Тихий охотник

Я чуть качнулся вправо и почти без замаха влепил ему в челюсть.

Он отлетел назад и грохнулся на пол.

Мужик-то крупный, хрен такого сразу собьешь с ног.

Он покачнулся, с трудом удержался на ногах. Я быстро сменил позицию и влепил еще раз. Удар был не сильный, но теперь и этого было достаточно, чтобы этот тип грохнулся на пол.

Кстати, там батарея была, а если бы он голову разбил об эту батарею? Да и помер бы. Превышение пределов допустимой самообороны? Стоп, какая самооборона, я же первый этого хама ударил.

– Да ты че, ботаник, по едалу захотел? – Мужик замахнулся ножом, кто-то завизжал.

Я уже отработанным в предыдущей мысли приемом сбил его с ног. Алкаш грохнулся на пол и отлетел к самой батарее. Кто-то опять завизжал.

Так, а дальше что? Если он опять встанет? Я четвертый раз сбил его с ног. Как-то надо эту историю заканчивать.

– Неплохо бы сдать его в милицию, – подсказал я продавщице, и она тут же бросилась к телефону в подсобке.

Вообще-то мужику уже, наверное, врач нужен, у него явно сотрясение спинного мозга. Приезжает милиция, мне – медаль, тому – направление на анализы. Петр Яковлевич, на командировочную работу пока не вышел, потому как сижу в отделении шестой час, пишу объяснительную…»

Оказывается, я уже доедал четвертую сосиску.

Странно, но я успокоился. Какой-то непонятный робокоп получается. Прав, что ли, был мой внутренний голос, когда убеждал не вмешиваться? Или это из-за несоразмерности преступления и наказания? Мужик хамит, а я его об батарею? Так, а что еще с ним делать? Рассказать о принятых правилах поведения? И после этого самому отлететь к той батарее.

– Спасибо, реально было вкусно, – вполне искренне я поблагодарил продавщицу.

– На здоровье. Заходите еще.

На улице уже были сумерки, зажглись фонари. Сытый и довольный, я дошел до светло-желтого дома на углу, который сейчас стал просто серым, и почти случайно глянул на примыкающую к площади боковую улицу.

Там, покачиваясь, шла явно подвыпившая троица. Прохожий, завидев их, перешел на другую сторону. Парни заулюлюкали ему вслед и потопали дальше.

Я вздохнул. Можно было не сомневаться, что через пару минут они спросят у меня закурить. «А если найдем?».

Я скрылся за углом, готовясь стартовать, увидел большое освещенное окно, закрытое плотной шторой, затем табличку «Городская Библиотека», дернул дверь, заскочил внутрь и закрыл засов. Как говорят на Востоке, круче не тот, кто увернулся от брошенных в тебя камней, а тот, в кого вообще камни не бросили.

Дальше был небольшой тамбур, вторая дверь.

– Добрый вечер. Кажется, дождь начинается. – Именно так я представлял себе библиотекаря: пожилая худощавая женщина в строгом деловом костюме с юбкой, аккуратная прическа, конечно же, очки, и спокойный оценивающий взгляд.

– Добрый вечер, молодой человек. Как вам наш город? На СлавХимМаш? Да вы проходите. – Она помолчала, улыбнулась моему удивленному взгляду. – Ничего сложного. С утра идут пенсионеры, за классикой: Толстой, Чехов, даже Достоевский. Все то, что они помнят по названиям со школьной программы, и чего в школе практически никто не читал, только сдавали по шпаргалкам. «Классика – это то, что в классе читают». – Она вздохнула. – А теперь никто не заставляет, читают, кстати, с удовольствием, это же действительно Мастера. – Она сделала паузу, поправила очки. – После обеда – школьники, берут ту же классику для уроков. Ну, и командировочные. Эти могут зайти в любое время, просто так. – Она ободряюще улыбнулась и вдруг спросила:

– Чай будете?

