Михаил Врубель. «Дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности»

Михаил Врубель. «Дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности»
Виктор Владимирович Меркушев

При жизни у Михаила Врубеля были как преданные сторонники, так и непримиримые противники. Последних было значительно больше, но спустя столетие всё изменилось – теперь тех, кто не признаёт художника – решительное меньшинство. Однако искусствоведческая полемика о Врубеле не прекращается до сих пор.

Наше издание не ставит задачу включиться в этот спор, просто мы хотим ближе познакомить читателя с жизнью и творчеством русского гения, рассказать о том, как появлялись его шедевры, и о том времени, в котором ему выпало жить и создавать свои бессмертные произведения.

Михаил Врубель

Дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у вечности

© Меркушев В.В., составление, 2022

© «Знакъ», 2022

«… Всё в мире хочет добра – и не знает, где найти его»[1 - Леонид Андреев. «Анатэма».]

Мне важны формулы, а не слова.
Я всюду и нигде. Но кликни – здесь я!
В сердцах машин клокочет злоба бесья.
Я князь земли! Мне знаки и права!

    Максимилиан Волошин

Михаил Александрович Врубель – живописец, монументалист, график, скульптор, театральный художник, прикладник… Пожалуй, не существовало больше ни одного выдающегося художника рубежа XIX–XX столетия, отобразившего с такой же выразительностью и глубиной метафизические искания своего времени. Он, как никто другой, умел раскрывать суть и значимость изображаемого посредством необычайно утончённого и сложного пластического языка. Философские идеи и мировоззренческие концепции эпохи, последовавшей вслед за бурным периодом модернизации во всех сферах общественной жизни, чутко воспринимались художником и находили своё воплощение в его многогранном творчестве. Принято считать, что через такие талантливые и чувствительные натуры, как Врубель, историческое время говорит и свидетельствует о самом себе для других поколений. Для современников же эти свидетельства времени, записанные образным языком художественной метафоры, чаще всего, остаются невостребованными и непонятыми.

За последние десятилетия XIX века в Российской империи не только были проведены важнейшие социальные реформы, выросли города и укрепилось индустриальное производство, но и повысился интерес к нематериальной культуре, духовному поиску и концептуальным вопросам человеческого бытия. В живописи, как и в других видах искусства, возникают различные течения и творческие группы, призванные отвечать идейному многообразию в жизни общества. Наряду с ростом популярности реалистического направления небывалую силу и развитие получило искательство духовных опор в сферах, далёких от повседневного бытия – в мифах, сказках, легендах и несбыточных утопиях. Позитивистское начало, господствующее в духовной жизни в течение нескольких десятилетий, больше не устраивало российских интеллектуалов и значительную часть творческой интеллигенции, у которой появился понятный запрос на оккультную и богословскую проблематику. Вполне естественно, что в обстановке социальных противоречий, нараставших в обществе с 60-х годов, вопросы религиозного, этического и морально-нравственного содержания существенно доминировали над вопросами технологического и научного развития, которые также имели место в условиях индустриального подъёма России.

Подлинный выразитель чаяний своего времени, Михаил Врубель призывал деятелей культуры «будить… от мелочей будничного величавыми образами» из мира мечты, из светлой грёзы, из грядущего «завтра», исполненного, как тогда казалось, величественной красоты и гармонии. Это стало не только потребностью современника той сложной эпохи в переосмыслении своего места в меняющейся социокультурной среде, не только возможностью разобраться в себе и окружающем мире, а подчас и модой, поветрием времени, способом отчуждения от унылой повседневности и однообразия. О таких зависимых от новых веяний и влияний людях писал Саша Чёрный в своих знаменитых «Ламентациях»:

1. Испания

Спим и хнычем. В виде спорта,
Не волнуясь, не любя,
Ищем бога, ищем чёрта,
Потеряв самих себя.

В низших социальных слоях получали распространение различные секты и харизматические общины, а в высших – оккультные кружки и тайные мистические союзы. Увлечение магией и эзотерикой особенно сильно сказалось именно на образованной среде русского общества, давления оккультизма не избежал даже царский Двор вкупе с влиятельными членами императорской фамилии. Среди художников особенное значение приобретают аллегории и символы, сверхчувственная тематика не сходит со страниц популярных газет и журналов. Эстетика демонического безраздельно довлеет над всей русской художественной культурой. Тонко чувствующий вибрации и ритмы переломной эпохи, Александр Блок считал Демона символом своего времени, времени, особенностью которого стал кризис гуманистического мировоззрения, кризис морали и миропорядка в целом.

Поиском воплощения образа Демона и попытками осмысления его сути, как носителя абсолюта воли и переустроителя мира на новых, пока никому не известных основах, занимались практически все заметные философы и деятели культуры конца XIX – начала XX века. По словам Льва Шестова «истомившееся человечество отвернулось от своих старых идолов и возвело на трон зло и безумие». Мысль Шестова продолжает Николай Бердяев, утверждавший, что «человек проваливается в космическую безмерность», где начинается процесс его трансформации, смешения с чем-то более совершенным, с «духами жизни космической». То есть человек «вступает в иные космические планы, начинает чувствовать себя управляемым демонами и ангелами». Отсюда такая эстетизация в художественном творчестве всех этих незнаемых космических сил, романтизация всего демонического, утверждение падшего ангела в качестве «непонятого учителя великой красоты».

