Тысяча первая ночь и утро следующего дня

Геродот, которого называют отцом истории, дал первое известное нам описание пирамид. Он уделил им всего несколько строчек, потратив куда больше бумаги на другие, менее важные и значимые явления из жизни Древнего Египта. Отчасти это объяснимо – уже тогда пирамиды были глубокой древностью, и он не мог опираться на сколь-либо достоверные источники. С момента, когда первый камень лёг на плато Гиза, прошло почти две тысячи лет. Сами египтяне уже давно позабыли, кто и когда их построил. И то, что они рассказали Геродоту и что впоследствии тиражировалось на протяжении тысячелетий – это, как бы сказать… сказки Древнего Египта, рассказанные египтянами греческому туристу Геродоту.

Не удивлюсь, если уже тогда у подножия пирамид сидели люди с верблюдами и предлагали за бакшиш фигурки крашеных Анубисов, попутно сочиняя небылицы. Чего только стоит история о том, как, нуждаясь в деньгах для завершения строительства, Хеопс отправил в публичный дом свою собственную дочь! И та не только смогла заработать нужную сумму, но ещё и собрала камни для возведения своей собственной небольшой пирамидки. С каждого посетителя она брала не только деньги, но и просила принести ей один камень, из которых впоследствии и была сложена одна из малых пирамид – спутниц Хеопса. Надо быть поэтом, чтобы придумать такую красивую и почти по-библейски поучительную историю! (Добавим в скобках, что денег как таковых в те времена не было вообще…)

Официальная наука считает пирамиду гробницей, то есть тем местом, где и был упокоен фараон после смерти. Об этом прямо свидетельствует сохранившийся до наших дней гранитный саркофаг в Камере Царя. В то же время, согласно Геродоту, Хеопс был похоронен не в самой пирамиде, а в подземных камерах под нею, на острове, окруженном водою. Что из себя представляло это место и как в него проникнуть – на этот счёт Геродот не оставил нам никаких намёков или прямых указаний, кроме единственного упоминания о том, что к нему ведёт канал от самого Нила. Ну да это и не важно, пусть будет ещё одна красивая история, уж слишком мало у нас оснований доверять «отцу истории». Хотя, возможно, он в чём-то был и прав – ведь нигде в Древнем Египте не практиковалось захоронение выше уровня земли, всегда только под землёю. И непонятно, почему вдруг для Хеопса могло быть сделано такое редкое исключение, и его саркофаг вознёсся аж на десятки метров от подножия пирамиды? Ещё одна загадка…

Тут, правда, есть один занятный момент. Совсем неподалёку от пирамиды расположено одно удивительное место, поразительно напоминающее то, о котором говорил Геродот. Это так называемая шахта Осириса. До недавнего времени она была затоплена грунтовыми водами и недоступна для исследований. Когда шахту удалось осушить, на самом её дне, на третьем уровне, обнаружилось помещение, в центре которого было сделано возвышение, своеобразный гранитный остров. Сохранились и остатки того, что можно было бы назвать каналом, когда-то заполняемым водой. Вряд ли это место предназначалось для захоронений, скорее всего, это была символическая могила бога Осириса, окружённая мифическими первозданными водами. Не об этой ли шахте рассказывали Геродоту его египетские экскурсоводы?

Наличие погребальной камеры высоко над землёй – лишь одна из множества загадок Великой Пирамиды. Как я уже говорил, в Египте много пирамид. Есть ещё Дашур, Саккара, гробницы более поздних династий. Но почему из всего множества похожих сооружений именно она на протяжении сотен лет привлекала к себе внимание? Размер, конечно же, имел значение. Будь она раза в два меньше – глядишь, туристы и обходили бы её стороной. А тут, как-никак, самая высокая постройка на Земле не протяжении почти сорока четырёх веков!

