Мрачные узы

– Нет, Натан Карлович… Да, здравст… – язык заплетался, и девушку все еще знобило. Она внятно могла формулировать мысли, но говорить у нее получалось с трудом, что явно раздражало десять минут назад следователя.

– Я рад, моя дорогая. – Он снова отвлекся на телефон.

– Но мне придется… нужно будет в отделение… допрос у… – стыдясь саму себя, Лара прокашлялась.

– Если вы переживаете, что вас будут докучать из полиции, то будьте покойны. В любой другой ситуации человек, обнаруживший тело, возможно, и стал бы одним из подозреваемых, но с вами этого не случится. Вы под моей опекой. – Натан Карлович поднял глаза на нее, улыбнулся, а потом перевел взгляд на следователя, который исподлобья смотрел в их сторону. – Дело моей внучки закроют быстрее, чем вы успеете со всеми вещами переехать к нам. Так что жду вас утром в понедельник, постарайтесь не опаздывать.

– Вашей внучки?

Натан Карлович кивнул:

– Да, к сожалению, та девушка являлась моей внучкой. Да, – он снова закачал головой, будто бы так надеялся выкинуть это из головы. – Не родная, конечно, двоюродная. Ее звали Инга Андропова. А это, – он обернулся и жестом подозвал к себе молодого человека, который все это время стоял где-то позади, не смея подойти ближе и взглянуть на Лару. – Раз уж вам предстоит скоро знакомство со всей моей семьей, будь она неладна, это Марат Загорский, мой внук. Тоже двоюродный, но это неважно, он мне как сын родной. Правда, Марат?!

Из-за стресса Лара не обращала внимания на парня, скрывающегося за черными линзами. Но при их зрительном контакте она и последние слова, какие бы они косноязычными не были, потеряла.

– И ты, друг мой, познакомься с новым водителем. Кларисса. Но просит называть ее Ларой. Хотя имя в любых формах прекрасно.

Марат слегка улыбнулся и протянул руку для приветствия. Лара с плохо скрываемой дрожью ответила.

***

Он три часа сидел в кабинете, не зная, чем занять себя и свои мысли. Временами Марат порывался подойти к шкафу, за нижними дверцами которого скрывался небольшой мини-бар, налить в бокал янтарной крепкой жидкости и пафосно опрокинуть ее, тяжело втянуть воздух, проклиная все на свете и обратно усесться в кресло, полагая, что именно так справляются с горем. Но спустя три часа он так и сидел трезвым, гладил острую морду Крекера, расположившуюся на его коленях, и смотрел в окно. Сюжет был до одурения скучен: тихо покачивались сосновые кроны, сквозь них лениво летали черные точки и также лениво каркали. И так три часа подряд. Сменился только фон. С прелестно-голубого на ржаво-розовый. Закатное солнце обещало скоро скрыться и погасить безумно скучный экран.

Однако мысли были более живыми и динамичными. Кто убил Ингу? За что ее решили убить?

Сестра, которая всегда его сторонилась, которая избегала всех и пыталась всячески слиться с местностью и не доставлять никому дискомфорта, считая, что так себя оберегает от проблем, вдруг исчезла навсегда. А перед этим решила наконец подать голос.

Марат активировал смартфон и открыл последнее сообщение от Инги: «Марат, здравствуй.Нам необходимо встретиться. Есть любопытная информация о том, как все мои родственники умело держат тебя за идиота. Жду ответ». Что же такого любопытного и, видимо, опасного она хотела сообщить, что так и не дожила до семи вечера?!

В кабинет вошел Натан Карлович, держа в руке телефон; на экране светилось имя, из динамика доносились приглушенные слова. «Собеседника» непочтительно бросили на подоконник, а рука в белоснежно-белом рукаве с золотой запонкой юркнула внутрь мини-бара за графином с янтарной жидкостью. Марат, наблюдая за действом, сглотнул. Натан налил себе в стакан коньяка, через секунду подлил еще немного, захлопнул тайную дверцу шкафа и слегка прикоснулся к напитку. Посмаковав глоток, он твердо поставил на подоконник фужер и схватил телефон, откуда все еще доносились смазанные голоса:

– Пошел к черту!

И голоса прекратились.

Телефон полетел на диван рядом с окном, куда сразу же двинулся любопытный Крекер, активно обнюхивая прямоугольный предмет без признаков жизни и ничем аппетитным не пахнущий.

– Это какой-то ужас, – выплюнул Натан, усаживаясь в кресло за стол.

Расстегнул верхние пуговицы рубашки и освободил запястья от сдавливающего ощущения из-за запонок. Облокотился на спинку кресла, тяжело выдохнул. Его глаза сумбурно бегали по потолку, не находя приятного места, чтобы замереть и перевести дух.

– Ты как, друг мой? – осведомился Натан Карлович, не глядя на Марата.

– Держусь, – ответил тот, с вожделением посмотрев на недопитый, наполовину наполненный бокал коньяка.

– За Игнатом сегодня нужно будет последить, – размышлял Натан, барабаня пальцами по столешнице. – Все-таки дочь сегодня потерял. Пока может быть еще не осознал происходящее, но в самый важный момент…

Марат брезгливо покачал головой. Игнат. Об его отчиме они несколько часов назад говорили с Ингой. А теперь ее нет. Теперь уж точно Игната никто не будет делить. Потому что не с кем.

