Город мудрых дев. Мозаика монастырской жизни

Сибиллу поселили в паломническом корпусе в общей комнате на 8 человек. Трудниц приехало как  никогда много, в январские праздники 2014 года возможностью посетить святое место воспользовались полтора десятка благочестивых женщин. Сибилла поразила всех. Она стала ходить на длинные службы. Она наравне со всеми чистила картошку и мыла полы, заучивала мелодии молитв. Девочка из богатой копенгагенской семьи надевала рыбный фартук и пожертвованную кем-то шапку, отправлялась потрошить рыбу. Как-то в заготовочной трапезной на белокурую труженицу обратила внимание старшая монахиня, решила похвалить за усердие. Сибилла в ответ захлопала глазами и произнесла что-то на своем, на датском. С монахиней случился культурный шок «Что?! У нас послушаются уже и иностранцы?!»

Одной из трудниц сообщили о смерти родственника, через день были назначены похороны в Тотьме. Сибилла, как увлеченный первооткрыватель всего неизведанного, напросилась на русские поминки и исчезла из моего поля зрения на неделю. Человек вернулся окрылённым: «Поминанки, а потом свадьйба! Песни! Мордобой! Я приеду ещё снимать фильм! Про всех вас!» – на прощанье воскликнула девушка-видение. Прониклась, так сказать, русским  духом, с полным погружением в тему. И больше я её не видела. Где же ты, Сибилла?!

***

Году в 2013 посетили нас шведы-искусствоведы. Матушка Н. осипла, рассказывая им буквально про всё. А вопросов они задавали много. Но самым удивительным было то, что придя в Летний собор, а дело было морозной зимой, гости перестали спрашивать, их перестал интересовать рассказ. Они стояли перед фресками. Стояли долго, приоткрыв рты от восторга. Они, доктора наук, понимали толк в живописи и оценили фрески XVII столетия. Ученые ходили и смотрели, перешептывались, трогали графьи, записывали что-то в блокноты и беспрестанно фотографировали, на что заранее благословились у настоятельницы. Когда группа уехала, градус восторга ещё долго витал в воздухе.

Была моя неделя зажигать лампады в храме перед службой. Я пришла на переход между зимним и летними храмами, чтобы взять бутыль с лампадным маслом. В собор вела пластиковая дверь с прозрачными стёклами. На переходе хранились просфоры, шпатели, тряпочки и товары из иконной лавки. Собираясь уходить в церковь, я услышала тихий стук, скорее скрежет в дверь из летнего храма. Надо отметить, что в зимнее время года температура в нем подчас опускается ниже, чем на улице. И вот стук. Вглядываюсь и отдёргиваюсь. За стеклом силуэт человека. Соображая, что кого-то закрыли, немедленно поворачиваю замок. Из собора по ступенькам спускается, трясясь от холода, женщина.

– И как это вас угораздило там оказаться? – вежливо спрашиваю я.

– Its very beautiful! That pictures are genius! … Её забыли, соображаю я. Шведка. Ещё в суд на нас подаст.

Тут женщина достаёт невиданный нами в ту пору ай- фон и включает голосовой переводчик: «Я хотел смотреть много картина. Все уехали. Я могу быть здесь. Вечер такси. Самолёт завтра».

Вот она, сила искусства!

***

В кафе «Паломник» морозным январским днем 18 января заходит пара: итальянец-фотограф  с  девушкой. Видно, что иностранец, мягко говоря, «под впечатлением» от русских морозов и ему необходимо срочно согреться. От холода сводит скулы, он что-то говорит спутнице, предлагая выбрать меню. Девушка тоже в замешательстве.

Неожиданно к итальянцу обращается наша монахиня, прожившая интересную жизнь и знающая несколько языков.

– Бонджорно, сеньоре!  Съешь  вот  это,  согрей  живот! – показывает она оторопевшему мужчине на борщ с тунцом, только что привезённый из кулинарных недр кухни.

Через пару минут потрясенный Марио (так звали итальянского туриста) просит повторить порцию и восклицает с южноитальянским акцентом:

– О! Это мой самый вкусный в мире суп!

– Уважаемый путешественник, Вы знаете, что ночью у нас в России праздник Крещения?  Приезжайте  к  нам ближе к полуночи в Реке окунуться!

– А можно?

– Нужно! Получите массу впечатлений, не забудьте взять с собой фотоаппарат.

На следующий день картина с точностью повторяется. Вновь замерзший и счастливый вваливается итальянец. Девушка семенит за ним следом.

– Борщ, плиз!

Марио видит вчерашнюю матушку и восклицает, расплываясь в улыбке:

– Купался, фотографировал вас, русских, и пришёл!

Это мой самый лучший в мире ресторан!

***

Недавно в монастырь пришёл мужчина, вместе со своей женой и друзьями. Рассказывает историю. С месяц назад ехал он через Крестовск в N-ск. Знал, что у нас находится чудотворная икона Божией Матери, да и решил хоть раз в жизни поклониться Ей. Человек малоцерковный, но совестливый.