– Спасибо. – Я слегка растерялся. – Вы как добрая фея. Из «Золушки».

– Спасибо, буду, или спасибо, не буду? – строго уточнила фея.

– Буду! – твердо сказал я. В библиотеке был неяркий свет, в меру тепло и как-то … душевно, что ли.

– У нас читального зала нет, но есть читальный стол. А вот здесь у меня книги по истории города, я их специально подобрала, буду маленькую выставку делать. – Хозяюшка ушла куда-то в глубину.

Я подошел к ее рабочему столу, взял стопку книг, увидел лежащую табличку «Зав. Библиотекой Мальцева Арина Родионовна». Надо же, как няня Пушкина. Имя-отчество прямо в точку!

А потом мы под шум начавшегося дождя пили чай на читальном столе, она рассказывала про любимый город Славатск, в котором она родилась, и с которым они были почти ровесники.

Когда-то в каком-то министерстве было принято решение построить здесь, фактически в чистом поле, химический завод. Были на это свои причины. Завод и в нескольких километрах от него поселок начали строить одновременно. Конечно, приехало много молодежи. Люди строили свои будущие дома и свои рабочие места. На тяжелых работах использовали заключенных, многие из которых после окончания срока оставались здесь жить. Прошло время, поселок стал городом, завод – крупным производственным комплексом, к химзаводу добавился машзавод…

А книжный магазин действительно был, назывался «Глобус», закрылся несколько лет назад.

– Арина Родионовна, – я сделал паузу и покосился на табличку. – Мне кажется, вы были раньше учительницей.

– Русский язык и литература. – Она задумалась, мыслями унеслась куда-то в свое прошлое.

Я взял верхнюю книгу, «История города в рассказах и фотографиях», раскрыл наугад, начал просматривать черно-белые и цветные фотографии. Вот первые поселенцы, вот первые дома-бараки, вот первая свадьба, вот… Сердце забилось учащенно, просто заколотилось: на фотографии был Дворец культуры, а перед ним – бассейн-фонтан!

– Это фонтан? – я смотрел на фото, наверное, с вытаращенными глазами.

– Это? Ну да. – Она подошла, старое фото ее тоже заинтересовало. – Был сначала фонтан. Его сразу после взрыва на химзаводе засыпали.

– А что за взрыв?

– Давно это было… Установка какая-то взорвалась. – Она вздохнула. – Там почти вся смена погибла, пять человек. Из них две пары семейных было, муж да жена. После этого семейным парам категорически запретили в одну смену работать. Начальник смены жив остался. Его первым взрывом, говорят, метров на пятнадцать отбросило, это и спасло, по кусочкам собирали…

– А остальные … их что же, там … на площади похоронили?

– Некого было хоронить. Там же не просто взрывы были, какие-то химические. Ничего не осталось. А цветы в память об этом решили посадить…

– А начальник смены, что с ним сейчас?

– Совершенно не знаю. – Она развела руками. – Только, говорят, и память, и рассудок частично потерял. Скорбная история.

Мы помолчали. Я глянул на часы на стене.

– Вы же уже закрываться должны. – Я встал. – Спасибо огромное за рассказ, за чай! – Можно, я эту книгу с собой возьму, почитать?

– Конечно, это же библиотека! Берегите ее, она здесь в одном экземпляре. Вот только мне надо вас записать. – Она вернулась к рабочему столу, взяла чистую читательскую карту и вопросительно посмотрела на меня.

– Пушкин, – сказал я, опять уставившись на старую фотографию с фонтаном. И не сразу заметил, что повисла тишина.

– Александр Сергеевич? – с иронией спросила Арина Родионовна.

– Нет, Тихон … Тимурович, – растерянно ответил я.

Я вздохнул, раскрыл свой паспорт, передал ей.

– Извините… – Она была несколько смущена и одновременно рада, что все оказалось правдой.

Я продиктовал свой адрес с бумажки, которую дал Никита, взял книгу и от души раскланялся с доброй хозяюшкой.