В образе Демона художники, и прежде всего Михаил Врубель, воплощают идею сверхчеловека, человекобога. Сопряжение темы зла с привлекательностью и могуществом было бы невозможно без ощущения богооставленности мира, ницшеанской гипотезы «смерти Бога», без кризиса гуманистической морали и фундаментальных основ этики.

Не в меньшей степени здесь сказалась и рефлексия художников и гуманитарных мыслителей на бездушие буржуазного мироустройства, равнодушного к красоте и безразличного к ценностям всего человеческого.

На протяжении почти всего XIX века словесность – поэзия и проза, безраздельно владела умами просвещённого российского общества. Графика, скульптура и живопись находились в тени могущественного «глагола», призванного «сеять разумное, доброе, вечное». И только к рубежу веков положение пластических искусств начинает меняться, они, конечно, ещё не смещают с пьедестала поэзию, но, по крайней мере, уже становятся с ней рядом. По этому поводу Илья Репин писал: «В самом деле заметно, что наши современники всё больше проявляют склонность воспринимать разного рода идеи глазами, через посредство изобразительного искусства, и вместо прежнего интереса к книгам в наши дни намечается возрастающий интерес к картинам».

Популяризации пластических искусств много способствовали проводившиеся по всей России выставки, причём центрами их проведения становились не только столичные города – Петербург и Москва, но и провинциальные – Нижний Новгород, Одесса, Харьков, Саратов, Казань, Киев, Екатеринбург, Тюмень и некоторые другие, где находились меценаты, способствующие выставочной деятельности художников. И последние не только находились – их было немало. «Иные жалуются, что у нас расплодилось слишком много художественных выставок. – Писал критик Владимир Васильевич Стасов. – Мне, напротив, кажется, что тужить здесь нечего…Искусство, общий уровень, окончательные результаты всего художественного хода и движения – только выиграют». Художественные выставки не только активно посещаются, о них много пишут, и эти обзоры вызывают у читателей живейший интерес. По свидетельству Николая Рериха «никто не скучает, читая обширные газетные фельетоны о выставках».

Обязательно следует упомянуть тот факт, что выставлялись не только произведения российских художников – в страну, начиная с конца 80-х годов, стали привозиться работы выдающихся зарубежных мастеров. Иногда такие показы производились целыми сериями, дабы полнее раскрыть тему, заранее намеченную организаторами вернисажей.

Художественная жизнь Российской Империи рубежа веков не ограничивалась исключительно временными экспозициями. Открывались музеи и частные галереи, создавались группы экскурсоводов-просветителей для приобщения простого народа к достижениям отечественной культуры. Любопытно, что даже нелегальная пролетарская печать не оказывалась в стороне от освещения культурных событий, рекомендуя рабочим посещение тех или иных выставок и музеев, публикуя на своих страницах наряду с художественными обзорами непосредственные зрительские отклики и впечатления.

Такая всеобщая вовлечённость конца XIX – начала XX века в гуманитарную сферу прямо свидетельствовала о потребности людей в духовно-нравственном обновлении, поиску путей к нему, желание перемен как в себе, так и в общественной жизни. Искусство, живопись отражали эти искания, с их помощью человек пытался понять себя, природу социальных отношений и реалии окружающего мира, а также стремился заглянуть в будущее. И оно вскоре случилось, воплотившись именно с той стихией разрушения и обновления, о которой пророчествовали наиболее чуткие его провидцы, и Михаил Врубель в числе первых.

2. Суд Париса

3. Портрет С.И. Мамонтова

«… Их судьбы – это лик Господний, во мраке явленный из туч»[2 - Максимилиан Волошин. «Демоны глухонемые».]

Отчего же Бог меня наказывал
Каждый день и каждый час?
Или это ангел мне указывал
Свет, невидимый для нас?

    Анна Ахматова

Михаил Врубель родился в Омске в 1856 году. Его отец, Александр Михайлович Врубель, – военный юрист, участник Крымской кампании и боевых действий на Северном Кавказе; мать, Анна Григорьевна – дочь астраханского губернатора, адмирала Григория Басаргина, состоявшего в дальнем родстве с декабристом, членом Союза Благоденствия, Николаем Басаргиным.

Михаил рос болезненным и хрупким ребёнком, сторонился активных забав сверстников, предпочитая тихие игры в кругу семьи, куда обычно приглашались подруги его старшей сестры Анны. В три года умирает его мать, и через четыре года отец Михаила женится вторично.

Мачеха, Елизавета Вессель, была уравновешенной и доброй женщиной, она быстро находит эмоциональный контакт со своим пасынком и, насколько это возможно, пытается заменить ему мать, принимая деятельное участие в жизни ребёнка. Не менее значим для юного Михаила и отец – постоянно занятый делами службы он всегда находит время для сына, неустанно заботясь о благоприятных условиях для его становления и личностного роста. Врубели, Елизавета Христиановна и Александр Михайлович, сами прекрасно образованные и щедро одарённые от природы, прекрасно понимали свою ответственность перед детьми и всячески помогали им получить хорошее образование и прилагали усилия к тому, чтобы развивать в них творческие способности. Мачеха даёт будущему художнику уроки игры на фортепиано, а отец организует сыну посещение рисовальной школы и нанимает для него лучших педагогов.