Детсовет. Потустороннее в колледже

Инна Геннадьевна с Надеждой Викторовной пили чай в уютной гостиной Риммы Павловны и делились событиями прошедшего дня.

– Привидения? Пришельцы? – с сомнением переспросила Римма Павловна. Она, как человек прагматичный, не очень-то в это верила.

– Да, ребята говорят, странные такие фигуры, – подтвердила Инна Геннадьевна. – Представьте, лес, деревья, никого нет, и тут прямо из воздуха, появляются два человека. С виду молодые, полностью в сером. Один в брюках и рубашке, а второй в длинном халате. И волосы волнистые до плеч.

Римма Павловна при этих словах вдруг вскрикнула и схватилась за сердце. Перепуганные женщины кинулись к ней:

– Бабушка, тебе что, плохо? – кричала Надя.

– Может, скорую вызвать? Садитесь, садитесь! Что с вами? – волновалась Инна.

Римма Павловна схватилась за подлокотники и опустилась в кресло.

– Ничего-ничего, девочки, со мной все хорошо. Просто я знаю… знала когда-то этих людей. Может быть, они на том месте погибли, – голос ее задрожал, – и их даже не удосужились похоронить, и неприкаянные души до сих пор бродят…

Обе женщины непонимающе смотрели на нее. Неужели Римме Павловне так плохо, что она бредит?

– Вы думаете, я говорю бред? – виновато смотрела на них старушка. – Я просто сама ничего не понимаю. Я вам обязательно все расскажу, только не сейчас, хорошо?

– Хорошо, Римма Павловна, – сказала Инна Геннадьевна, – только вы обязательно нам расскажите, вместе же проще будет разобраться.

– Да-да.

Глава 5

Бабушкины страшилки

1

Девчонки, напившись чаю со свежими пирогами, переместились к небольшому столику поиграть в шахматы и поболтать. Произошедшее за день продолжало их будоражить. Есть темы, которые будоражат настолько, что люди обсуждают их даже спустя десятилетия.

– Интересно, нашли Читову или нет еще?

– Да куда она денется, было бы очень странно, если такая, как она, куда-то делась, – с раздражением произнесла Инна. Уж она-то натерпелась придирок от этого «ведущего преподавателя»: то запятую в планах не там поставила, то консультацию для двоечников не назначила.

– Да чисто по-человечески жалко, – возразила Надежда, пожав плечами.

– Я тебя умоляю, – Инна закатила глаза. – По-человечески можно относиться к человеку, но не к танку, который прет по головам. Сколько студентов ушли из-за нее, без образования остались! А начальник факультета прыгает перед ней на задних лапках, боится слово сказать.

– Потому что бесполезно что-то говорить. Помнишь Кудрявцева? Ну да, пропускал он занятия, но ведь не просто так – у парня мама умерла. Сколько раз я ходила к Читовой, как просила за него! Ведь мы, педагоги, должны учитывать тяжелые обстоятельства студентов!

– Я тебе больше скажу: я подралась с ней из-за него.

– Да ну!? Как? – подруга округлила глаза и с недоверием посмотрела на Инну.

– Да было у нас сборище, по-моему, к восьмому марта. Выпили, как водится. Я начала ей говорить, что она поступает бесчеловечно. Ну, слово за слово, я ее ударила, она меня. А толку от этого? Все равно отчислила. Потом, я слышала, бабушка Кудрявцева ей звонила, и отец приходил. Бесполезно! Отчислила, и глазом не моргнула! У самой ведь сын, как она не боится, что бумеранг прилетит?

– Ну что ты, она своим сыном хвастается, какой он замечательный, какой подарок она себе сделала! – презрительно фыркнула подруга.

– Да сомнительный там такой подарочек, толстый, страшный, наглый хам – весь в нее, – брезгливо поморщилась Инна.

Римма Павловна не особенно вслушивалась в их разговоры. Перед ее мысленным взглядом стоял высокий молодой человек в сером халате с волнистыми волосами до плеч… Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, будь обстоятельства хоть чуть-чуть помягче?

2

Новый, 1952 год, двенадцатилетняя Римма встретила на вечере в своей родной школе, из окон которой были видны корпуса завода имени Сталина, в компании одноклассников, их родителей и учителей. Впрочем, родители Риммы одновременно были и учителями этой школы: папа преподавал историю, а мама – математику.

Ребята перешли в шестой класс, и теперь для них была организована не просто елка с детскими атрибутами, а своеобразный вечер, с торжественной частью, праздничным столом, речами, веселыми песнями.

Через пару лет они уже будут блистать на балу для старшеклассников. Вот когда можно будет прийти в нарядных платьях и костюмах, танцевать и вести себя совсем по-взрослому, может, даже разрешат в честь праздника подкрасить ресницы и губы. Но самое главное, все они станут к тому времени комсомольцами!

Все пути будут открыты: на демонстрациях они будут идти в ногу с такими же товарищами и кричать «ура»; кто захочет, станет вести яркую интересную жизнь активиста; хочешь, езжай после школы на новую стройку, хочешь – покоряй пустыни и осваивай целину. А война начнется, тогда ты в первых рядах, с оружием в руках, пойдешь защищать нашу великую родину.

И Римма, и все ее подруги, друзья и одноклассники смотрели в будущее широко открытыми, счастливыми глазами. Они смотрели вперед с надеждой и не уставали думать, как же им повезло родиться в такое время и в такой стране!

После праздничного вечера веселая толпа высыпала на улицу, но никому не хотелось идти по домам. Среди родителей подавляющее большинство были, конечно, мамы. В послевоенное время папы были редкостью. На весь класс папа был у Риммы, у Вики Ивашовой, да еще у одной девочки, Кати. Но Катин папа не приходил на школьные собрания, он вернулся с войны после тяжелых ранений, часто болел, и видели его редко.

Родители Риммы остановились поболтать с мамами ее одноклассниц, а она сама обсуждала с друзьями и подругами в сгущавшихся сумерках планы на вторую четверть – в какой театр они сходят с классом, какие книги прочитают. Вечером ждет праздничный ужин дома, придут гости. Завтра на уроки не надо, первое января – красный день календаря.

Если бы кто-то в ту минуту сказал Римме, что своего папу она не увидит ближайшие несколько лет, а в эту родную, светящую мягким светом из окон, школу, вообще никогда, никогда! – не вернется, она бы просто расхохоталась в ответ и ни капельки не поверила.

Римма Павловна так глубоко задумалась, что мысленно перенеслась в прошлое, переживая те дни вновь…

– Римма, пора домой! – услышала она теплый мамин голос.

– Мама, папа, – девочка подбежала к родителям, – а можно Катя с нами пойдет? Я обещала дать ей почитать «Робинзона Крузо», и заодно мы хотели обсудить…

– Да нет, извините, нам домой пора, – сказала немногословная хмурая мама Кати.

– Как жалко! Катя, ну ты тогда завтра приходи, хорошо?

– Приду обязательно, – пообещала подружка.

В темноте двора никто не встретился, люди давно хозяйничали на кухне, готовясь к встрече Нового года. В слабоосвещенном подъезде курили у окна двое соседей, с которыми все трое вежливо поздоровались.

Открыв входную деревянную дверь коммуналки на втором этаже, семейство оказалось в просторном коридоре, из которого двери вели в квартиры жильцов. Вот здесь было шумно.

Большинство соседей были женщины – кто мужа не дождался с фронта, кто не успел и замуж-то выйти, – носились, занятые готовкой; один из немногочисленных мужчин разговаривал по телефону, другой вешал на гвоздь огромный таз после стирки. Приятные запахи еды из кухни смешивались с неприятными – из ванны и уборной.

Отгремели куранты, наступил новый, 1952 год. На самом видном месте повесили табель-календарь с изображением кремлевской башни и алых знамен. Гости давно разошлись. Мама выключила свет и, как всегда перед сном, весело хлопнула в ладоши:

– Спать, всем спать!

Родители легли спать в своем углу за ширмой, Римма нырнула под одеяло на своей узкой кровати с железной панцирной сеткой. Поначалу сон не шел. Громко тикали часы с будильником, кружились снежинки за темным окном. Девочку переполняли планы на будущую счастливую жизнь. Плавно мысли перетекли к учебе. В третьей четверти она обязательно вырвется в отличницы! Не так уж это и сложно, если учесть, что во второй четверти у нее всего лишь три «четверки» – по алгебре, геометрии и биологии. Она даже зубами скрипнула. Кому-то математика дается легко, как семечки раскусить. Ей же с первого класса приходилось точные науки покорять, словно неприступные скалы.

А еще она забросит танцевальный кружок в доме пионеров и запишется в шахматный, по совету мамы, которая всегда говорит, что надо учиться мыслить логически и развивать мозги.

Глаза ее в темноте заблестели, хотелось встать с кровати и куда-то бежать, что-то делать, к чему-то стремиться. Закончить шестой класс с отличием – это не шутка! Как же ее будут чествовать в школе – конечно, дадут почетную грамоту, отправят делегатом в другую школу делиться опытом, а потом и вовсе дадут путевку в Артек! О, перед глазами Риммы засверкало южное море, высокие шелестящие кипарисы, веселые отряды с горном и барабанами… а потом стало клонить в безмятежный сон.