Из других её странностей можно отметить наличие вентиляционных шахт, разгрузочных камер, Большой Галереи – ничего подобного нет ни в одной из других пирамид. Когда мы говорим о Великой Пирамиде, мы применяем к ней правило трёх «Н» – «никто, никогда, ничего». Никто никогда ничего не находил внутри Великой Пирамиды. Ни одного предмета. А также ни одной надписи и ни одного рисунка, что более чем странно для монумента, призванного сохранить на тысячелетия память о великом правителе. Редкие исключения, о которых иногда упоминают, скорее лишь подтверждают это правило.

Итак, со времён Геродота и далее почти две тысячи лет всё только более запутывалось. Разные авторы в разное время оставляли противоречивые сведения о плато Гиза и о комплексе пирамид. Что из этого было правдой, что выдумкой, а что вольным пересказом более древних источников – сам черт не разберет. Расхождения в размерах, описаниях интерьера столь велики, что можно сказать точно – большинство из этих «очевидцев» никогда даже рядом не стояли с пирамидой и уж тем более не были внутри. Трудно сказать, по какой причине они не могли попасть внутрь – то ли вход был неизвестен, то ли забит песком и камнями. Или там просто уже не было ничего для них интересного?

Более или менее точные, приближённые к научным, исследования начались только после открытия Египта войсками Наполеона. Открытия, конечно же, в переносном смысле этого слова. Европа вдруг обнаружила у себя под боком огромный пласт давно забытой и неизведанной культуры. Эпоха просвещения была легко восприимчива к новым идеям, пусть даже с налётом древности. Возникла мода на Египет. Вместе с учеными и исследователями в страну хлынули толпы авантюристов и искателей сокровищ. Начались раскопки, а следом и разграбление найденного. Турецкий султанат, правивший тогда Египтом, не очень-то заботило расхищение древностей этой страны. Черные археологи и даже целые правительства европейских стран беззастенчиво вывозили из Египта всё, что только можно было увезти.

В это время, впервые за тысячи лет, наконец-то были получены точные размеры пирамиды, расчищены и исследованы её внутренние камеры и проходы. Было найдено то, что на протяжении тысячелетий ускользало от внимания предшествующих посетителей Хеопса: вентиляционные шахты в Камере Царицы, путь в верхние Разгрузочные Камеры, место выхода Эвакуационного Колодца в Нисходящий Проход. Тогда же был открыт (точнее сказать – заново обнаружен) вход во вторую по величине пирамиду Хефрена, сына Хеопса. Это та самая пирамида, на вершине которой сохранились плиты древней облицовки. Удивительно, что ей так долго пришлось ждать своего часа. Тут сразу стоит сказать, что эта пирамида, впрочем, как и все остальные, также оказалась ограбленной в далёкие времена.

Открытия следовали одно за другим, расшифровка иероглифов позволила заглянуть в далёкое прошлое, бывшее до сих пор тайной. Но в этом прошлом так и не нашлось ответа на самый главный вопрос – как и для чего были построены пирамиды. Это только подстегнуло к ним интерес, заложило основу для последующих спекуляций и измышлений. И вот уже знаменитый авантюрист и мистик граф Калиостро утверждает, что ему довелось побывать внутри пирамиды и вынести из неё магические знания; в светских салонах рассказывают байки о призраке, явившемся Наполеону у саркофага. Или вот, послушайте, какой замечательный отрывок сохранился про Эвакуационный Колодец:

«Ибрагим, правитель Каира, велел опутать верёвками и спустить в колодец каторжника, осуждённого на смерть, ибо вина его была столь ужасна, что ему не нашлось подходящей казни на этом свете… Когда веревка оборвалась, несчастный ещё три дня с ужасными криками падал в кромешной тьме колодца, но чудом избежал смерти. Достигнув дна, он долго блуждал в поисках выхода, пока коридор не вывел его к дневному свету, далеко в пустыне. Вернувшись в Каир, он заслужил милость и прощение, был щедро одарён и отпущен на волю…»

И люди охотно в это верили! Пирамиды в те времена ещё оставались диким памятником, пока не избалованным вниманием массового туриста. Есть много упоминаний о ядовитых змеях и летучих мышах, кои в изобилии водились в темноте проходов, делая их опасными для посещения. Но это нисколько не отпугивало пытливых исследователей. Постепенно при изучении пирамиды стали применяться вполне адекватные научные методы, к ней начали снаряжать экспедиции, публиковать научные труды. И это противоборство мистики и науки будет теперь нераздельно следовать за Великой Пирамидой вплоть до наших дней.

