Кухарка для дракона

Мне оставили место во главе стола как почетной гостье. Напротив восседал старый граф, по правую руку от него расположился Тиран, а по левую – Ларина. Когда мы вошли, миловидная светловолосая девушка понуро разглядывала содержимое своей тарелки. Пустой. Только сейчас я обратила внимание на то, насколько же мы с ней похожи! Действительно, и рост, и фигура, и волосы, да что там, даже черты лица чем-то были неуловимо схожи. Тот же небольшой, чуть курносый носик, мягкий овал лица, аккуратные чувственные губки, только лоб у Лары, в отличие от моего, был низким да глаза голубыми, как у всех Ридейро. Раньше, занятая с утра до ночи работой на кухне, я как-то не обращала на это внимания, а сейчас подозрения, зародившиеся в душе, заставили внутренне поежиться. Если все так и окажется на самом деле…

Опекун подвел меня к столу и вежливо отодвинул стул. Хотелось, как обычно, просто плюхнуться на сиденье, подогнув под себя левую ногу, и по-быстрому закидать в рот ужин, на кухне я давно забыла о манерах, поскольку времени на еду всегда было мало, но только не сейчас. Одарив Тирана благодарным кивком, я оправила подол платья и медленно и осторожно опустилась. Ей-богу, я до последнего ожидала, что виконт сейчас выдернет из-под меня стул, посмеется и скажет отцу, что это все шутка: и про отбор, и про ужин. И, кстати, об ужине. Неужели сегодня мне достанутся не объедки? Желудок в предвкушении сжался, но, по счастью, не заурчал от голода, иначе был бы конфуз.

– Леди Карина, какая честь, – без тени издевки, как с равной, поздоровался со мной старый граф.

Ларина бросила на меня быстрый затравленный взгляд, кивнула вместо приветствия и снова уткнулась в тарелку. Кажется, за неблаговидный проступок девочке хорошо досталось. Интересно, что с ней теперь будет? Но задуматься я не успела, подали холодные закуски.

Сегодня стол был сервирован по полной, соответственно и смен блюд было несколько. Интересно, это такая проверка на то, не разучилась ли я еще пользоваться ножом и вилкой? Видимо, да. За каждым моим действием неусыпно следили две пары глаз, заставляя нервничать, но повода придраться все не находилось. Я ела очень аккуратно и совсем не ощущая вкуса. От напряженной вежливой полуулыбки уже начали болеть скулы, а я чувствовала себя полной дурой! Сижу тут за столом, вилочками-ножичками орудую, а у самой руки – без слез не взглянешь. Вот уж точно лучше бы ночью остывшие остатки доедала.

– Что ж, леди Карина, – задумчиво проговорил Тиран после второй смены блюд, заставив меня вздрогнуть, – вижу, не забыли еще, как вести себя за столом.

– Благодарю вас, виконт, вы очень любезны, – откликнулась я, стараясь, чтобы в голосе не послышалась язвительность.

– В таком случае завтра займемся вашей внешностью, – продолжил опекун.

Я вздохнула, отпила глоток игристого вина, набралась смелости и заявила:

– Я надеюсь, что стоимость эликсиров, которые, без сомнения, потребуются для вашей цели, не будет вычтена из полагающихся мне средств?

Тиран натянуто улыбнулся и отрицательно покачал головой. Явно тоже об этом уже думал, но в другом ключе. А раз так, то… Наглеть так наглеть.

– Ведь это вашими стараниями «товар» пришел в… нетоварный вид, – слегка помахала я рукой, демонстрируя всю степень нетоварности.

– Не сомневайтесь, – буркнул старый граф.

– И хотелось бы иметь кое-какие гарантии, – меж тем продолжила я и, поймав на себе два озадаченных взгляда, пояснила: – Договор.

– Леди Карина, – притворно возмутился опекун, – ну какой договор? Разве мы станем вас обманывать?

Еще как станете! Но вслух этого я, естественно, не сказала.

– И все же я настаиваю!

– Что ж, будь по-вашему, – неохотно сдался виконт, а я только после этого смогла вздохнуть с облегчением и наконец почувствовать непередаваемый вкус запеченной на углях рыбы. Повар сегодня расстарался.

