и до позднего вечера… Благо, что проезжающих через село грузовых, а тем более легковых автомобилей, тогда было немного.

Иногда, я забывал подтягивать винты крепления крыльев и во время тряской езды, терял дефицитный крепёж, вместе с закаченным воздухом, утекающим через застарелые ниппеля. После чего, винтами и гайками, мне приходилось разживаться у поселковых ребят, а новые ниппеля, из электрической изоляции проводов, делать самостоятельно.

Теперь расскажу о Пушке… Некоторым горожанам невдомёк, что в любой деревянной избе, из-за наличия в прихожей, излюбленных мышиных лакомств – сыров, круп и копчений, а также из-за хранящихся в подполье овощей, без кота или кошки, припеваючей жизни не выйдет. Поэтому Роза Адамовна, не откладывая на потом, принесла домой котёнка. Которого посовещавшись, мы назвали Пушком.

Вскоре выяснилось, что наш питомец Сибирской породы, на редкость понятлив… Настолько, что в последующие лета, своей взрослой жизни, я похожего кота, нигде не встречал! Так однажды, заигравшийся Пушок, распустил шерстяной клубок и запутался в домотканых нитках.

Войдя в комнату, мама увидела копошащееся недоразумение и всплеснув руками, нравоучительно потребовала: «Ты что натворил, маленький негодник?! Теперь весь клубок, нужно перематывать… Выпутывайся и становись в угол!».

Проследив взглядом, в направлении указующего перста, котёнок поджал уши и выскользнув из тенёт, прыгнул в дежурный угол. Где немного отдышавшись, он просительно замяукал, рассчитывая на прощение, строгой хозяйки. Так как накануне, Пушок понял суть, нашего с Валеркой, трагикомического наказания. Во время которого, мы понуро стояли, в противоположных углах гостиной и сделал правильный вывод.

Не так давно, на нашей Калининской улице, я застал врасплох, своих детей – Юлю с Вовой, играющими с нашей кошкой. Недовольная Мурка, была уложена в кровать, чтобы поспать, но вопреки желанию рьяных опекунов, недовольно мяукала и порывалась сбежать. После строгого нагоняя, «выписанного» детям, я снова вспомнил Пушка! Которого мы с Валеркой, некогда мучили в Ермаковском…

Чтобы выяснить, могут ли кошки плавать, мы кунали его в деревянной бочке, с дождевой водой… Как выяснилось, могут! Затем сомневаясь в том, что шерсть животных горит, мы чиркнули спичкой и дымчатая шёрстка Пушка, любовно расчёсанная мамой, вспыхнула как порох! Конечно, я был начеку и забросил его, в бочку с водой. В итоге, наш подопытный отделался лишь испугом, а Роза Адамовна, к нашему счастью, так и не догадалась, почему её любимый питомец, облез на один бок.

Когда мы переехали в посёлок Копьево, у нас появился другой котёнок, названный в честь Ермаковского Пушка. Который потом вырос и превратился в местного красавца. Мне хорошо запомнился семейный обед, во время которого, кот неожиданно выгнул спину и выпустив когти, устрашающе завыл! После его припадка, отец высказал всеобщее предположение: «Неужели Пух, сошёл с ума?».

Немного погодя, взъерошенный мышелов, вновь выпучил глаза и громко заорал! В этот миг, на Валеркином лице, промелькнуло знакомое мне, выражение «невинной» ухмылки… В поисках подвоха, я заглянул под стол и увидел, что пугая кота, братец скрытно потрясает, своими кулаками! Вот почему, ради затравленного кота, я незамедлительно разоблачил, нашего хитроумного дрессировщика!

Настал черёд, рассказать про обещанный рай, в Ермаковском шалаше… Я уже упоминал, что недалеко от нашего дома, жил мальчик Игорь, вместе с сестрицей Верой. Которая всего на год, была старше меня. Причём сама Вера, была дружна с хорошенькой Надей, приглянувшейся Игорю. Вот почему однажды, мой новоявленный друг, многозначительно намекнул о том, что его сестрица, предложила на задворках улицы, выстроить тайный шалаш…

– Шалаш для чего?

