Человек

Человек
Вероника Федоровна Черепанова

Ближайшее будущее, ночь, два пилота и самолет, который должен упасть, но не должен разбиться. Их работа – испытание инновационных методов защиты воздушных судов. Пока одни люди создают оружие и технологии защиты от них, другие адаптируются к новым виражам жизни и оказывают влияние друг на друга сквозь года, оставаясь людьми своего времени.

Вероника Черепанова

Человек

То была самая долгая и нервная ночь, какую Эрих только мог припомнить. Дождь с завидным упорством барабанил по фюзеляжу самолета. Сам аппарат попал уже в десяток воздушных ям, от чего весь самолет мотало из стороны в сторону. Эрих не видел дальше носа судна. Спасибо молниям, хоть они подсвечивали облепившие их черные облака. И надо же было влететь в самый эпицентр этой проклятой бури.

– Может кофе? – предложил второй пилот.

Эрих не ответил, лишь смерил напарника долгим недовольным взглядом. Ну не болван ли?

– Да ладно тебе, по приборам все в норме, впереди объектов нет, на маршруте мы одни, – безмятежно проговорил напарник, прихлебывая кофе из бумажного стаканчика.

– Согласен. Что-то я перенервничал, – неохотно согласился Эрих. – Недосып сказывается.

Он почти позволил себе расслабиться, как вдруг молния ударила в хвост самолета. Судно резко мотнуло так, что пришлось брать управление в ручную, чтобы выровняться и не улететь в очередную яму. Все внимание Эриха было сконцентрировано на приборной панели и экране, на котором зеленая линия аккумулятора начала подниматься вверх. Молниаторы, установленные на хвосте и крыльях рядом с габаритными огнями, сработали как по маслу – они жадно поглотили энергию молнии, перераспределяя ее к двигателю, миниатюрному Статистическому Преобразователю Частоты и Напряжения и к системе барьера. Предохранители включились автоматически.

– Черт, это уже третья! Больше нам такого не надо, – вновь занервничал Эрих.

– Тут соглашусь. Зато долетим быстрее.

– А ты не теряешь оптимизма.

Самолет рванул вперед на реактивной тяге, набирая скорость из-за полученной энергии. Второй пилот подключил дополнительную батарею на случай нового удара – хорошо, если энергии будет куда идти. Эрих тем временем наблюдал за ситуацией на экране радиолокационного комплекса "Заслон". Они почти ничего не видели в лобовое стекло, но могли ориентироваться по электронным картам и радарам. На свою траекторию самолет вернулся быстро, даже стаю красных точек по правому борту удалось обогнуть. По размерам и поведению они напоминали птиц, но органики в них не было. Да и откуда пернатым взяться в бурю?

Эриху было крайне непривычно находиться в роли первого пилота гражданского самолета. Он привык быть в роли военного летчика. Виражи, адреналин, преследование цели, стрельба и ответственность только за свою жизнь. Никакой тебе сотни гражданских, мирно дремлющих в своих удобных креслах.

Он и сейчас слышал командный голос генерала, торжественно возвещающий о награде и отставке, коих Эрих удостоился, как и сотни других военных. Он чувствовал крепкое рукопожатие боевого товарища: «вот и нас сократили». Лидеры Совета Пяти решили упразднить военных солдат. С людьми должны работать люди, стимулируя цивилизацию к прогрессу, считали политики, а воевать могут беспилотники и дроны. Логика в этом бесспорно была – больше молодых здоровых мужчин оставалось в городах. Сепаратистские дикари, что отвергли идею конфедераций, прекрасно уничтожались прицельным наведением ракет и экономической блокадой.

Для тех, кто способен к риску и выживанию были открыты новые пути – испытания новых технологий, выкачка ресурсов из месторождений и космические программы. Эрих, стремясь адоптироваться, выбрал первый вариант. Он стал гражданским пилотом-испытателем. В конечном итоге ни одна из конфедераций Пяти не была по-детски наивна и предпочитала защищать свои интересы.

Самолет несся на сверхзвуковой мерно покачиваясь и шумя реактивными двигателями. Эрих нервничал не только за себя. На этот раз он был ответственен за экипаж и пассажиров судна. Комфорт и жизнь многих людей сегодня были связаны с его мастерством, что было в новинку старому-доброму «винту» Эриху. А вот его коллега, молодой и, надо полагать, подающий надежды выпускник академии, вообще не волновался. Юноша скользил ленивым взглядам по приборам и попивал то, что осталось от его кофе.

