Западное побережье: ЕГО ИГРА

Боль прошедших дней сразу же дала знать о себе. Между ног ноет, но уже не так сильно, как вчера. Зато ребра, куда меня пнули уже как три дня назад болят не по-детски. Кажется, обезболивающее перестало действовать.

Встаю и бреду к раковине. Умываюсь, чищу зубы зубной щеткой, которая здесь была. Отмываю кровь между ног, и когда все выполнено, разрешаю себе задержаться у зеркала.

Я изменилась, стала взрослее. Теперь я вроде как женщина, и взгляд соответствующий. Болезненный, измученный. Пытаюсь найти в себе новые изменения. К пустоте и боли добавляется безразличие.

Ко всему.

К себе, к тем, кто там за дверью.

Нет страха и нет той меня, которая вчера испуганно смотрела в зеркало гардеробной.

Я оставила ту маленькую наивную Мию во вчерашнем дне.

Открываю дверь и выхожу из ванной. В комнате открыты шторы, солнце ярко светит внутрь. Включен кондиционер, поэтому здесь прохладно. На заправленной кровати лежит одежда. Мое нижнее белье, стиранное. Свитер, и мои джинсы. На столе стоит завтрак, в комнате никого нет.

Сбрасываю с себя рубашку мужчины, и замечаю, как кожа пропахла его запахом. Игнорирую эту мысль. Вечером схожу в душ.

Надеваю белье, сверху свитер и джинсы. Подхожу к окну, там решетки, через которые невозможно выбраться. За ними голубое чистейшее небо, вокруг природа и деревья. По ощущениям второй этаж, внизу виднеются тропинки выложенные из камня, и пара черных автомобилей.

Персональная шлюха.. Я.

Сажусь за стол и уплетаю завтрак, поданный наверняка Леви. Он здесь по типу домохозяйки. Так выходит? Очень похоже.

Как я теперь выйду отсюда? Как буду спать с ним после вчерашнего происшествия? Мне теперь стыдно смотреть на себя в зеркало, не то, чтобы показывать тело мужскому полу. Я просто не смогу! И если он заставит меня, я точно..

Не смогу так жить. Это будет не жизнь. А если вдруг Бианчи отправит меня в бордель? Я точно с собой что-нибудь сделаю.

Умру, например. Лучше смерть, чем терпеть насилие всю жизнь, неизвестно от кого.

Как же там Аля? Вот бы мне с ней встретиться, обнять. Я очень по ней скучаю.

Какие у меня варианты? Где мне найти семьсот тысяч долларов за сутки? Это попросту невозможно.

Остается только оставаться здесь, и мириться с участью. Что если Бианчи причинит боль сестре или будет угрожать расправой ее жизни?

У нее ведь сегодня день рождения! А я обещала ей, что мы будем вместе!

Закрываю лицо ладонями, чтобы постараться сдержать слезы.

Я худшая сестра в мире! Я соврала ей и бросила ее одну!

Росс

Не помню, когда в последний раз я открывал шторы в этой комнате или в какой-либо еще. Дни слились воедино, ничего больше не приносит яркости и вкуса этой гребаной жизни.

– Мистер Бианчи. К вам ваш брат.

Тушу бычок о заполненную выкуренными сигаретами пепельницу. Бессильно опускаю руки готовясь к чувству безликой вины. Мне не хватает взбучки. Каждый раз, когда требуется глоток свежего воздуха я звоню Алану. Все еще жду, когда он даст мне по морде и, наконец, приведет в чувства. Брат говорит, что такие методы не используются в психиатрии, и мне приходится выслушивать его нотации о моей затяжной депрессии.

– Привет, Росс.

– Алан.

– Ты пьян?

– Я не пил сегодня.

– Поверю на слово. Что стряслось?

Брат осматривается по сторонам.

– Вызови клининг.

Последствия моей вчерашней ярости, разбросаны по комнате.

– Ты шторы так и не открывал с прошлой недели?

– Не могу.

Откидываю голову на сиденье кресла, гляжу в потолок.

– Знаешь что заметно?

– Что?

– Это худшая неделя, не так ли? У тебя словно война прошла здесь. И ты даже не встал, чтобы меня поприветствовать.

– Это так важно? – перевожу дух глубоким вздохом, – Я могу платить тебе, за то, что ты приходишь. Тогда мне не надо будет вставать и жать тебе руку.

– Мне плевать на это, Росс. Я беспокоюсь о тебе как о брате, а не как о клиенте.

Изо рта вырывается тяжелая усмешка.

– Ты все равно ведешь себя как заядлый докторишка.

– Расскажи, что у случилось?

Наверное, впервые в жизни мне стыдно смотреть брату в глаза. Я не могу признаться даже самому себе, что натворил лютой херни. Мне не свойственно испытывать вину, но именно сейчас это пожирает мои последние нервные клетки.

– Алан. Ты же помнишь семейку Сайрусов?

– Помню Росс.

– Два года назад они украли у меня миллион баксов, а потом их вырезали.

– Ты ведь сейчас не собираешься признаваться, что это ты их грохнул?

Горестно смеюсь.