Ну а потом подтянулись и туристы. Специально к пирамиде стали организовывать речные круизы; пароходы подвозили джентльменов с сигарами и дам с зонтиками, которые устраивали пикники и развлекались тем, что стучали по саркофагу Хеопса, чтобы услышать издаваемый им звук. Рядом с саркофагом, чтобы не утруждать себя поисками подходящего предмета, специально для этого дела был оставлен здоровенный кусок камня.

Двадцатый век внёс своё разнообразие в эту древнюю историю. К счастью, власти Египта наконец-то поняли, что если толпы туристов будут и дальше стучать по саркофагу, или «археологи» будут взрывать динамит там, где им заблагорассудится, то очень скоро от пирамиды ничего не останется – банально растащат на сувениры.

Сегодня внутри пирамиды нельзя даже фотографировать. Теперь каждый желающий уже не может, как, допустим, лет двести назад, залезть в один из коридоров и поковырять камни в надежде, что вдруг за ними откроется дверь в сокровищницу фараона! Зато заплатив 100 фунтов и сдав на входе фотоаппарат, вы с группой туристов войдёте внутрь, поднимитесь по низким душным коридорам и своими глазами увидите саркофаг Хеопса. Но уже не получится, как это сделал когда-то Наполеон[10 - Маловероятно, что Наполеон действительно поднимался в пирамиду и бывал в Камере Царя. Но этот анекдот многие почитают за истинный исторический факт и часто упоминают в связи с именем императора. Со временем он оброс мистическими подробностями того, как Наполеону рядом с саркофагом явилось нечто непостижимое, о чём он предпочёл не вспоминать даже на смертном одре.], постоять рядом с ним в одиночестве при свете факела и почувствовать истинное величие этого места, где четыре с половиной тысячи лет застыли в камне…

Пирамида просто не могла не стать предметом повышенного интереса и околонаучных спекуляций. Невозможность объяснить её назначение и метод строительства, непонятная система внутренних ходов, весь масштаб сооружения – всё это породило многочисленные домыслы и теории. И тут как нельзя кстати пришлось то, что наш современный, совершенно материальный, технологичный мир оказался вдруг пуст без сказки и таинственных сил. Человеку удалось понять и объяснить, казалось бы, всё на свете. Силой разума мы смогли проникнуть в ядро атома, ступить на Луну, но никак не можем понять, каким образом и для чего наши далёкие предки воздвигли столь невероятные сооружения. Людей потянуло на мистику. Атланты, пришельцы, забытые боги и прочая ересь расцвели пышным цветом. По версиям о строительстве и назначении пирамиды написана почти такая же пирамида книг и статей. Космический радар пришельцев из Пояса Ориона, электростанция древних египтян, боевой лазер, машина времени, портал в иные миры… Каких только теорий не выдвигалось за последние годы!

Люди как будто бы не видят очевидной истины – на заре цивилизации, когда человечество только-только осознало себя разумным видом на этой планете, были возможны и такие непонятные современному человеку проявления сознания, как рукотворные каменные горы. Даже если нам и получится это объяснить, то не суждено будет понять. Мы уже совсем не те люди, которые населяли Землю четыре тысячи лет назад. Со времён неолита культура и сознание человека постоянно отдаляются от его природы, и сейчас этот разрыв увеличился настолько, что нынешний Homo sapiens уже практически ничего не знает о своём внутреннем содержимом и не может принять как должное многое из своей недавней истории. Мы ещё слишком слабы для того, чтобы понять сущность своего существования, и в большинстве случаев человек сталкивается с необходимостью привлечения бога для объяснения природы Вселенной. Пирамиды – лишь один из видимых вызовов нашему сознанию на пути к постижению этого мира. Простая загадка, которая не может быть решена. В этом и заключается их невероятная притягательность. Сейчас бы никому не пришло в голову на протяжении десятка лет ворочать тяжеленные камни во славу вождя или бога…

– Это уже лучше. Значит, нам не придётся вступать в контакт с атлантами.