Все системы работали исправно. Эрих воспылал надеждой, что они выберутся из бури без применения барьера. Но не успела эта мысль сложиться в его голове, как в самолет что-то врезалось. По экрану локатора прошла голубая рябь радиочастотной волны.

– Ой, – выдохнул второй пилот, оглядывая свою рубашку, на которой красовалась пара кофейных капель, – все пролил. – Он отставил стаканчик, щелкнул тумблер на панели. – Включаю Генератор Радиолокационных Помех.

– Только сейчас? – изумился Эрих. ГРП должен был работать с середины полета, чтобы гасить и отвадить вражеские радиочастотные волны.

Ему захотелось встряхнуть этого сопляка и выбросить из самолета. Второй пилот лишь беззлобно ухмылялся, сверкая азартными глазами.

– Да ладно тебе, было же очевидно, что если ничто нам не помешает, то они сами нас снимут.

Эрих невесело хмыкнул. Парень понимал правила игры, но не понимал ее серьезности. Локатор показал вторую волну голубых радио лучей, но ответная волна ГРП погасил голубые линии. Самолет продолжил движение. Участок был почти пройден, а буря начала рваться на клочки серых облаков и едва заметного дождика.

Напарник начал связываться со станцией, запрашивать разрешение на посадку и передавать кодированные данные, когда Эрих заметил очередную вспышку, на этот раз фиолетовый цвета – формирование комбинированного лазерного заряда.

– Лазерный залп справа, включаю барьер, – отрапортовал летчик.

Он едва успел. Барьеру потребовалась доля секунды на открытие. Зеленая стрелочка аккумулятора на экране пошла вниз, включился мини СПЧН1000, перераспределяя энергию на процессоры и работу барьера. Система барьера создавала с определенной стороны самолета щит из волн разной частоты и плотности, подпитываемой электромагнитным излучением, в котором лазерный луч разбивался на спектры, теряя ударную силу и скорость.

Вспышка невидимого излучения жестко разбилась о барьер. Фюзеляж остался цел, турбины не горели, ни одна из частей самолета не отвалилась, даже брешей в обшивке не было. Однако тяжелый самолет потерял управление, затрясся, накренившись и стремительно несясь к черной поверхности ночных полей на сверхзвуковой под рев двигателей.

– Спасибо, что не гамма, – усмехнулся второй пилот, потянув штурвал на себя в попытках выйти из штопора.

Эрих не стал отключать барьер, несмотря на то, как много энергии он забирал. Он включил на экране камеру салона. Изображение рябило, но пилоты видели, что пассажиры проснулись, они испуганно оглядывались, смотрели в иллюминаторы, пристегивали ремни и поднимали головы к потолку, словно ждали спасительных масок. Но для разгерметизации было еще рано.

Как им вообще удалось их засечь, да еще и с такой точностью? ГРП гасили их собственный сигнал, потому парнишка и связывался с диспетчерами. Да только вот габаритные огни никто не выключал. Как Эриху не горько было это признавать, но их цель была не скрыться, а упасть. И если они не упадут сами, то их уронят, отрабатывая другие технологии. Использование гамма-лазера было лишь вопросом времени. И страшно было подумать, какие еще у них игрушки в запасе.

Удар системы магнитных радиочастот автономного движения, или СМРАД, был не виден на радарах и экранах, не имел цветового спектра и звука, но был точен. Все системы отключились, свет потух, шум реактивных двигателей начал стихать, пока совсем не умолк. Казалось, даже буря, оставшаяся уже позади, прекратилась, и всё на миг погрузилось в тишину.

– А ведь я только его вытянул! – второй пилот раздосадовано ударил по штурвалу кулаком.

Эрих пообещал себе, что если они выживут, то он врежет мальчишке.

Самолет резко шел вниз, разрезая воздух в свободном падении и светясь габаритными огнями. Пилоты чувствовали, как их приподнимает с сидений, как волосы встают дыбом, а мышцы сводит от страха. За спиной Эриха в салоне самолета кричали пассажиры, которых он не спас. Он не видел салон на потухшем экране, но знал, что маски выпали, хоть толку от них и не было. Отключение ряда систем, потеря курса, удары и падение привели к перегрузкам гражданских на борту.

Включилась аварийная система питания, и самолет наполнился бело-голубым свечением ламп. Там в салоне раздался механический голос автомата-помощника, чья работа – не допустить панику и проинструктировать пассажиров. Эрих надеялся, что роботу удастся лучше справиться со своей задачей, чем ему со своей.