– Ты что, не догадываешься?!

– Не-а!

– В нём, мы будем жить вчетвером!

Игорь пустился в разъяснения: «В шалаше, мы будем есть и спать! Жить с девчонками, как взрослые! Как папа с мамой!». Мне потребовался Целый миг, чтобы понять сказанное и ощутив трепетный восторг, многозначительно ответить: «Д-а-а!..». Мой красноречивый друг, не унимался и так расписал подробности семейной жизни, что я залился краской смущения, а после возвращения домой, продолжил млеть, в туманных грёзах…

Мне вспомнилась Надя, которая ещё в Туимской Новостройке, показала мне, куда любая девочка без труда, может спрятать монеты. Поэтому отношения полов, небыли для меня секретом. Тем более, что я ежедневно видел, как скрещиваются домашние животные. Как совокупляются коровы, свиньи и лошади. Как наш петух, топчет куриц… Хотя применительно к себе, я такого не представлял! Прекрасно понимая, что недавнее подглядывание из камыша, за купанием девочек, не даёт представления, о взрослой жизни.

В трёхдневный срок, наш просторный шалаш, был готов и тщательно замаскирован в кустах, позади огородов. Потом настал черёд, внутреннего убранства… Всего за один день, мы изготовили полки, для кухонной утвари и две широкие кровати, набитые соломой. Правда на отпил сосновой доски, с последующей сбивкой, двух устойчивых скамеек и обеденного стола, нам потребовалось ещё пара, незаметно пролетевших, созидательных дней.

На следующее утро, мы привели своих избранниц, в шалаш и расставляя кухонную утварь, принесённую из дома, с замиранием сердца, ждали похвал… Правда те, отнюдь не восторженно оглядевшись, удалились неодобрительно пофыркивая! Выбрав кукольный мир, домашних игр.

После «любовного» фиаско, я недолго злился, на чернявого Игоря. Тем более, что наш шалаш не пропал даром, а превратился в Красноармейский штаб! В котором мы, не только прятались от Валерки, но ещё планировали партизанские вылазки, во время игр.

В конце июля, к нам приехал дедушка Гурий и немного погостив, увёз меня в родной Туим. Во время утренней прогулки, осмотрев окрестности, я убедился в том, что наша единственная улица Новостройки, идущая вдоль склона Горы, совсем не изменилась, а за речной поймой, на фоне дальней Горы, по-прежнему дымит, рудничная электростанция. Подойдя к воротам Шуюповых, я громко постучал, надеясь застать дома, своего лучшего друга…

Виталик поливал в огороде и очень обрадовался, нашей встрече. Помимо давешних, школьных событий, он рассказал мне о новом, поголовном увлечении ребят. Которые начав с ранней весны, теперь повсюду выискивают, птичьи яйца! Потрясающая новость, завладела моим вниманием. Поэтому недолго думая, я стал натуралистом. Так что, по прошествии двух недель, в моей специальной коробке, предусмотрительно выложенной ватой, начиная с воробьиных, набралось свыше тридцати, разновидовых яиц.

Несколько дней, я присматривался к паре коршунов, которые кружили над высокой лиственницей. Полагая, что недалеко от вершины, те свили гнездо. В котором наверняка, лежит редкостное яйцо, для моей коллекции. В нижней части дерева, голый ствол был неудобен для лазания, поэтому я решил вскарабкаться повыше, по надломленной ветке, свисающей до земли и уже оттуда, подняться до гнезда.

Я полез, но когда древесный ствол был уже совсем рядом, прогнившая ветка, неожиданно отломилась и моё тело, бренно сверзлось вниз, основательно приложившись к земной тверди. Из-за тупой боли, в немеющей спине, мне пришлось отлежаться, но затем из вредности, я сумел таки, влезть на дерево и взять одно из трёх, пятнистых яиц! На моё счастье, день был жаркий и опасные хищники, вольно паря в небесах, улетели далеко.