В общей сложности «пытка едой» длилась еще два часа, за которые у меня разболелась спина от почти неподвижного сидения с гордой осанкой, ныли скулы из-за натянутой улыбки, а благодаря «непринужденной» беседе, которую завел Тиран, еще и голова трещала. Давно уже отвыкла я следить за каждым словом, за каждым действием и даже движением. Зато, судя по довольному лицу старого графа, испытание я прошла. Первое испытание.

После ужина Ларину отослали в ее комнату, а мы с мужчинами поднялись в кабинет. Благо у графа нашлась «договорная» книга, в которой были представлены тексты ста самых необходимых в хозяйстве и делах договоров. Мудрить я не стала, просто взяв и соединив два типовых: на зачет долга и на выплату компенсации. Не зря в свое время, помимо языков, музыки и танцев, я прилежно училась вести домашнее хозяйство и немного изучала правовые аспекты.

Тиран в графе «условия зачета» хотел оставить пустое место, но я настояла, чтобы Ридейро-старший ее заполнил, причем своей рукой. С формулировками мужчины тоже пытались мухлевать, но после того как я смяла и выкинула в корзину три экземпляра, смирились с неизбежным и все-таки указали, что «долг будет полностью списан в обмен на услугу, которая состоит в участии Карины, княжны Лурье, в Седьмом королевском отборе невест от имени семьи Ридейро». Правда, после этого графья заставили меня подписать еще и третий договор о неразглашении информации, но это уже мелочи. Скрепили договор, как ни смешно, кровью, ведь обратиться к нотариусу с подобным было бы глупостью, а такой способ хоть и считался устаревшим, но до сих пор являлся самым эффективным.

Свои экземпляры я аккуратно сложила и под неодобрительными взглядами мужчин спрятала в лиф платья. А чего они ожидали? Что я попрошу их сохранить бумаги для меня в сейфе?!

Спать разошлись далеко за полночь, а на следующий день с самого утра начались пытки. Меня стали готовить к отбору.

Глава вторая

О том, что никому нельзя верить

В течение всей следующей недели меня каждый день по нескольку часов отмачивали в ванне с различными растворами, эликсирами, отварами и даже отравами (какой-то яд в малых дозах, оказывается, придает коже упругость). Зачем оно мне надо в девятнадцать лет, я не знала, но уже не сопротивлялась. Недолго осталось жить в «гостеприимном» графском доме, а напоследок можно и потерпеть. Замаячившая на горизонте свобода придавала сил и оптимизма. К тому же на фоне всех тех обид и оскорблений, которые мне пришлось проглотить за последние годы, ванна с какой-то гадостью выглядела совершенно безобидно.

После водных процедур горничные натирали меня кремами и мазями, а затем приходил Тиран и собственноручно наносил волшебный заживляющий эликсир на руки. Осторожно он брал мои ладони и нежно, стараясь не причинять боли, втирал чуть светящуюся мазь в поврежденную кожу. Ожоги и ссадины заживали на глазах, а вот трещины начали проходить только к третьей процедуре. Когда через пять дней мои руки стали выглядеть так, как и должны у благородной леди, я обрадовалась не на шутку, но, как выяснилось, рано. Виконт все равно продолжал каждый день втирать эликсир в уже здоровую ровную кожу. Казалось, ему это просто доставляло удовольствие. Что опекуну нравилось больше: ласкать мои руки или наблюдать за тем, как я нервно вздрагиваю от любого его прикосновения, – я не знаю.

– Виконт, вы решили наконец-то вжиться в роль заботливого опекуна? – не выдержав, как-то спросила у него.

Против воли, вопрос прозвучал грубо и ехидно, но Тирана это ничуть не смутило. Он крепко, но не больно сжал мою ладошку и приложил к губам, заставив меня покраснеть. От досады.

– Что вы, моя дорогая! – ласково проговорил он. – Я просто выполняю свой долг перед вами. Ведь теперь вы мне как сестра.

И посмотрел на меня таким взглядом, что усомниться в его намерениях мог только слепой. И намерения эти, аршинными буквами написанные на его лице, были далеко не братскими. Ох Двуединый, помоги! Только бы мне удалось избавиться от опекунства, а не попасть по незнанию или глупости в очередную ловушку, расставленную этим интриганом. А в том, что в одну из них уже угодила, согласившись на предложение поучаствовать в отборе, я теперь не сомневалась. Жаль только, сути ее понять пока не могла.