Он вздохнул и на помощь вновь подошел Крекер, зарыв под кисть хозяина острую морду, показывая, что он рядом, готов всецело поддержать.

На телефон Натана снова поступил звонок, который пришлось отклонить, поднявшись с кресла.

– Теперь, друг мой, может быть ты расскажешь мне, что ты делал на территории «Третьего форда», когда я встретил тебя на машине? – чрезмерно живыми глазами впился в собеседника Натан, продолжая постукивать по столешнице.

– Мы с ней должны были сегодня встретиться.

– По поводу?

Марат пожал плечами. Он на самом деле не знал, о чем с ним хотела поговорить сестра, но ее голос был чрезвычайно тверд и самоуверен, будто бы она наслаждалась той информацией, которой владела, и которой хотела поделиться с ним. Тема беседы интриговала до предела: все родственники держат Марата за идиота. Но что бы это могло значить – он не имел представления; поэтому для убедительности повторно пожал плечами.

– Мне интересно, – медленно начал Натан, – когда она вернулась? И для чего? После всего, что произошло между семьей и Ингой, она возвращается и почему-то именно тебе назначает встречу там, где ее убивают спустя несколько часов.

И Натан опустил свой многозначительный взгляд на Марата, перестав стучать пальцами по столу. В его тоне слышался упрек и легкий привкус презрения. Он так отрешенно сказал «между семьей», как часов двенадцать назад Инга безвольно произнесла: «мои родственники умело держат тебя за идиота». Они всячески пытались отстраниться от прайда Шлоссеров.

13 июня 2019 (четверг)

Телефон Натана никогда не знал покоя. И даже в этот печальный вечер он постоянно мигал экраном, оповещая о новом звонке. Хозяин перевел его в беззвучный режим, считая, что это будет уместнее в данной ситуации. Если высвечивались фамилии партнеров или знакомых, которые могли только разразиться дежурными фразами с соболезнованиями, то он мог отклонять их, не объясняя Марату, почему не желает ни с кем говорить. Встревожило только одно сообщение, которое всплыло на экране.

– Твоя мать написала, – сказал Натан, вводя защитный пин-код на смартфоне прежде чем прочитает письмо полностью.

– Что случилось? – осведомился Марат.

– Пишет, что Игнат разбуянился. Бухает и крушит дом. Все, как всегда, впрочем. Даже горе не может пережить достойно.

И откинулся снова на спинку кресла, прихватив со стола золотую, но покрытую стариной монету. Он с магической ловкостью перебирал ее фалангами пальцев, заставляя то нырять в ладонь, то снова грациозно проскальзывать по руке.

Марат же снова взглянул на бокал с янтарной терпкой жидкостью. Но ненависть переполняла теперь больше, чем неописуемая жажда прикоснуться к напитку. Почему люди видят спасение в алкоголе, умудряясь им лечить и горе и обмывать праздные вещи?! В голове всплыл образ пьяного Игната, который имел привычку накидываться и переползать порог дома, затевая специфический концерт и забывая об этом наутро. У Марата вновь появилось жгучие желание встать сейчас же и помчаться к матери и защитить ее от пьяного муженька, который не порядочно поминает дочь, а нашел лишний повод накидаться спиртным.

– Прости, дядя, но я поеду. Маме, действительно, нужна сейчас моя поддержка. – И Марат направился к двери. Рядом засуетился Крекер.

– Ты прав, друг мой.

В проеме, чуть не ударив юношу по лбу дверью, появилась сгорбленная серая фигура. Под уродливыми кляксами потекшего макияжа, красным и распухшим носом узнались черты Алисы. Двадцатипятилетняя полная девушка была полностью укутана в серую тонкую шаль, плечи нервно дрожали, а пальцы сильнее впивались в тонкую ткань, обхватывая себя, в надежде сдержать отчаяние внутри. Красные влажные глаза скользнули по Марату и Натану, которые в полной тишине и спокойствии смотрели на ее уничтоженный горем вид. Она тяжело вздохнула, проглатывая очередные всхлипы, и уткнулась мокрым от слез лицом в грудь Марата. Крекер ласково потерся мордой о ногу Алисы, жалобно смотря на девушку, которая снова разошлась в рыданиях.

Марат погладил по спине убитую горем Алису, невербально прося помощи у Натана.

– Душа моя, – тот нехотя поднялся с кресла, – не стоит так себя мучать. Нам всем сейчас чертовски тяжело. Инга была всем дорога, мы все потеряли родного человека, часть себя. Но нужно беречься. – Подходя к рыдающей племяннице, он прихватил стакан с подоконника и протянул в ее дрожащие и ослабленные руки. – Глотни. Вот так. А теперь пойдем, я провожу тебя до кровати.

И он обхватил ее за плечи, отрывая от Марата, и повел в коридор и к лестнице.

– Я сп… спросить х-хотела, – прерываемая всхлипами, начала Алиса. – Даня еще не пр… приехал. Он в курсе т-того, что с-случилось?

– Безусловно. Недавно мы разговаривали по телефону.

– И он пр-приедет?

– Без понятия, – отрезал Натан. – Я послал его к черту.