Секунды отделяли их от встречи с землей. Уши закладывало, голова взрывалась болью, но нужно было действовать пока еще можно. Осталось не так много козырей в рукавах, но это даже радовало. Значит, скоро конец этой ночи.

Эрих активировал модуль запасной батареи для включения магнитной подушки и ЩИТа. Эти системы заработали. От включения «подушки» их опять тряхнуло, как на парашюте, но вскоре движение стало плавным. Двигатели не работали, а «подушка» препятствовала действию силы притяжения Земли на самолет, создавая собственное магнитное поле для судна и заставляя его опускаться в разы медленнее. Эрих сжимал штурвал, ощущая легкую тряску машины, воздух под которой словно бы уплотнялся.

Второй пилот штурвалом направлял самолет на самое ровное место из тех, что были видны ему в ночи. Из кабины он видел, как проносились мимо квадратные клочки лоскутного полотна полей, отличающихся лишь оттенком темно-сине-зеленого. Большая часть этих полей наверняка накрыта тентом, под котором сверх быстро созревали овощи.

Самолет все же кренился вперед и влево. Эрих управлял на специальной панели нанороботами ЩИТа, создавая в левой носовой части самолета своеобразную сеть сверхплотных частиц. Аппарат трясло, словно древний автомобиль, что едет вниз с горы по щебню. Уши мужчин закладывало от перепадов давления, аварийные системы свистели и шуршаще гудели. Земля тем временем стремительно приближалась. Самые уязвимые участки самолета, на которые должен был прийтись удар, были облеплены крохотными нанороботами, покрытыми карбино-графеновым сплавом.

Посадка была жесткой и шумной. Ремни безопасности стальными лесками впивались в тело, удерживая пилотов в кресле. Скрежет металла и жуткий треск наполнили все пространство. Самолет завалился на бок, пропахав глубокую траншею в мягкой земле полей, взрывая комья грунта. ЩИТ справился безупречно – левое крыло погнулось, но не оторвалось, хотя должно было. Даже хвост не отвалился! Не говоря о том, что носовая часть судна, на которую пришел удар, почти не пострадала. Во всяком случае, их не разорвало в клочья.

– Живой? – хрипло осведомился Эрих у напарника, отстегивая свои ремни и поднимаясь на трясущихся ногах. В ушах его звенело, а голову и грудь сдавливали тески. Он несколько раз ударился о спинку вовремя посадки. Хотелось посидеть и подышать, но нужно было проверить экипаж и пассажиров. Парнишка что-то прокряхтел, морща нос и мотая головой. Удивительно, как ему ума хватила пристегнуться. Эрих пихнул его кулаком в плечо. – Все, упали. Пошли.

Признаков задымления в кабине и салоне не было. Аварийные огни и питание работали. Эрих послал сигнал экстренной посадки и выполнения мисси, нажав на кнопку, и бросился в салон. Дверь с щелчком отварилась, запуская его в салон самолета, освещенного бело-голубым светом ламп. Пилот поднял руку вверх и нажал на красную кнопку-камеру над дверью в кабину пилотов. По рядам пассажиров-марионеток прошелся алый луч скана.

– Тринадцать человек без сознания, семь – ранено, тяжело раненных – ноль, погибших – ноль, – оповестил бесстрастный механический голос.

Вздох облегчения вырвался из груди летчика-испытателя. Куклы-манекены с легкими вмятинами и эмблемой шестеренки в трикветре безропотно сидели в своих креслах.

– Я тогда вырубился и еще пол ночи мозги в кучу собирал. Сколько потом еще подобных испытаний было, но та ночь была самой запоминающейся, – с печальной улыбкой произнес постаревший второй пилот. – Я тогда даже хотел уйти из авиации, но Эрих меня отговорил.

Он уже давно вышел в отставку, до этого стал первым пилотом и даже получил пару наград за вклад в авиационное дело, но своего наставника Эриха до сих пор вспоминал с теплой улыбкой и глубочайшим уважением.

Он не показывал повзрослевшему племяннику своих фото того времени, так что Льву оставалось лишь гадать, каким дядя был, когда в гражданской авиации появилась система Протекторов. Большинство ровесников Льва уже и не помнит, что самолеты когда-то падали и разбивались, а автомобильные аварии случались ежедневно и не по разу.

– Ты прямо герой, дядя, – улыбнулся юноша.

– Ха, еще какой, – прохрипел он в ответ, ухмыляясь.