Цикличность

37. Роккар

«Молва твердит, что далеко на севере, за ледниками, тоже есть открытая вода. Но мне видится это маловероятным. Я всю свою жизнь плавал на судах по Граничному морю. Еще маленьким мальчиком я заступил юнгой на сторожевой корабль в Лимфисе. Я был шестым сыном спившегося кораблестроителя. Мать умерла от какой-то заразы ходившей в порту, а старшие братья продолжили путь отца. Я, естественно, про пьянство. Так что, другого пути у меня просто не было. Жизнь швыряла меня, как могла. Два раза я тонул вместе с кораблем. На моем теле три огромных шрама после абордажей, устроенных людьми с Карокаса. Я видел волны выше, чем Лимфийский маяк. И я бывал в тех местах, которые еще не нанесены на карты. Так что, если бы на севере действительно было море, то я бы знал путь туда. Сейчас, когда я возглавляю флот Оберна, мне трудно передать словами, что значит скучать по воде. Каждое утро, просыпаясь, я думаю, что мой корабль сел на мель. И лишь спустя пару минут осознаю, что это я сел на мель, а не мой корабль. Оберн – замечательный город. Здесь река Глубокая, что несет свои воды с самого Бирдремма, впадает в море. Пускай не весь этот путь можно проделать по воде, но по реке к морю каждый день прибывают сотни торговцев. Здесь всегда кипит жизнь. Но, если мне предложат бросить все и уйти на поиски северного моря, пускай даже снова сидеть в шторм на вороньем гнезде, я соглашусь».

Адмирал Демме Аксинский «От юнги до адмирала»

862 год со дня Возрождения. Металлическая долина.

Я стоял внутри небольшой пещеры с низким сводом. Здесь было очень жарко, пахло плесенью. В пещере, еще в незапамятные времена, были пробиты несколько отверстий на поверхность для вентиляции, но шахты чудотворцев были настолько глубоки, что жар из их глубин поднимался даже сюда.

Вчера мы, наконец, достигли пятнадцатого города. Для того чтобы не привлекать внимание мы расположились в перевалочном бивуаке прямо у входа в шахту. Деандир замаскировал наш приезд под неожиданную ревизию. Все старатели сейчас находились в самом городе. Барон пообещал оплатить им время вынужденного простоя, и теперь даже в пещере был слышен громогласный гул толпы, празднующей неожиданный оплачиваемый отпуск.

Дети расположились в сторожевой башне прямо при входе. С ними остался Лоррис. Старику особенно тяжело давался переход по Металлической долине. С каждым днем кашель разбирал его все сильнее. Он прятал от всех платки, промокшие насквозь от кровавой мокроты. От любой помощи он отказывался. И я, против его воли, ночами применял к нему чудеса клириков. Я помогал ему, как мог. Но ему постепенно становилось все хуже. Чтобы пойти на поправку, ему необходимо было как можно скорее покинуть долину. Но, ради детей, он был готов терпеть столько, сколько понадобиться. Даже если этот поход закончится его смертью.

Я почувствовал легкое дуновение ветерка. Привычка заставила меня обернуться, но я знал, что никого не увижу.

– Ольберт, здравствуйте.

– Роккар, мое почтение. Я вижу, что Лоррису становится все хуже. Я знаю, что вы врачуете его, но это не обязательно.

– Почему?

– Потому что уже завтра он сможет забрать детишек и отвести их по старому тракту на свою родину.

– Вот так просто? Возьмет и поедет на север по старой, разбитой дороге.

– Да, просто возьмет и просто поедет.

– С детьми?

– Да, с детьми. Роккар, я понимаю, что долгие годы вам в голову ввинчивали мысль о том, что мы скверные, злые и всесильные боги. Но это не так! Мы просто выполняем свою роль. Мы создали этот мир, придумали Кошмар и Циклы. Но, уже целую вечность, мы задаемся теми же вопросами, что и вы.

– Например.

– Кто создал нас и зачем?

– Вы не знаете?

– Нет, мы веками размышляли над этим, но так и не смогли понять, ради чего мы все это делаем.

– Но, при этом, вы продолжаете раз за разом безжалостно истреблять своих детей.

– Скип, например, считает что существо, создавшее нас, тоже не знает, кто создал его. – Ольберт оставил без внимания мое замечание. – Посему Благороднейший из нас старается не забивать себе голову такой ерундой, а занимается делом. Мирра считает, что это наше наказание. Она обречена сеять хаос, хотя создала Идеальный мир, Скип чист сердцем, но он неизменно будет преданным, а я навечно остаюсь в этом мире, даже когда мои родичи отправляются с нашими детьми в Идеальный мир.

