Сценарии, пьесы, сценарии. В трёх книгах. Книга 2

Доренко. Как же не заметить – ты же пиво принесла.

Полина Андреевна. Грубо…

Доренко. Извини, Поля. Но что ты на меня взъелась-то сегодня?

Полина Андреевна. А чем обычная женщина хуже артистки?

Доренко. Артистки – обычные женщины. Поверь врачу.

Полина Андреевна. Избаловали тебя… обычные женщины… (отвернувшись от Доренко) Кобель – он и есть кобель.

Доренко. Поля, ну зачем… ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

Полина Андреевна. Вот ты так, а может, Машенька-то – от тебя. Вспомни, когда приехал сюда строиться?

Доренко (с улыбкой). Ну, ты сказала! Да она же вылитый Илья! Тут Шамранинская кровь без подмеса.

Полина Андреевна. Тс-с!

Доренко (громко). Нет, грибы вообще очень тяжёлая пища. Если подозрение на гастрит, лучше их вообще исключить.

Полина Андреевна. Ни жареных, ни солёных?

Доренко. Ну, разве что груздя подцепить после стопочки.

Входят Соркин, Аркаева, Пригорин, Шамранин, Медведев и Маша.

Соркин. Золотые слова, Евгений Сергеевич! Что-то даже захотелось. (кивает в сторону столика) Может, нам накрыть на скорую руку – а, Ира?

Аркаева. Пётр, как ты можешь – мы же в театре.

Пригорин. А что, театр начинается с буфета.

Аркаева (укоризненно). Боря… и ты туда же… Всем терпеть! Банкет будет по окончании! С участием господ артистов!

Яков (из за сцены). И господ, которые помогали!

Аркаева. И господина Яши.

Шамранин. В восьмом классе когда учился, победили мы классом в «Зарнице» – игра тогда была такая… военно-патриотическая… ну вот… и, как приз, привезли нас, юнармейцев, в Москву, в Большой театр – вот там был буфет, так буфет! Шампанское в фужерах, коктейли! Жульен я там первый раз попробовал – все деньги на него и ушли.

Пригорин. А что же не на «шампанское в фужерах»?

Шамранин. Так мы же не одни были – с училкой. Строгая была – Нина Ивановна… Царствие Небесное.

Маша. И какой был спектакль?

Шамранин. Оперный. Пели.

Маша усмехается и обводит взглядом окружающих.

Шамранин. Сейчас-то как в театрах с буфетами, Ирина Николаевна?

Аркаева. По-разному, Илья… по-разному. Но когда же начало?

Яков (из за сцены). Всё, начинаем уже.

Звучит начало «Болеро» Равеля. Занавес поднимается.

Слева на сцене стоит маленький столик, на нем – работающий без звука телевизор, перевернутый вверх ногами. Справа – не вертикально, на одном из своих углов стоит раскрытый старый холодильник – внутри него примостилась Нина (в гидрокостюме). Через всю сцену натянута верёвка, на ней висят на прищепках брюки и юбка. Над авансценой висит кусок рельса, стоящий рядом Костя (в брезентовой плащ-палатке с выглядывающими из-под неё голыми босыми ногами) негромко отбивает ритм, ударяя по рельсу прикладом автомата Калашникова. Позади Кости на высоких ножах стоит синтезатор.

На протяжении всего описанного ниже эпизода мюзикла темп воспроизведения музыки постепенно повышается (без изменения высоты звука), при этом к классической музыке постепенно подмешиваются, понемногу замещая её, ударные и другие современные инструменты – постепенно «Болеро» сменяется современным «хип-хопом». И соответственно жесты и движения Кости и Нины становятся все более похожими на рэперские. Время от времени Костя или Нина подходят к синтезатору (Костя – когда читает Нина и наоборот) и берут на нём в такт музыке несколько дополнительных аккордов или импровизаций.

Из-за сцены показываются подсвеченные клубы дыма. Действие начинается.

(***** Автор просит его извинить: по «технологическим» сугубо издательским причинам продолжение текста, оформленное в виде ТАБЛИЦЫ, размещено ниже).

(***** После ТАБЛИЦЫ текст продолжается с этого места).

Костя останавливается, безвольно и сокрушённо опускает голову и руки, разжимает пальцы – автомат падает на сцену. Вслед за Костей останавливается и Нина.

Костя (негромкоговорит себе под ноги). Как боялся, так и вышло… (не поднимая головы) Яш, выключай всё.

Через несколько секунд музыка и свет на сцене выключаются. Наступает полная тишина.

Костя (поднимет голову и говорит в «зал»). Всё, финиш… Занавес.

Аркаева. Не обижайся, Костя. Прошу тебя, продолжай.

Костя. Говорю же, кирдык! Расходитесь! Всем по койкам! (кричит в сторону сцены) Занавес тяни!

Занавес опускается, Костя остаётся за ним.

Аркаева (встаёт, а вместе с ней и Пригорин). Костик, но ведь ничего же не случилось!

Костя (из-за занавеса). Всё случилось! Всё! Виноват! Я упустил из виду своё ничтожество. Писать и играть могут только избранные. Я посягнул! Мне…

Аркаева. Костик! Выходи – давай всё обсудим… Костик! (пауза в пять-семь секунд) Костя! (Пригорину) Борис, приведи его! (Пригорин, не торопясь, уходит за сцену)

Соркин (продолжает сидеть). Неудобно получилось… некрасиво.

С озера слышится, как заработал мотор. Постепенно рокот мотора удаляется, затихает. Пригорин возвращается с другой стороны, обогнув сцену.

Пригорин. Обошёл кругом – там никого нет. Даже этого местного «монтёра Мечникова».

Пригорин садится на сцену спиной к занавесу.

Соркин. Наверное, Костя уплыл с Ниной.