Тем не менее, яиц вилкохвостых ласточек, мы не брали. Опасаясь стародавнего, Хакасского предупреждения о том, что дома разорителей, ихних гнёзд, сгорят ближней ночью, от тлеющих угольков. Которые похватав из костров, справедливые птицы, обязательно накидают, на крыши домов, бессердечных обидчиков. Впрочем, детские увлечения мимолётны и через месяц, я переключился на коллекционирование бабочек.

По указаниям Гурия Ивановича, я изготовил плоский, коллекционный ящик, закрывавшийся стеклом. После чего, вместе с ребятами нашей околицы, я отправился ловить бабочек. Помимо капустниц, названий других, порхающих красавиц, никто в посёлке не знал. В данном вопросе, не могла помочь, даже всезнающая бабушка Антонида! Поэтому мы сами, начали их называть… Например, ярко красная бабочка, с коричневыми крапинками, пойманная на стене электростанции, стала называться Электростанцией, а незнакомый махаон – Мильтоганом. Тогда как чёрная бабочка, с коричневой каймой, стала Траурницей.

Многие ребята Новостройки, метко стреляли из рогаток. Я тоже захотел, научиться стрелять. Правда сперва, мне нужно было изготовить личное оружие. Не имея материала для тяжей, я обратился к дедушке. Тот принёс с работы, полоску красной, эластичной резины и терпеливо поучая, выбрал подходящую рябину, отрезал и ошкурил древко рогатины, а затем вырезал кожан. В который закладывается стрелковый камень.

Сперва я стрелял мелкими камешками, а затем помольной дробью, которая хранилась в деревянных ящиках, во дворе обогатительной фабрики. Правда в них, попала влага, поэтому от ржавой, чугунной дроби, мои руки и карманы, стали неизменно рыжими. Я стрелял, а потом мы стреляли… Вместе с друзьями, по всему вокруг, на что падал наш взгляд! Так что вскоре, распугав местных птах, мы начали откровенно хулиганить.

Дело в том, что вдоль домов нашей улицы, проходила оживлённая дорога… Поэтому рассредоточившись по кустам, растущим на склоне Горы, напротив широкого проулка, выходящего на проезд, мы начали стрелять, целясь по стёклам, проезжавших машин! Правда сталинит, нынче устанавливаемый на автомашины, к нашему возмущению, при попадании, даже не трескался. Зато водители, не лязг дроби, реагировали мгновенно и резко затормозив, выскакивали из кабин.

Вот когда, начиналась настоящая потеха! Мы вскрикивали и бросались наутёк, прекрасно зная о том, что крепкие, но самонадеянные водители, на крутом склоне, нас не догонят. Более того, мы видели, как немногие погнавшиеся, не зная каменистых троп, заросших травой, неожиданно спотыкались и потешно скатывались вниз. Тогда как наши ноги, привыкшие к хождению по склону горы, уверенно нас спасали, от матерящихся преследователей. Правда однажды, обо всём узнал дед и моя боевая рогатка, исчезла навсегда…

Похожим образом, лишились великолепных рогаток, мои близкие друзья. Вот почему, наступило время, изготовления шумных, но безопасных поджигов. По примеру многих, я нашёл медную трубку малого диаметра, которую согнул коленом. Затем растопил свинцовое грузило и залил полученный расплав, в её длинный конец. Под конец забот, я подобрал гвоздь, который согнул возле шляпки и плотно вставил, в остаточную полость трубки, а загнутые концы соединил резинкой.

Поджиг был готов, но для изготовления серного боезаряда, мне пришлось взять, пять запретных спичек, из кухонного коробка. После соскабливания головок, я засыпал коричневый порошок, в полость медной трубки, которую потом бережно заткнул, ударным гвоздём. Настал миг, трепетного испытания. Я нажал на резинку и гвоздь устремился к свинцовой пробке, воспламеняя порошок… Ба-бах! Прозвенел долгожданный, а потому радостный выстрел.

После двухнедельной, раздражавшей взрослых пальбы, мы угомонились и начали мастерить деревянное вооружение. Из отрезков консервных банок, скреплённых проволокой, я изготовил защитные латы, а затем вырезал ристалищный нож, саблю и меч. При этом, болезненно сорвав водяные мозоли, на натруженных ладонях, во время неподатливого выстругивания, берёзовых реек.

