Китеж-грайнд. Книга 2

– Плесни мне кофеюшку, бруд, лады? – как бы между делом кинул тот, деловито направляюсь на кухню прямо в кедах, пока Андрей в темноте искал тапки.

"Это просто талант. Как он только умудряется надоесть людям меньше, чем за минуту", – подумал Андрей и, бросив искать тапки, поплёлся за Шарко на кухню.

– Как жизнь-то? К сессии готовишься? – продолжил гость тираду риторических вопросов, усевшись за стол и звучно отхлебнув стоявший на столе остывший американо Андрея.

– Естественно, только об этом и думаю. Видишь, учебники на столе?

– А я вот думал у тебя материалы к экзамену по радиоэлектронике попросить, – не дослушав Андрея, перешёл к делу орловчанин. – Я их ксерану и верну сразу же, окей?

– Окей, Ваня, сейчас принесу, – сквозь зубы ответил хозяин квартиры и ушёл в свою комнату.

К тому моменту как Андрей вернулся с конспектами и чертежами, Иван уже выплеснул остывший напиток в раковину, насыпал в кружку растворимого кофе и включил чайник.

– А что у тебя так палками-вонялками пахнет? По Индии загоняешься, что ли? – хитро улыбаясь поинтересовался Шарко.

– Не, я дунул и решил так запах скрыть, – вальяжно ответил Андрей и сам поразился тому, как он так быстро додумался до столь изящной лжи.

– Ну, что за прошлый век, брудер! Сейчас уже никто не дует, ты чего, – Шарко улыбнулся, налил в кружку кипятка, и к аромату сандала добавился кофейный запах. – Сейчас все твои проблемы решит только Виртацин. И запаха никакого не будет, и по другим мирам полетаешь.

Андрея на секунду как будто током ударило от фразы про другие миры. От триггера в голове мгновенно пронеслась тысяча мыслей.

– Как по другим мирам? Это тяжёлый наркотик, что ли?

– Да это не наркотик, это лекарство. Просто ещё в России не освоенное и не проверенное, а в Европе все нормальные люди его юзают, от бессоницы помогает. Совершенно не вредно, можешь в инетике почитать, – гость располагающе улыбнулся и после секундной паузы удивлённо добавил, – Ты серьёзно, что ли, не слышал никогда?

– Слышал, было дело. Просто я предпочитаю откинуться от классики, – продолжал врать Андрей.

– Да безвредное абсолютно, не ссы. Было бы что-то страшное, уже полно роликов в нете было с отходосами. И всё законно на стопроц, если тебя это сильно парит.

– А ты сам-то пробовал? – пошёл в контрнаступление Андрей, разозлившись, что орловчанин считает его трусом.

– Я его не пробую, я им питаюсь! – пошутил тот, – Всё равно что очки виртуальной реальности одеть или кефиру попить, такой вот вред у него.

– Надеть.

– Чего?

– Ничего, забей, – решил не умничать в данной ситуации Андрей. – Ну, и в чём же его отличие от других… лекарств?

– Описать очень сложно, у меня слов не хватит. Бль, горячее какое! – Ваня обжёг язык и выплюнул отпитый кофе обратно в кружку. – Чёрт. В общем, очень странные ощущения. Как будто дежавю во сне. Видишь всякие отрывки очень реалистично. И ещё складывается такое ощущение, что всё знаешь: и физику, и арабский язык, и где лежит какая-нибудь вещь, которую ты потерял.

– Ясно, – с деланым безразличием сказал Андрей и даже зевнул и потянулся для пущей достоверности. Он считал, что никогда не надо показывать, что тебя что-то заинтересовало и ты этого хочешь. На рынке всегда срабатывало.