– Упаси бог! – лукаво усмехнулся Джон. – Мне достаточно нежелательных контактов с Интерполом!

– Так значит… Если я правильно вас понимаю – мы будем искать сокровища фараона?

– А с чего вы вообще взяли, что там были сокровища? Вот у Ленина в Мавзолее есть сокровища?

Этот простой вопрос как будто отрезвил Виктора, и мысль о сокровищах тут же показалась ему несусветной глупостью. Действительно, природа человека хранит в себе нечто низменно общее для разных стран, эпох и народов. Нечто, что тянется за нами ещё со времён, когда наши далёкие предки сжимались от страха во мраке ночи, услышав, как ломаются ветки под тяжелыми лапами и как хрустят рядом чьи-то кости.

Это поклонение ночному небу. Приношение жертвы. Почитание и обожествление вождей. Вера в высшие силы и стремление хоть немного стать к ним ближе. Иначе чем объяснить, что вот уже восемьдесят лет самая известная мумия двадцатого века покоится в гранитном мавзолее в самом сердце Москвы? Ступенчатый мавзолей вполне мог бы назваться маленькой пирамидкой. И созданный им культ вполне соответствовал идее божественного бессмертия. Десятки лет миллионы людей со всех концов Советского Союза приезжали в Москву, чтобы рано утром встать в длинную многокилометровую очередь, которая несколько часов медленно тянулась по улицам, подземным переходам, выходила на Красную Площадь и исчезала в дверях Мавзолея. Даже сами фараоны могли бы позавидовать такому почитанию и сохранению памяти об ушедшем правителе.

Виктор вспомнил, как он ещё ребенком вместе с родителями побывал в Мавзолее. Выходить пришлось очень рано, на улице только рассвело. В столь ранний час общественный транспорт не работал, и они шли прямо по трамвайным путям. Вечно суетливая Москва, казалось, вымерла. На пустых перекрестках странно смотрелись редкие прохожие и автомобили. Но вскоре людей стало больше, они двигались в одном направлении; через полчаса это был общий поток. Все шли молча, уже не было видно ни конца, ни начала колонны. Улицы менялись одна за другой, несколько раз они спускались в подземные переходы, казалось, что идти придётся весь день…

Его воспоминания прервал голос Джона:

– Неосознанно для самих себя, в двадцатом веке, в самом центре многомиллионного города вы построили пирамиду и похоронили в ней мумию! Вот вам дословный текст с официального сайта московского Кремля: «Мавзолей Ленина исполнен в виде ступенчатой пирамиды, и, являясь усыпальницей, подобен ранним египетским пирамидам…» А сколько народу лежит за Мавзолеем в Кремлёвской стене? И всё это было вполне естественно и воспринималось как нечто само собой разумеющееся! А пирамиды в Гизе, конечно же, поставили инопланетяне от нечего делать! Абсурд! Давайте подумаем – кем был фараон для жителей Древнего Египта? Воплощением бога на земле. Для чего богу сокровища? Во времена Четвертой Династии вообще не было такого понятия, как деньги и сокровища! Всё что угодно, но только не банальные денежные знаки! Да что бы там ни было…

Джон на секунду замолчал, подбирая слова и подводя итог своих рассуждений:

– Моё утверждение заключается в следующем – что бы там ни было в пирамиде изначально: мумия фараона, слитки золота, скрижали завета, урановый стержень или радио пришельцев – этого в ней нет уже тысячи, тысячи лет…

На этой фразе Виктор, до этого жадно ловивший каждое его слово, разочарованно и вопросительно посмотрел на Джона. Как ничего нет? Но ведь что-то должно быть! Иначе зачем они здесь?