Благо, что в последующие дни, мне довелось познакомиться с мягкой, сосновой доской. Из которой выпиливать ружья и пистолеты, оказалось намного легче. Вгоняя с лёгким усилием, полотно мелкой ножовки, в нанесённый карандашом, контур выпиливаемого образца, перерисованного из военной книжки. Дальше – больше! Я настолько увлёкся работой по дереву, что начал изготавливать корабли и подводные лодки.

Гурий следил за происходящим, позволяя мне самостоятельно постигать, азы столярного ремесла. Так что вскоре, с помощью ножниц по металлу, я научился резать жесть, а затем выпиливать лобзиком, фигурные заготовки и выбирать стамесками, полости кораблей. Правда иногда, дед нравоучительно ворчал… Когда замечал, что я пренебрёг техникой безопасности, либо забыл разложить инструменты или подмести пол, после окончания работ, в нашей мастерской. Вскоре мои порезы и ссадины, стали редки, а окрепшие руки, приобрели необходимую твёрдость.

Раздел 2. Отрочество

Глава 1. Туимская Новостройка. 1949-1950 годы

За многолетний труд, помимо похвальных грамот и имевшегося, с тысяча девятьсот сорок второго года, наградного значка «Отличник Социалистического Соревнования Цветной Металлургии», в начале июля, деда наградили Орденом Ленина, с порядковым номером 109314. В том числе, ему присвоили звание инженера, второго ранга.

Вскоре, рудник перешёл в ведомство Оборонной промышленности СССР, а в коридорах конторы, появились кадровые офицеры, при капитанских и майорских погонах, потеснив гражданских. Тем не менее, Гурий Иванович остался главным механиком и на радостях, щедро угостил шампанским, конторских служащих.

В конце июля, утром выходного дня, Гурий Иванович вышел в цветущее поле и привычно взмахнув литовкой, начал покос… Под вечер, я с удивлением глазел, на ровно выкошенный луг. В какой-то миг, мне даже показалось, что душистое разнотравье, срезано механической косилкой, а не кованой косой. Которая была проклёпана у пятки, по изжившей себя, старой технологии. Тем не менее, дедушка очень дорожил, этой дореволюционной косой. Так как она, была сделана из особого, нынче не выплавляемого железа.

Накануне покоса, я с любопытством наблюдал, за её традиционной правкой… Которая началась, после того, как Гурий Иванович водрузил очки, на свой крупный нос и уселся на стул, перед берёзовым чурбаком. В паз которого, была намеренно вбита, плоская бабка. Придерживая косовище, он приложил режущий край литовки, заподлицо к деревянной бабке и начал его, неспешно отбивать, зауженным молотком. За треть часа, простучав кромку несколько раз, он её заострил, подготовив к работе.

После отбивки косы, дед переключился на меня… Прочитав инструктаж, по технике безопасности, для работ с электрическим точилом, он научил меня протачивать штампованное лезвие, современной косы, а потом на собственном примере, показал как под свой рост, правильно выставлять косовище. «Смотри и запоминай, внук! – начал он, комментировать свои выверенные действия. – Вначале поставь косовище, рядом с собой, а затем ослабив ремешок державки, опусти её вниз, до уровня пупка…».

– Клин ослабь, который крепит пятку косы, к косовищу, а затем к основанию держака, подвяжи измерительный шпагат. Который свободным концом, должен одинаково доставать, как до пятки, так и до носка косы. После этого, забей клин на место. Ясно?

– Ясно, деда. Только непонятно, зачем косу выставлять, под мой рост?

– Для того, чтобы хват был правильным и коса шла, под верным углом! Подрезая водянистый низ, мягких стеблей, а не врезалась в жёстские бадылины, разрывая плотное волокно. Причём косовищем, во время скашивания, к лугу нужно поджимать пятку косы, а не носок! Дабы обеспечить правильный срез, на вершок от земли.