Мрачные узы

До сегодняшнего дня Маргарита принимала у себя сбежавшую жену Павлика, которая однажды ночью заявилась на порог квартиры Риты со всеми вещами и пакетом в руках, из которого выглядывали кроссовки, бюстгальтер и бальзам для волос. В последний день их совместной жизни, застав Лару среди пирамид из одежды, книг и обувных коробок, подруга спросила:

Солнце медленно близилось к горизонту, озаряя пляж теплым оранжевым светом. Беседки на берегу были заняты гостями отеля и местными жителями, с мостков ныряли подростки в воду, визжали громко и брызгались.

Лара доедала печеные овощи с курицей и горошком, запивала все морковным соком, разговаривая с подругой по видеосвязи. Та радовалась, что впервые за несколько месяцев взяла на сегодня выходной и проспала больше шестнадцати часов с того момента, как Лара уехала.

– Город-то сильно изменился?

– Не знаю, еще не каталась по нему, впервые за день выползла из номера. Но за эти пять лет отельчик на озере ничуть не изменился, смотри. Помнишь, мы тут выпускной отмечали. – Она взяла в руки телефон и показывала в камеру панораму шумного берега, светлую и уютную террасу и здание «Третьего форта».

– Мило, – согласилась та и широко зевнула. – Со своими Шлоссерами не виделась еще?

– Почему они сразу мои? – смутилась Лара. – Я только созвонилась с Натаном Карловичем и договорилась о встрече в понедельник.

– Это тот бодрый старичок? Неплохо. То есть спрашивать, видела ли ты того самого симпатичного Савву не имеет смысла.

– Ритуль, – жалобно протянула подруга и закатила глаза.

– Ладно-ладно. Прости мое неугомонное любопытство, – та хихикнула. – С матерью-то разговаривала?

Оплатив счет и взяв с собой апельсиновый фреш со льдом в пластиковом стаканчике, Лара спустилась на берег и пошла вдоль кромки воды. К горлу снова подступил камень горечи, мешая пробиваться кислороду, и каждый вдох давался с трудом. Щеку щекотала слеза, которая предательски показывала, что обида на мать не прошла, она еще свежа и до сих пор больно.

Рита слушала долгий монолог, периодически кивая и понимающе «угукая» в момент паузы, не имея возможности сказать что-то действительно приободряющее. На языке вертелись фразы: «Ехать к матери, возвращаться и унижаться – глупо, Ларчик, и я об этом тебе уже говорила», «Мать твоя всегда была поехавшей. Она была влюблена в идеальный образ дочери, которому ты не соответствовала» или «А я же говорила, что мать не примет твой развод», – но ничего из этого не могло взбодрить Лару. Девушка сама себя умела ругать за ошибки, винить во всем случившемся и калечить самооценку, так что Рите приходилось набираться терпения, чтобы не усугублять положение. В глубине души она верила, что смена обстановки действительно сможет помочь Ларе в обретении себя настоящей.

– Я боюсь ее встретить на улице. Или в магазине. Потому что тогда нужно будет ей что-то сказать, а кроме нецензурных выражений на ум больше ничего не приходит.

– Ларчик, ты не должна с ней разговаривать, если не имеешь желания. Пройди мимо. Пускай наконец осознает, что потеряла единственную дочь.

– Просто обидно, что у меня теперь нет дома, куда бы я могла вернуться в любой момент. – И Лара затянула большой глоток холодного напитка, только чтобы заглушить внутреннюю горечь и ослабить желание расплакаться. Слегка болела голова, глаза щипали слезы.

– Не забывай, что я тебя всегда приму, – тепло отозвалась Рита с экрана телефона и улыбнулась.

После окончания разговора Лара долго стояла на берегу и смотрела в пустоту. Мимо пробегали дети. Позади туристические домики, беседки, где сидели группы людей, смеялись, слушали музыку и доносился аппетитный аромат жареного шашлыка.