Джон, если и знал ответ, то не торопился его оглашать. Он посмотрел на часы:

– О, мой юный друг, похоже, я утомил вас своими рассказами! Скоро наступит ночь…

Учитель

Ночь наступила внезапно. Они сидели у костра под огромным черным куполом неба, усыпанном миллиардами ярких звёзд. В этот час одиночество и безграничность пустыни соперничали по размеру с глубиной этого бездонного неба, на фоне которого старик и ребёнок были всего лишь ничтожными песчинками в океане песка. Они, дети пустыни, были рождены жить и умереть среди этих песков. Ни власть, ни богатство, ни племенная принадлежность не могли искоренить в их душах этого вечного стремления отправиться вглубь пустыни, раствориться в ней без остатка. Привычка к кочевой жизни и перемене мест навсегда определила им образ жизни и ощущение мира.

Тысячи лет их предки волна за волною двигались от гор Йемена через пески Аравии и обратно, пропитываясь духом и ветром пустынь. Запертые среди гор, морей и враждебных соседей, они долго не могли вырваться за пределы Аравийского полуострова. Сначала не могли, а потом уже и не хотели. Здесь они нашли смысл своих скитаний, обрели всемогущего Бога и веру. Когда-то соседи называли их «потерянными племенами». И быть бы им вечными пленниками пустыни или исчезнуть навсегда, как исчезают в песках высохшие реки. Так уже не раз случалось с другими народами, стеснёнными в одних пределах. Но пришло время – и, сплочённые словами Пророка, они сумели безмерно расширить свои границы, и сегодня под властью халифа полмира и будет больше!

Юный принц Абдаллах ибн Гарун[11 - Арабские имена являются сложносоставными. Фамилий как таковых не существует, а число имён собственных весьма ограничено. Поэтому повсеместно к основному личному имени добавляются определения, указывающие на родственные отношения, почётные титулы и прочие обстоятельства и признаки. Почётное имя Аль-Мамун («заслуживающий доверия, надежный») было добавлено к личному имени принца гораздо позже, когда он был обозначен как преемник в линии наследования. Аббасидские халифы первыми ввели обычай брать себе титулы. Абу-ль-Аббас, первый халиф из этой династии, взял себе титул Аль-Саффах – «кровопийца», что вполне соответствовало его деяниям.] внимательно слушал слова учителя. Ему исполнилось всего лишь одиннадцать лет, но он уже был на вершине самой большой волны из тех, что когда-либо приходили с давних времён на эти земли. Сын могущественного халифа и его возможный наследник, он ещё не до конца понимал всей мудрости сказанных слов, но уже мог ощутить, как и его волна вливается в полноводную реку…

Старик подбросил в огонь пальмовых поленьев и продолжил:

– Когда люди теряли основу, и будущее казалось им неопределённым, некоторые из них уходили в пустыню, дабы там найти утраченные зёрна истины. Вдали от шума городов и тени оазисов они лучше слышали обращённые к ним послания. Так появлялись пророки. Числом их были тысячи от начала времён. Но не все могли воспринять дарованные им откровения. Многое из того, что Всевышний вкладывал в уста своих ангелов, не находило отклика и понимания в заблудших душах людей.

Старик достал из углей лепёшку, отряхнул её от золы и, преломив пополам, подал часть принцу. Лепёшки из муки, обжаренные в костре, были намного вкуснее изысканных блюд, подаваемых при дворе. Горсть фиников и глоток воды – что ещё нужно рождённому в пустыне?

Учитель знал ответы на все вопросы. Его мудрость была союзом опыта и знаний, приобретённых не за чтением книг, а за годы странствий и исканий. Хотя и книг он прочёл немало. Он обошел все пески пустыни, побывал у подножия гор Индии на востоке и у берегов великого океана на западе. Он был и солдатом, и ученым, и поэтом. Вместе с отцом Абдаллаха, халифом Аль-Рашидом, он участвовал во многих сражениях, как на поле боя, так и в тени дворцов, и был весьма осведомлён о жизни двора и об устройстве государства. Он также был сведущ в науке о звёздах, в грамматике, синтаксисе, риторике, красноречии, логике, астрономии, геометрии, правоведении, преданиях и толкованиях Корана; читал книги и вытвердил их, принимался за дела и постигал их, выучил науки и познал их, изучил ремесла и усвоил их, и занимался всеми вещами и брался за них.

