– Но прогресс неизбежен.
– Мы контролируем его.
– То есть, взяли на себя функции бога. Смотрите, как бы ни вышло ещё хуже.
– Всему своё время.
– Вам виднее.
Наталья демонстративно занялась обедом. Немец не поскупился: блюда были самые дорогие. И вкусные. А, может, Саша подсуетился.
Немец неторопливо пил кофе.
– А кофе там есть?
– Есть. Мы привезли кофейные зёрна из Бразилии. И многое другое. Там прекрасный климат. Растёт практически всё.
– А как Серёжа попал туда?
Наташа замерла, ожидая ответа.
Немец задумчиво повертел в руках пустую чашечку из-под кофе. Осторожно поставил её на блюдечко. Аккуратно вытер губы салфеткой.
Наташа ждала.
– Сергей, действительно, хотел покончить с собой. Я случайно оказался рядом и буквально вытащил его из-под колёс машины. Мы с ним побеседовали около двух часов, и он подписал контракт.
– Кровью? – не удержалась Наташа.
– Чернилами,– серьёзно ответил немец. – И два года Сергей живёт в Раю. У него есть работа, благоустроенная квартира, машина, дачный участок. Так что у него всё хорошо.
– Я рада за него. От меня-то, что вам надо?
– Сергею нужна семья. Жена, дети.
– Что, в Раю проблема с Евами?
– У нас пока ещё небольшое население: всего сорок тысяч. Основной прирост всё ещё происходит за счёт мигрантов. Выбор невелик.
– Чего вы переживаете? Завезите таджиков. Или китайцев.
– У нас очень жёсткая миграционная политика. Исключительно арийское население. Скандинавы, англосаксы, славяне.
– Но Гитлер считал славян недочеловеками.
– Гитлер заблуждался. Потому и проиграл войну. У нас, в Раю, славяне составляют семьдесят процентов населения. И официальный язык – русский.
– Даже так. Но…
– Сергей любит вас. Он не мыслит своей жизни без вас. И умоляет вас приехать к нему.
– Что я там буду делать?
– То же, что и здесь – жить. Работать. С работой у нас проблем нет. С жильём – тоже. Климат превосходный, продукты экологически чистые. Одним словом – рай. Вам даже к деньгам не придётся привыкать. У нас официальная и единственная валюта – рубль. Кстати, советский. С Лениным. Тот, что был у вас в ходу до девяносто первого года.
– У вас что, и власть советская?
– Почти.
– И компартия есть?
– Есть.
– Обалдеть. А Сергей, случайно, не коммунист?
– Нет. У нас очень жёсткий отбор. С обязательной ежегодной чисткой.
– У вас что, и комсомольцы есть? И пионеры?
– Разумеется. Дети должны быть под присмотром.
– А наркотики? Табак? Алкоголь?
– Под строжайшим запретом.
– Что, и самогон не варят?
– За самогоноварение – расстрел.
– Какой же это рай?
– Трезвый. И поверьте мне: никто не рвётся обратно на землю. Знаете, какое у нас самое страшное наказание?
– Вы уже озвучили: расстрел.
– Есть кое-что пострашнее. Депортация на Землю. И знаете почему?
– Почему.
– Потому что депортируется вся семья.
– У вас прямо концлагерь. Только газовых камер не хватает.
– Нам не нужны газовые камеры. Кстати, за двадцать лет у нас расстреляны шесть человек. Две семьи депортированы. Причём, все эксцессы произошли в первые четыре годы. И ещё. Если вы вспомните библию, в первобытном раю тоже были весьма суровые законы. Одним из которых пренебрегли наши прародители. За что и были наказаны. А мы до сих пор расхлёбываем их грех.… Так вы согласны отправиться в Рай?
– Чем вы докажете, что сейчас не вешаете мне лапшу на уши? И я не окажусь в арабском борделе с гордым названием «Рай»?
– Не понял. Про какую лапшу вы говорите?