– А что считаете вы?

– Я считаю, что мы часть системы, которая вышла из под контроля.

– Не понимаю.

– Все мы винтики, которые могут вместе составлять идеальную машину. Но, почему-то эта машина работает не так, как должна. Наши дети не хотят познавать истину. Нам приходится навязывать им благо. Причем навязывать довольно грубо и жестоко. Такое ощущение, что изначально у нас в руках был идеально подогнанный механизм, но появилось что-то, что разладило его.

– И что это, по-вашему?

– Вероятно, душа. С тех пор, как мы получили свои души, и, впоследствии, роздали их вам все пошло наперекосяк. Мы единожды испытали к вам жалость, а в ответ вы впервые испытали привязанность к этому миру. С тех-то пор мир и разладился.

– Чудотворцы?

– Нет. Я говорю о куда более широком понятии. Многие циклы подряд люди вообще не обращались с душой, как с чем-то материальным. Они считали ее невесомой, незримой субстанцией. Однако все они в итоге тоже приходили к благоденствию. И Цикл приходилось прекращать.

– И в каждом Цикле все происходит по одному сценарию? Всегда есть Мисса, есть я и Веллес?

– Можно сказать и так.

– Значит, я так и не смогу попасть в Идеальный мир?

– Сможете, но не захотите. Как я и говорил, в какой-то момент вы освободитесь от своего бремени, но вы добровольно останетесь в этом мире, человек с двумя душами.

– Но я не хочу.

– Пока не хотите.

Мы замолчали. Я искал в себе причину, из-за которой решу избрать долгие мытарства в виде бестелесного духа, и не находил. Я чувствовал, как Ольберт прохаживается вокруг меня. Я задумался о том, что никогда не видел его лица. Кроме Скипа и Мирры никто не видел его человеком. Но я почему-то представлял перед собой мужчину среднего возраста с очень узким лицом, длинными спутанными волосами и неопрятной бородкой. У него наверняка очень усталые, близко посаженные глаза. Вокруг глаз и в уголках рта паутинка морщин. Он часто смеется и хмыкает, думаю, при этом он постоянно гримасничает. Интересно, так ли он выглядит на самом деле, или я ошибся во всем?

– После ритуала я буду жить?

– Да, вы проживете ровно столько, сколько вам отведено, ритуал на это не повлияет. Если вы не верите мне, посмотрите на Веллеса.

– Почему он проявляется? Я про Кошмар. Почему люди тысячами уходят в ваш мир, но он сам ощущается лишь изредка?

– Граница нашим миров становится тоньше в тот миг, когда движению человеческих сущностей что-то мешает. Люди, подобные вам, рожденные с двумя душами тому пример. Или, например, женщина, практически утратившая душу и умершая на сносях. Ее душа истощилась в муках и она готова отправиться в Идеальный мир, но подле ее сущности есть еще одна связанная душа, это душа ее ребенка, что не отпускает свою мать и из-за этого эти миры сближаются. Такое происходит не часто, но происходит. Так же эти миры сближаются тогда, когда Скип и Мирра возвращаются в этот мир.

– Мы искали здесь глубокий смысл, а все оказалось столь просто…

– У меня есть еще один вопрос. Кто же является остальными богами?

– О чем ты?

– Братство нашло огромную кучу документов. Кроме вас троих там упоминается множество других богов.

– Еще одно заблуждение. Они лишь порождение людской фантазии. – Ольберт снова усмехнулся. – Например – Даворр, что родился на севере в страшной бедноте. Лучший солдат Скипа. Он основал Митарр, но затем погряз в собственной похоти и предал Скипа. Его жизнеописание было зафиксировано в летописях, но следующие поколения позволили себе немного отредактировать данный исторический документ. Они заменили имя основателя Митарра на Эдорр, чтобы оно было созвучно тогдашнему правителю севера Эдриссу.

В итоге мы имеем уже две летописи, где один и тот же человек является одновременно и Даворром и Эдорром. Это самый простой пример. После того как умер внук последнего человека, что видел нас воочию, наши образы в летописях тоже начали преобразовываться и изменяться в угоду времени. Из-за этого к концу цикла мы имеем несколько десятков разных имен одного и того же человека. Если брать прошлый Цикл то в начале были лишь мы, Аск, товарищ Скипа, Иса, сын Мирры, что, даровал людям сокрушительное оружие, Альберт, что был моим помощником, и Роберт, что был… вами.

– Роберт… Кем он был?

– Он был моим судьей. Бесплотным духом, что так и не сумел нам до конца довериться.

– Буду ли я помнить мою нынешнюю жизнь?