Белый холст

Но, видать, свои шансы просрал.

Псы досады меня доедают,
Кролик похоти в норку несёт.
В уши бесы бесстыжие лают,
И, наверно, никто не спасёт.

Мой герой дикой сворой растерзан,
Не спасла напускная броня.
Мир разорван, на части разрезан,
Вместо песен – тупая возня.

Вижу, как догорают пространства,
Головешки вчерашних надежд.
Жизнь – как хмель беспробудного пьянства,
А в итоге – похмельный кортеж.

Наши души бредут, оступаясь,
Ненадёжны гнилые мостки.
Даже в плотные стаи сбиваясь,
Не уйти от смертельной тоски.

Проржавел горизонт, льётся в дыры
Запредельный негреющий свет.
Как личинки в просроченном сыре,
Догрызаем остывший обед.

Догорает наш сад наслаждений,
Может, мы перепутали пир?
И в угарном чаду вожделений
Слил в сортир нас Всемирный банкир?

Наша жизнь в полынью ускользает,
Столько слов и напыщенных поз.
Цепенеем, но лёд разрезает,
Тихий шепот: «Помилуй, Христос».

Винсент

На ложе из весенних трав и белых облаков,

Вдали от нищих деревень и шумных городов,

Художник грезил наяву и кистью на холсте

Вплетал в тугую синеву нить солнечных дождей.

Но своенравные мазки свивались в ураган,

В клубки неистовой тоски, в пылающий пропан.

И за пределами миров, где ангелы молчат,

В тройные стёкла тишины стучался сильный град.

Винсент, Винсент —
Вино за цент.
Задаром целый мир.
Винсент, Винсент,
Ты пьёшь абсент,
А мы хлебаем сидр.

Зелёной феей ты пленён, уже поёт мистраль,

Рассудок наш непрочный рвёт, но нам его не жаль.

На раны маков – жёлтый плед, на красный виноград.

Но даже самый тёплый цвет не вылечит распад.

Вихрятся атомы, летят в усталые глаза.

Мир ускользает в пустоту, и не вернуть назад.

Смеётся солнце нам в лицо, и в золоте – жнивьё,

Но ветер северный вспугнул, и кружит вороньё.

Винсент, Винсент —
Душа за цент.
Задаром целый мир.
Винсент, Винсент,
Ты пьёшь абсент,
А мы хлебаем сидр.

Подсолнух шляпы золотой, печали жёлтый дом.

Ночное жаркое кафе, и ни души кругом.

Внезапно просыпаюсь я, и в тишине глухой —

Его зелёные глаза и бритва за спиной.

На ложе из весенних трав и белых облаков,

Вдали от нищих деревень и шумных городов,

Художник грезил наяву и кистью на холсте

Вплетал в тугую синеву нить солнечных дождей.