Накипь муста…
Просинь,
Росы. В сердце густо!
* * *
Металл автобусов дышал устало зноем,
Припоминая «роддома-мартены»,
Гудрон расплавленный заполнил черным гноем
Сосуды улиц и пополз на стены,
Задушенные пылью коммунхоза.
А мы с поэтом, подобрев от пива,
Вслух размышляли: что дороже – роза -
В стихах Есенина – или простая ива?
А рядом с нами задыхались розы, -
Замученные пленницы прогресса,
И лицемерно – виноваты козы -
О смерти ивы заявляла пресса.
Вечерка, растянувшись на скамейке,
Внушала мысль со страстью экстрасенса:
На экологию потрачены копейки
И потому в казне души ни пенса.
Вот это ближе к истине, наверно,
На нравственности экономим средства,
И потому, как в урне, в сердце скверно
На улицах скупого самоедства.
Каннибализм двадцатого столетья
Одет в благопристойные одежды,
И получая шанс на долголетье…
Лишает город призрачной надежды
На то, что пыль исчезнет, как угроза…
И улицы отчистятся от гноя…
А в чистых душах, расцветая, роза
Не задохнется в августе от зноя.
Останется в стихах и песнях ива -
Не символом прошедших поколений,
Не отголоском грустного мотива,
А сенью для любви и вдохновений.
Высмеивает критика-служанка
В стихах поэтов ивы, звезды, розы…
Но жить без них не может горожанка -
Поэзия, глядящая сквозь слезы…
«Утро туманное, утро седое…»
В густом, молчаливом тумане
Забылась родная земля,
Как женщина в легкой нирване,
В спасающем душу обмане,
Губами едва шевеля.
Едва поднимаясь со вздохом
Молочною грудью полей
Над сумрачным, путаным лохом,
И телом, согретым под мохом,