Стал прикладываться и вдруг чувствует, потекло что-то по телу: полная лампада масла от иконы вылилась на него. Человек воспитанный, он внутри себя вскипел, а потом вдруг успокоился. Снял свитер, расчесал волосы, вытер салфетками лицо и заторопился в путь. По дороге то ли сам к кому-то подсел, то ли в его автомобиле спутников прибавилось, но вот поехали они, как выяснилась, навстречу смерти. И, не доехав до N-ска, попали в аварию. Подробности мне не известны. Факт: погибли все, кроме этого нашего мужчины. У него – ни царапины, но глубокий шок. Первым делом, как смог, собрал близких и приехал в монастырь благодарить Божию Матерь за Её заступничество.

***

Не первый раз слышу я о проливающихся на ни в чём не повинных граждан лампадах. Сестры рассказывали, что лет двенадцать назад приехала в монастырь группа туристов. Выслушали экскурсию, побрели по лавкам. Кто-то остался приложиться к Чудотворному Образу.  Раздался шум и немногочисленные присутствующие в храме гости увидели, как молодой человек из их группы растерянно озирается по сторонам. На него опрокинулась лампада. Подбежавшая монахиня посмотрела на юношу и произнесла отчего-то пришедшие на ум мысли: «Неспроста тебя Божия Матерь помазала. Может быть, священником станешь!» … Прошло несколько лет и действительно, однажды молодой иерей, приехавший с паломниками из другого города, рассказал этот случай окружившим его сёстрам, подошедшим под благословение. «Сложно мне тогда было принять слова вашей матушки. Да и не запомнил я их, слишком далёк был от Церкви. А потом такое началось, что я удивляюсь Божьему Милосердию».

***

Когда стоишь с экскурсионной группой у нашей иконы Богородицы, хочется рассказывать про неё часами. Или не рассказывать совсем. Благоговейно молиться, глядя  на лица людей. Столько случаев помощи! Но не вмещает человек зараз всё и сразу,  приходится из чего-то выбирать и чем – то жертвовать.

На одной из экскурсий вспомнила я случай про молодого иерея. Рассказываю, гости улыбаются. И тут надо же, на глазах у всех, лампада ни с того ни с чего опрокидывается и обливает седины пожилого бородатого паломника. У всех изумление. А паломник невозмутимо протирает чело, втирает масло в руки, благоговейно прикладывается к Божией Матери и расстёгивает кофту. В нагрудном кармане рубашки виднеется протоиерейский крест.

– Матушка, – обратился священник ко мне. – Я не хотел Вас отвлекать в начале экскурсии. Что вы будете меня выделять?! Я уже, Милостью Божией, двадцать лет у Престола служу. А сейчас в отпуске.

Глава 5. Что в имени тебе моем?

– Что вы так красноречиво молчите?!

Поругали бы меня наконец!

Из жизни.

***

Господь нас уважает и предоставляет полную свободу. Но Он не оставляет нас на произвол судьбы, в которую мы, христиане, кстати и не верим. Промысл Божий меняется в зависимости от нашей волюшки. Бог посылает каждому Своему Ребёнку нужные встречи, книги и непредвиденные ситуации. Творцу с нами нескучно.

Жить интересно. Всё вокруг многоцветно и неоднозначно. Жизнь – симфония с полутонами и секвенциями, паузами и синкопами. Вот звучит воинственный ритм барабанов и электрогитар, его сменяет ария грусти нежнейших скрипок. Вступают виолончель и контрабас, затем духовые. Порой жизнь похожа на песню у костра под аккордеон, в иные дни звучит соло покаянного псалма или гимн благодарения. Ритм определяется биением сердца, то замирающего от боли, то пульсирующего от невыразимого счастья или ровного в состоянии покоя. Не стоит искать ответов на те вопросы, на которые может дать объяснение только Вечность.

***

Незадолго до отъезда из Санкт-Петербурга в обитель я возвращалась из университета на дачу. В нашем поселке Сергиево проживает цыганская диаспора. Некоторые цыгане, среди которых есть и мои друзья, посещают нашу приходскую церковь и даже взяли на себя почетную обязанность украшать храм цветами к праздникам. Во время Пасхального Богослужения Евангельская весть звучит из алтаря и на цыганском языке – мой духовный брат Янис читает нараспев, – и на душе становится светлее. А на масленицу ежегодно к храму подъезжают наездники на крепких скакунах и бес- платно катают приходскую детвору и всех желающих.

Но есть у нас и другие цыгане. Классические: гадатели и ворожеи, к ним что-то манит и что-то отталкивает одновременно. И вот иду я, погруженная в свои думы, с планшетом для художественных работ, по бульвару вдоль железной дороги, путь освещают фонари. Навстречу откуда ни возьмись – цыганка. Знаю её с детства, только не помню имени.

– Куда это ты собралась? Куда? – цедит свозь зубы и пронзает меня недобрым взглядом. – Ему служить? Врагу нашему? Ишь надумала! На меня словно пахнуло присутствием тёмной стороны духовного мира и их осведомленностью.

Ни слова не говоря, я быстро прошла мимо. В тот вечер не покидало чувство правильности выбранного пути.

Я начинаю путь,

Возможно в их котлах

уже кипит смола,

Возможно в их вареве ртуть,

Но я начинаю путь (К. Кинчев).

Христос – Сила и Любовь распятая на Кресте, принял всё зло мира на Себя для того, чтобы стать преградой между нами и адом. Кто со Христом и Евангелием, тот во- шел в эпицентр бури, тот встал на острие меча, тот будет подобно неочищенному золоту в плавильне и страдании ради жизни в Вечности.