Выкуп

– Куда там! С ними разбогатеешь! Но…

– На хлеб с маслом хватает, – заключил я и предложил ему пообедать.

Мол, тема есть.

Полковник молчал всего ничего, секунд пять. Он мужик умный и отважный, всегда идёт навстречу опасности.

Договорились. Это было два часа назад. И сейчас пора отправляться в ресторан. Я встаю со стула в своём кабинете и спускаюсь вниз, к машине.

Сажусь, мы едем.

Я смотрю на Москву, мне всё любопытно. Когда сам за рулём, ничего не видишь по-настоящему, глядишь тупо на дорогу. А когда тебя везут, вся картина – как на ладони.

Надо сказать, капитализм пошёл Москве на пользу. Не возьмусь давать глобальные оценки, но Москва стала такая яркая и красивая, что даже сравнивать со старым – смешно. Ещё двадцать лет назад улицы были какие-то серые, безликие. А теперь – всё сияет, сверкает, днём и ночью. Некоторые плюются, а мне – нравится. Я трезвый человек, я понимаю, что вздыхать по прошлому, – даже если тогда был молод и тебя девушки любили, – старческая глупость.

Только я сажусь за столик в ресторане, появляется полковник.

Я не видел его лет семь. Он почти не изменился, если не считать, что окончательно потерял волосы.

Мы делаем заказ – каждый свой. У меня здесь меню индивидуальное, диетическое.

Едим, разговариваем.

Я ни на что не нажимаю, расспрашиваю его немного за жизнь и даю понять, что меня интересует история с акциями телеканалов.

Он не удивляется и не сопротивляется. Рассказывает мне всё, что знает. Или почти всё. Но даже если не всё, то скрывает он какие-то несущественные мелочи.

Мы прощаемся спустя полтора часа. Я сажусь в машину и подвожу итог.

Полковник держал себя очень ровно и естественно. По большому счёту, ему не в чем себя упрекнуть, а меня не с чем поздравлять.

Но…

Всё-таки есть два обстоятельства, которые не позволяют мне снять подозрения и прикрыть дело.

Первое. Он даже не поинтересовался новостями в конторе. Ни персонально, по людям, ни системно. А ведь такого рода разговоры преобладают в общении бывших коллег…

Второе. Он очень легко сдал олигарха с его акциями. Конечно, бывших коллег нашего профиля не бывает, в отдельных случаях любой из нас должен будет отдать нашей родной системе-конторе всю информацию, даже если это угрожает корпоративным и личным интересам. Но сегодня полковник раскололся очень уж охотно. Словно бы даже обрадовался, что я интересуюсь именно этим и ничем другим.

Если мои догадки верны, у полковника есть какое-то настолько важное дело, что ему – не до его шефа-олигарха и даже – не до нашей конторы.

Что это за дело? Связано ли оно с Главным конструктором советского исследовательского проекта?

Я пытаюсь себя успокоить. Может быть, я преувеличиваю, ищу то, чего нет?

Может быть. Иногда, то есть, довольно часто, – хочется, чтобы твоя версия оказалась верной, и ты невольно подгоняешь доказательства.

Нужно проверять.

Прямо из машины я велю своим ребятам доложить мне новую оперативную информацию, коли она есть – новая – на эту минуту.

Докладывают.

Добавляются новые кусочки мозаики. Да какие!

Оба друга, скандальный журналист и литературный наёмник Нюхалкова, – пропали, отыскать их в Москве не могут.

Мало того, на Дмитровке обнаружен сгоревший автомобиль журналиста. Нам удалось его идентифицировать, хотя расчёт был явно на то, что не удастся и – концы в воду.

Установлены контакты обоих друзей в последние дни. Среди прочих – одна банкирша, священник и жена олигарха. Того самого, у которого служит полковник. Похоже, она любовница журналиста. Да, парень не промах, ничего не боится.

– Банкирша и священник? – переспрашиваю я. – Это не ошибка?

Вопрос, конечно, риторический. Мои ребята в таких делах не ошибаются. Установить контакт – это ведь не то же самое, что интерпретировать сложную информацию. Это полегче.

– Мне нужно с ними встретиться, – ставлю я задачу. – И как можно быстрее. Это первое. Второе – теперь не упускайте полковника. Он должен привести нас к разгадке. Третье. Переговорите с женой олигарха. Если будет упрямиться… Нет, придётся тоже мне.

Это дело тонкое – разговаривать с жёнами олигархов. Тут капитан не справится. Даже майор.

Мне называют адреса, и я еду. Сначала – к банкирше, священник никуда не денется. Прямо так, без предупрежденья. Иногда это здорово выстреливает.

Мы подъезжаем к банку, и я иду внутрь. Охранник преграждает мне дорогу. Я называю фамилию банкирши. Он спрашивает, знает ли она о моём приходе.

Я достаю удостоверение. Он моргает, багровеет и провожает меня.

Банкирша оказывается хрупкой молоденькой женщиной. Но моё удостоверение не производит видимого эффекта, она и ухом не ведёт.

– Вы знакомы с этими людьми? – я кладу перед ней фотографии журналиста и его друга.

При виде фотографий она не может сдержать волнения. Она смотрит на их лица, переводя глаза с одного на другое, и прямо-таки розовеет вся. Блондинка, ничего не поделаешь. А впрочем, кажется, крашеная…

– Да, – отвечает она и с видимым усилием отводит взгляд от фотографий.

– Какого рода были ваши отношения? – спрашиваю я.

Банкирша поднимает на меня свои глаза. Я невольно откидываюсь на стуле. Глаза – карие, яркие, до того красивые, что сразу вспоминается выражение насчёт очей, которые способны погубить…

– Это что, допрос? – спрашивает банкирша таким тоном и голосом, что я понимаю: голыми руками её не возьмёшь, она умеет держать удар. А значит – добилась должности не только за счёт красивых глаз.

– Это не допрос, – говорю я. – Хотя и за ним дело не станет. Нам нужно найти этих людей. И как можно быстрее. Поэтому не скрывайте ничего.

Банкирша пожимает плечами, отвечает, что была знакома с ними обоими. Они оба ухаживали за ней. По очереди.

– Вы спали с ними? – нарочито грубо спрашиваю я, хотя мне это даётся не без труда.

Она снова смотрит на фотографии, таким странным пристальным взглядом.

– Только с ним, – она показывает на фото журналиста.