Старик был непохож на остальных приближённых ко двору, как внешним обликом, так и своими речами. Черты лица явно выдавали в нём чужеземца. И хотя его отцом, как говорили, был араб, всё же большинство отличий, среди которых сразу обращали на себя внимание прямые светлые волосы и такие же светлые глаза, он унаследовал от матери, невольницы, привезённой откуда-то издалека с севера. Сын невольницы, рождённый в неволе, он провел своё детство в корпусе гвардии, воспитываясь в преданности халифу и постигая тот чужой мир, который должен был заменить ему утерянную родину. Это была так называемая «дань кровью», живой налог, который платили халифу покорённые народы. Из невольников, взятых на службу ещё в детстве, вырастали жестокие и беспощадные воины. В их сердцах не было ни страха потерять свободу, которой у них никогда не было, ни привязанности к родной земле, утраченной навсегда, ни жалости к врагам, ибо некому было внушить им жалость и сострадание в те юные годы, когда душа ещё открыта и восприимчива к добру.

И вот сейчас, на склоне жизненного пути, по указу халифа старик был приставлен к юному принцу наставлять его в науках и совершенствовать его знания о мире. Но вряд ли халиф догадывался, что нередко вместо скучных дисциплин и книжной схоластики его сын и учитель садились на верблюдов и отправлялись в пустыню…

Абдаллах готов был слушать его рассказы хоть всю ночь. Слова его были полны волшебной музыки странствий. Соль морей, притяжение далёких берегов, невиданные звери и рыбы, пропитанный благовониями и пряностями ветер, зовущий в дорогу… Как будто караван из тысячи верблюдов, пришедший в Багдад из дальних стран Востока, раскрывал свои тюки с товарами на рыночной площади Аль-Карх, призывая жителей города увидеть диковинные заморские вещи и послушать рассказы об опасностях и приключениях. Как много интересного можно было узнать у торговцев, прошедших через безводные пустыни, бескрайние моря и высокие горы!

Во все стороны света шли суда и караваны; торговля для многих была не только ремеслом, но и способом познания мира, знакомства с его чудесами. Купцы отличались не только талантами негоциантов, но и поэтическими дарованиями, без которых порой невозможно было передать все те невероятные подробности и оттенки заморских путешествий. Что в их рассказах было правдой, а что вымыслом – казалось, они и сами уже не могли разобрать, просто допуская возможность и того, и другого. Сколько раз они теряли свой товар и верблюдов, подвергались нападению воинственных разбойников, тонули в Красном море, когда магнитные горы вытягивали гвозди из их кораблей, пропадали в море марка, где не было ни звёзд, ни солнца… А горящие пламенем горы? А медный всадник со свинцовой доской на груди? Вы не были там и не видели этого!

Каких только товаров они не предлагали на выбор в шумный базарный день! Из далеких северных стран славяне и франки поставляли шкурки бобров, меха черных лисиц, мёд, воск, войлок, оружие. Из Китая и Индии обратно в Европу шли благовония, ткани, драгоценности. Черная Африка испокон веков поставляла рабов и золото. В порту Басры ежедневно швартовались суда из Индии и Малайского архипелага с грузом драгоценных камней и минералов, китайского шелка и фарфора. Обратно они увозили продукты стран халифата: финики и сахар, стекло и хлопчатую бумагу. Неизменным спросом у заморских купцов пользовались тонко выделанные ткани и предмет особой гордости восточных мастеров – знаменитые персидские и армянские ковры. Изо дня в день на торговых площадях Багдада сталкивались и обменивались своими товарами, мыслями и новостями два совершенно разных мира, Восток и Запад. Здесь соприкасались цивилизации и народы, шел обмен не только товарами, но и духовными ценностями и мировоззрениями.