Перистые облака медленно расплывались по голубому холсту, украшая его интересным узором. Солнце нагревало песок, в который девушка установила запотевший пластиковый стаканчик. Двумя движениями развязала шнурки кед и скинула обувь, босыми ногами ступив на светлый песок, зарывшись пальчикам поглубже, где чувствовалась таинственная прохлада. Лара прошла до кромки воды и стала ждать, когда небольшая волна оближет кожу. Ярко кричали чайки, кружившись над озером, и временами камнем спускались до самой воды, касаясь лапками блестящей поверхности.

Резкий звук.

Лара обернулась. Она завертела головой, стараясь понять откуда он. Что могло упасть с таким грохотом? Может быть, это в соседних домиках живет семья, и дети играют с петардами?

Девушка остолбенела. Ассоциативный ряд не врал. Такой звук она слышала в фильмах, в сценах со стрельбой. Это был выстрел.

Она вернулась к своим кедам, отряхивая ступни от прилипшего влажного песка, пыталась затянуть обувь. Неровными, нервными прыжками побежала к домику, из которого предположительно донесся громкий звук. Неподалеку уже столпилось с десяток человек с ближайших беседок.

Они переговаривались, мужчина звонил в полицию, а громкоголосая женщина, как курица, пыталась спрятать под своими руками-крыльями детей и отвести подальше. К собравшимся подбежал юноша и передал мужчине, который еще говорил с оператором по телефону, что видел на втором этаже чей-то силуэт, который сразу же спрятался за шторой, как только заметил смотревшего на него. По народу прошел шепот, что стрелявший еще в доме и вооружен.

– А кто здесь живет? Вы не знаете? – интересовалась громкоголосая женщина, которая за спиной пыталась удержать трех десятилетних испуганных девочек.

– Здесь никого не было. Мы позавчера въехали, – ответил молодой человек, выбежавший из беседки, где сейчас подгорал шашлык. – Пока никого не видели.

– Я уже вторую неделю здесь, – шепнул мужчина, вызвавший полицию, – в соседнем доме живу, никого не видел.

– То есть там никого нет? – переспросила женщина, отталкивая детей ближе к берегу.

Лара медленно обошла толпу людей, которая наблюдала за местом преступления с территории соседнего домика сквозь низкие ветви сосен и цветущего шиповника. Один активный гражданин вскоре стал отгонять народ дальше, ибо любопытные только умножались в количестве; однако сирен полицейских машин или скорой помощи слышно не было. Прошло уже минут пять. Лара отошла от скопления перепуганных и шумящих людей, старалась разобраться в себе.

Она, как и многие другие, слышала взрыв или выстрел. Приглушенный и смазанный. Возможно, она от неожиданности могла спутать этот звук с выстрелом, полагаясь на ассоциации, которые подпитаны лишь просмотрами ненавистных боевиков, и, быть может, на самом деле ничего страшного не произошло. Внутри нее все замерло. Чувства обострились, тело будто готовилось к прыжку, каждая мышца напряглась. И это походило на сладковатый привкус страха. Когда в животе затягивается тугой узел, а кончики пальцев мелко покалывало. Чувство, знакомое Ларе не понаслышке, овладело девушкой, как ранее на автогонках, и буквально подталкивало ее броситься сквозь колючие ветви шиповника к крыльцу бревенчатого домика.

И цепкий взгляд захватил движение в окне на первом этаже.

Секунда – и сейчас там никого. Даже тюль не шевелится, как хотелось бы – в подтверждение, что замеченное Ларой не галлюцинация, навеянная сомнением. Дыхание стало медленным и ровным, губы плотно сжаты, уши пытаются уловить прозрачные звуки, глаза – любое мимолетное движение.

Глухой хлопок. Шуршание по гравию. Мелькнувший силуэт между толстых стволов сосен.

Лара скользнула между деревьями в сторону скрывшегося автомобиля, но от него остался прогорклый запах масла. Она запрыгнула на крыльцо, рванула дверь на себя. В коридоре пусто, в зале тоже, только бардак. Веранда пуста. Кухня – аналогично. Сознание решительно воссоздавало в голове кучу ужасных картинок, основанных на криминальных фильмах, они сменяли друг друга, перекрывая реальное изображение действительности. Лара, опираясь на стены, с силой поднимая ноги, взобралась на лестницу, доползла до второго этажа и осела на пол, чуть не свалившись вниз по ступеням.

Рыжеволосая девушка сидела на полу, прислонившись к стене спиной, прижав штору так, что та сильно натянулась. Рукой сжимала рану, из которой медленно сочилась темная кровь. Рядом валялся завядший букет красных роз, в прозрачной вазе танцевало несколько язычков пламени, и тлел пепел.

Лязг железа, и гардина сорвалась со стены, рухнула вниз, стеганув по голове труп; штора парусом опустилась на пол, впитывая в себя растекшуюся кровавую лужу.

Глава 2

13 июня 2019 (четверг)

Оксана набрала ванну с пеной, решила, что нельзя вечно откладывать спа-день на мистическое «потом», сегодня есть свободный вечер, она может позволить себе заняться собой. Принесла в ванную комнату пару ароматических свечей, бокал холодного шампанского, которое стояло в холодильнике неприлично долго и уже успело порядком выветриться. Из полуромантичного вечера четверга ее вырвал звонок – в одном из домиков ее туристической базы нашли труп.

Укутавшись в халат, вбежала в комнату, натянула на себя первые попавшиеся джинсы и старую кофту, в которой обычно выгуливала псов, Оксана схватила двух своих ротвейлеров, дремавших на подстилках, и поспешила ко второму домику с северо-востока турбазы. Там ее встретили несколько машин полиции, две кареты скорой помощи; вся территория ограждена желтой лентой, все искрилось мигалками, сиренами и шумом рации, многие отдыхающие повыскакивали на улицу, чтобы поглазеть на вечернее представление.

Ротвейлеров заметил мужчина в форме:

– Вы Оксана Дорофеева? Хозяйка базы?

– Да.

– Проходите.

Мужчина крикнул куда-то вперед, вглубь небольшой кучки полицейских, кишащей работой:

– Эй! Подойди сюда, здесь есть для тебя работа.

И с Оксаной беседовал молодой парнишка, стажер. Следователь только что вышел на улицу после осмотра тела девушки, убитой в спальне второго этажа. Он переговаривался с напарником, потирал глаза, уставшие от бессонницы, и что-то записывал в маленький блокнот. После указал на укутанную в полотенце свидетельницу, которая нехотя кивала медицинским работникам, и направился к ней, чтобы еще раз прояснить кое-какие детали. Но он не успел ничего сказать, так как с дороги послышался выбивающийся из привычной суеты шум: подъезжал белый кроссовер, сигналом распугивая зевак и неуклюжих полицейских, намеревающихся перекрыть въезд.

Из автомобиля вышли два человека, мужчины: один лет семидесяти в строгом костюме, на голове седые волосы аккуратно уложены, в руках телефон, с кем-то параллельно шла беседа, однако мужчина сильным поставленным голосом и давал четкие инструкции собеседнику, и отмахивался от полицейских, которые явно были против посторонних на месте преступления; второй гораздо моложе, примерно лет двадцати пяти, скрывался под черными солнцезащитными очками.

– Где у вас тут главный? – поднимая над собой желтую оградительную ленту, требовал мужчина, завершая диалог по телефону.

Следователь направился к только что приехавшим, оставив Лару без внимания и расспросов. Она навострила уши, пытаясь разобрать разговор между полицейским и владельцем «БМВ», ибо в нем узнала своего нового работодателя, с котором на днях собеседовалась по видеосвязи. Лара не могла понять, о чем те говорили, так как посторонние шумы перекрывали все вокруг; однако ей показалось, что весьма четко услышала что-то о «закрытии дела», потому что в этот момент мужчина повысил голос и угрожающе жестикулировал. После чего следователь побрел в сторону напарника, уже ему что-то эмоционально объяснял, а двое из «БМВ» направились к ней.

– Доброе утро, Кларисса. Прошу прощения, что встречаемся с вами при таких обстоятельствах. Вы же не передумали по поводу работы? – спросил он, между делом отклоняя поступающие звонки на телефон.