Очередной пыткой оказались танцы. Каждый день по часу мне приходилось проводить в объятиях этого кошмарного мужчины. Нет, он не переступал грани приличий, но балансировал на самом ее краю. Объятия были тесными, но не настолько, чтобы возмущаться, рука на талии лежала низко, но этот жест еще нельзя было расценить как неприличный. Танцы Тиран обычно выбирал самые медленные или, наоборот, страстные. Периодически я из вредности оттаптывала опекуну ноги, но его это, казалось, даже забавляло. Виконт смотрел на меня сверху вниз с такой ласковой снисходительностью, будто я была неразумным вредным подростком. Порой мне даже казалось, что лучше бы уж и дальше варила я борщи и мыла посуду, ожидая, когда Тиран в очередной раз придумает новый способ испортить мне жизнь. Было плохо, зато стабильно, а сейчас неопределенность и дурное предчувствие, поселившееся в груди, не давали спокойно спать по ночам.

Как хорошо, что «танцевальный» ад продлился всего неделю!

Ларину за это время я почти не видела. Девушка выходила только в столовую, а потом сидела взаперти в своей комнате. Наверное, наказана была за то, что умудрилась совершить глупость, да еще и в столь неудобный для графской семьи момент. Поговорить нам с ней удалось только один раз, в последний день перед моим отъездом, а разговор оказался совсем не таким, как ожидалось.

В тот вечер я уже собиралась отправляться спать, когда, проходя по коридору, едва не налетела на резво выскочившую из библиотеки Ларину. Воровато оглядевшись, графская дочка схватила меня за руку и втащила внутрь.

– Карина, – обеспокоенно начала она, закрывая дверь на замок, – прости, что так тебя подставила. Я не знала, что они отправят тебя вместо меня.

Я лишь удивленно захлопала глазами. Никогда раньше Лара не обращалась ко мне, пока я работала в их доме. При встрече вежливо кивала, но не более, а тут… Да еще и с извинениями.

– Все в порядке, – попыталась я успокоить девушку. Ведь мне этот договор тоже оказался выгоден.

Но она лишь отмахнулась и продолжила:

– Ты не понимаешь. Этот отбор – форменное самоубийство! Думаешь, почему проводится уже седьмой?

Я лишь пожала плечами. Мне-то откуда знать? А Ларина вновь заговорила:

– Потому что все предыдущие шесть королевских жен были зверски убиты, не успев родить наследника, у пятой даже беременность еще не была подтверждена. Начиная с четвертого отбора стали пропадать даже претендентки, поэтому король и начал выплачивать семьям всех прибывших невест хорошее вознаграждение за один только факт их присутствия. Этакие откупные семьям будущих погибших, – горько усмехнулась девушка.

А вот этого я и не знала. Наверняка информация тщательно скрывалась, поэтому до нашей кухни подобные слухи долететь не могли.

– Ты поэтому и…

Недосказанный вопрос так и повис в воздухе, но Лара все поняла, покраснела, опустила взгляд и горестно кивнула.

– Это Жан мне все рассказал… и предложил выход… Мы надеялись, что после этого меня просто выдадут за него замуж… Отец, когда немного остыл, так и хотел сделать, и барон согласен… Времени как раз хватило бы на то, чтобы организовать скромную церемонию… Жан обещал взять все расходы на себя…

Лара запнулась и замолчала, глотая слезы, а я грустно улыбнулась. Барон Миртон был ближайшим соседом графа, и одно время они были очень дружны. Немудрено, что Ларина, знавшая улыбчивого Жана с самого детства, выбрала именно его себе в будущие мужья.

– Вот только брат запретил, – безжизненным голосом наконец произнесла девушка, и слезы все же покатились по ее щекам. – Он меня в монастырь отправляет за то, что попыталась сорвать его планы.

– Как в монастырь? Куда?

– Я не знаю, – вытирая мокрые глаза, проговорила Лара. – Завтра ты поедешь на отбор, я – в заточение. Знаю только, что он где-то на границе в горах… Оттуда даже не сбежать!