– Откуда ты знаешь?
– Он приходил к вам пару недель назад. Вас тогда не было, и мы очень мило побеседовали с ним.
– Вот как? О чём это вы с ним беседовали? Да ещё столь мило.
– Обо всём на свете. Костик много рассказывал о вашем детстве. Какой вы были смешной.
– А каким сам был тогда? Не рассказывал?
– Ещё как. Я чуть не лопнула от смеха.
– Я бы не удивился. Головы морочить он умеет. Два института в кармане. А работает на стройке, простым работягой. Не помогли дипломы.
– Он говорил.
– Всё-то он говорил. А о том, что играет в народном театре – не рассказывал?
– Не-ет. А кого он играет?
– У него много ролей: Чацкий, Гамлет и прочие.
– Даже Гамлет, – изумлённо ахает Леночка. – Никогда бы не подумала. Вот бы посмотреть его в этой роли.
– Не пожалеешь. У него здорово получается. Но давай оставим Гамлета в покое. Как только появится Костик, сразу пропусти его ко мне.
– Хорошо, Игорь Павлович. Ещё есть вопросы?
– Всё. Можешь идти.
Леночка выпархивает из кабинета. Игорь Павлович углубляется в работу.
Проходят десять минут, двадцать, тридцать…
Дверь слегка приоткрывается.
– Игорь Павлович, Костик.
– Какой Костик? Ах, да. Зови.
Дверь открывается полностью. В кабинет влетает мужчина. Совсем как Чацкий. Только не падает.
Костик среднего роста, сухощав. У него своеобразное, весьма выразительное лицо. Встретив такого человека, непроизвольно ждёшь чего-то необычного. Экстраординарного, как говаривали когда-то.
– Извини. Задержался.
Энергичное рукопожатие, после чего Костик падает на стул. И здесь происходит самое интересное. Его тело вдруг начинает как-то морщиться, сжиматься, и вот уже напротив Игоря Павловича сидит не бойкий, развязный Костик, который появился здесь несколько секунд назад, а его жалкое аморфное подобие.
Игорь Павлович с усмешкой наблюдает за процессом перевоплощения. Громко кашляет.
– Зря стараешься, – угрюмо бормочет Костик, медленно наводя на собеседника голубые глаза. – Его утвердили.
– Кого?
– Список.
– Какой ещё список?
– Какой-какой, – раздражённо взрывается Костик. – Список №6.
– Ну и что?
– То, что часы идут.
Костик театральным жестом выбрасывает вверх и вперёд левую руку со старомодными механическими часами.
– Слышишь, как они стучат?
Игорь Павлович морщится.
– Кончай морочить голову. Что тебе надо? Говори ясней.
Костик с сожалением, как мать на ребёнка, смотрит на директора.
– Куда яснее. Ты тоже в списке. Дошло, наконец?
– Что именно? Что ты валяешь дурака. А часы, действительно, идут, и там, – директор кивает в сторону приёмной, – меня ждут люди, время которых стоит немалых денег, а ты морочишь мне голову идиотскими списками.
– Сам ты идиот! Все, внесённые в этот список, подлежат физическому уничтожению. Понимаешь, что это значит? Говоря русским языком, вас всех укокошат. Такие вот шуточки.
– Даже так. И кто именно, если не секрет, собирается «укокошивать» меня?
– Весьма и весьма серьёзная организация.
– Интересная новость. Но как ты узнал о ней?
– Я состою в данной организации.
– Давно?
– Не пытай меня, пожалуйста. Я сказал всё, что мог. И даже больше. Если они узнают, мне – кердык.
Костик закатывает глаза, лицо принимает похоронное выражение.
– Хорошо. Но, если ты заговорил, то объясни, пожалуйста, за что именно меня собираются уничтожить? Чем я не устраиваю ВАС?
– Во-первых, ИХ, а не ВАС. Я – мелкая сошка и не имею права голоса. И знаю не больше твоего. Так что могу высказать лишь догадки. Без всякого ручательства за их достоверность. Тебя устроит такой вариант?
– Валяй.