Отовсюду стекался в Багдад и живой товар – рабы всех стран и народов. Были среди них чернокожие невольники из Нубии и Эфиопии, смуглые индийцы, греки, славяне. Торговля людьми приносила немалые прибыли; на невольничьем рынке за хорошего раба, особенно если он был белокожим, можно было выручить до нескольких сотен золотых динаров! А если товар вдруг оказывался «подпорчен», то приходилось идти на всяческие хитрости, чтобы продать его подороже: рабыням подкрашивали глаза, румянили щёки, завивали прямые волосы, выводили с кожи рубцы и бородавки. Короткие волосы делали длиннее, привязывая к их кончикам волосы того же цвета, зубы отбеливали древесным углем с толчёной солью. Порой хитрым торговцам удавалось даже продать вместо молоденькой обольстительной девушки одетого в женское платье мальчика!

С утра до вечера не смолкал шум на базарном месте. И купцы сидели в своих лавках, продавая и покупая, отдавая и получая, уступая при оценке и сбавляя стоимость, идя людям навстречу в том, чего они желали, и говоря то, что они хотели. И все ходили к ним и покупали их товары и ткани: и мудрецы, восхваляемые за их знания и суждения; и свидетели, дающие подписи под условием и соглашением; и имамы в мечетях, и проповедники, и муфтии, отвечающие на вопросы; и богословы, судящие о мнениях верно или неверно; и спорщики, обсуждающие предание или толкующие о древнем и новом; и праведники, известные набожностью и благочестием. Не чуждались их и витязи, доблестные в бою и сече, и лучники, и копьеносцы, и бойцы на мечах; и кочевники, и горожане, и оседлые жители, и странники. И бывали там и первые, и последние; и те, что шепчут тайком или возглашают явно; и арабы и не арабы; и овцепасы, и верблюжатники; и имеющие приют, и бездомные; и жители городов и степей; и владельцы домов и строений; и мореходы, и путешественники, бродящие по пустыням и степям. И брали они, и давали, и повсюду раздавались крики: «Продал!» – «Купил!»

И обо всём этом знал старик. И всё это, и даже больше, страстно желал узнать пытливый ум молодого принца. Было нечто общее между этими двумя столь разными людьми, неравными как по возрасту, так и по происхождению. Хотя именно в происхождении они и могли считаться чем-то равными. Каждый из них был по-своему отмечен при рождении и мог считаться чужим среди своих. Мать Абдаллаха была бесправной невольницей, дочерью поверженного персидского повстанца. Она умерла вскоре после его рождения, и он остался совсем один в большой королевской семье, где многие из почтенных родственников видели в нём лишь досадное исключение из стройных рядов благословенной богом династии.

Он родился в тот самый день, когда его отец, великий Гарун Аль-Рашид, взошел на престол. Это был знак. Он тоже будет халифом. Может быть, не сразу, но знаки никогда не лгут. Но почему он рождён править? Его назначение и долг – быть властелином, запрещать и повелевать, отнимать и награждать, вести войны, усмирять врагов, поощрять подданных. А он хотел бы увидеть те волшебные страны, побывать на самом краю мира. И вернуться обратно. Познать мудрость древних и, возможно, оставить назидания потомкам. Но быть властелином – значит быть подневольным. Звёзды предсказали ему другую судьбу, и он должен будет смириться. Как говорил учитель:

– Занятия людей делятся на четыре разряда: властвование, торговля, земледелие и ремёсла. Властвующему приличествует совершенное умение управлять и безошибочная проницательность, ибо власть – есть стержень благополучия в здешней жизни, она есть путь к жизни будущей. Аллах великий предназначил жизнь для рабов своих, подобно запасам для путника, помогающим достичь цели. И надлежит всякому человеку брать от неё в той мере, чтобы приблизиться к Аллаху, и не следовать в этом своей душе и страстям. И если бы люди брали от благ мира по справедливости, то, наверное, прекратились бы распри; но люди захватывают их насилием, следуя своим страстям, так возникают из увлечений их тяжбы. И нужен им поэтому властитель, чтобы устраивал он справедливость между ними и устраивал их дела. И если бы царь не удерживал людей друг от друга, то сильный одолел бы слабого…

Но мысли принца были сейчас о другом: