Мертвая петля

– Я не судья чувствам моей дочери и предоставляю ей полную свободу распоряжаться своим временем; но относительно консерватории Нина сказала правду; она проходит там курс, и отвезёт её туда m-lle Элиз. Нина серьёзно занимается музыкой, и я нахожу вполне естественным, что она не пожелала пропустить урок для приёма твоих гостей, что ты легко можешь сделать и сама.

– Ты находишь? В таком случае оставим это, – с неудовольствием заметила Зинаида Моисеевна. – Теперь, скажи на милость, когда же мы начнём делать визиты? У нас их больше сорока, и следовало бы, по-моему, установить очередь.

– Сорок визитов? – повторил князь, изумлённо смотря на жену, и вдруг громко расхохотался, что очень её смутило.

– Дорогая Зина, я предполагаю сделать двенадцать, пятнадцать визитов, самое большее. Если в твой многочисленный список включены все те, кто были на свадьбе, то должен тебя разочаровать. Я вовсе не намереваюсь делать их близкими знакомыми. Две-три семьи твоих родных я готов принимать, но отнюдь не весь «ноев ковчег», который видел у твоего отца. У меня взрослая дочь, и в моём доме могут бывать только люди моего положения. Кстати, если уж мы коснулись этого вопроса, так объяснимся раз навсегда.

Я женился на тебе, несмотря на твоё происхождение, а что это было тяжёлой жертвой для моего самолюбия, не составляло тайны ни для тебя, ни для твоих родных. Теперь ты – княгиня и принята в моём обществе; так постарайся же сойтись с этим миром и приобрести хороших знакомых, если уж не друзей. Но не навязывай, пожалуйста, ни мне, ни моим детям людей с подозрительным прошлым, которые чересчур отличаются от нас.

Слушавшая его с раскрасневшимся лицом Зинаида стремительно вскочила с места и стала нервно ходить из угла в угол.

– А! Ты уже кидаешь в лицо презрение ко мне и моему народу, – сказала она сдавленным от слёз голосом. – Ой, как бабушка Фейга была права, говоря, что я буду пария в твоём доме, что любовь твоя – лживая, что я буду разлучена с близкими и могу видеться с ними только крадучись, воровски.

Князь тоже поднялся, и голос его звучал строго, а глаза глядели холодно на жену.

– Избавь меня, пожалуйста, от сцен и вытри свои слёзы, которым нет причин. Ты не права, обвиняя меня в обмане: я никогда не говорил, что женюсь на тебе по любви, потому что я тебя никогда не любил. Не стану перечислять все грязные махинации, которые проделывал твой достойный родитель, чтобы меня разорить, он же сам и предложил устроить мои дела, поставив условием наш брак. Он хотел, чтобы ты была княгиней, и вот теперь ты ею стала. Я выполнил поставленное мне обязательство и только. Но, повторяю, избавь меня от сцен и слёз; я вовсе не расположен их выносить. Пользуйся преимуществами, которые тебе даёт этот брак, и будь довольна. Я не запрещаю тебе принимать родню, потому что не желаю стеснять твою личную свободу, но требовать, чтоб и Нина участвовала а этих твоих приёмах, было бы уже слишком.