Гость тут же сменил тему, переходя на обсуждение нового голливудского блокбастера, который он только что посмотрел в кино. Потом речь зашла об общих знакомых и о вариантах сдачи сессии. Затем Шарко спросил про его группу и бывают ли у них концерты, начал расспрашивать, как организовать свой бэнд. Андрей старался вежливо поддерживать беседу невыносимо долгие пятнадцать минут, в глубине души надеясь, что разговор снова вернётся к обсуждению других миров. Но когда появилась возможность снова обсудить Виртацин, зазвенел мобильный из куртки в коридоре. Ване позвонил какой-то очередной его друг, он залпом допил уже не горячий кофе и очень быстро сорвался с места.

Уже около подъезжающего лифта Андрей полушёпотом обратился к уходящему гостю.

– Слушай… Достанешь мне этой штуки, о которой ты сегодня говорил? Ну, чтобы по другим мирам пошариться, – вымолвил Андрей и почувствовал, как в своей попытке штурмовать небеса, он заносит ногу над бездной.

– Да я это… Тебя сейчас же и угощу! – Улыбнулся Ваня и достал из внутреннего кармана куртки маленький полиэтиленовый пакетик. – Это тебе алаверды за конспекты. А у меня дома ещё вагон этого добра. Если ты понимаешь, о чём я.

Всё произошло так быстро, что не было времени подумать. Лифт увёз однокурсника, а Андрей рванул в комнату, сжимая в ладони маленький красный прямоугольник в полиэтилене.

"Это не спайс, от которого все мрут, и, скорее всего, не лсд, – размышлял он, – Ванёк бы не стал врать, что это лекарство. Просто помощь заблудшим душам, какой-то новый церебральный стимулятор как раз для таких, как я. Я же не торчок какой-нибудь конченый, я посвятил свою жизнь науке. Будем считать это экспериментом во имя прогресса человечества".

Андрей вернулся к коврику и сел в позу полулотоса. В комнате ещё стоял густой запах сандала. Он смотрел на таблетку в ладони. Он не был Нео, и выбора у него не было. Только один вариант – красная.

Не теряя времени на размышления, которые могут повлиять на его решимость, Андрей отправил маленький красный прямоугольник в рот, как флешку в картридер. Недалеко, чтобы можно было достать в случае чего. Было стрёмно пробовать какую-то неизвестную штуку в одиночестве. Но он успокаивал себя тем, что если что-то случится, Шарко быстро найдут и посадят, так как на входе в подъезд есть камера, которая записала, что он сюда заходил.

Несколько минут ничего не происходило, и он закрыл глаза.

Луга с яркой сочной травой и пасущимися тучными коровами, которые ожидал увидеть Андрей, здесь отсутствовали. И лестницы в небо тоже не было. Ни василькового цвета, ни добрых глаз древних мудрецов…

Но желание Андрея было исполнено: он выбрался из пресного чистилища своей реальности, снова видел за закрытыми глазами и, как и прежде, получал ответы на свои вопросы.

Вот только попал он явно не на небеса. Он видел марширующие толпы в одежде цвета хаки, мириады гниющих и разлагающихся глаз, гриб ядерного взрыва и синюю ногу с биркой, высунувшуюся из-под простыни. Видел, как невидимой волной уничтожало города, как земля разрывается и перекручивается. Он чувствовал, как волосы на голове седеют. Слышал вой сирен. И всё это сопровождали всепоглощающая паника, чувство беспомощности и привкус железа во рту…

3. Танталовы муки

Отряд был в пути уже десять дней. По дороге им всё чаще встречались пустыри без мусора и трупов и сухие поломанные остовы деревьев. Гера, увидев первые деревья, сначала подумала, что они уже подходят к Китежу. Но учитель сказал, что до пункта назначения ещё идти и идти, просто они далеко ушли от столицы. Города и сёла, которые им встречались, были все, как один, вычищены от продуктов и лекарств, завалены ненужными предметами и наводили тоску своими разрушенными низкими домами и разграбленными и сожжёнными церквями. Церквей было очень много! Изредка в них удавалось найти свечи, которые вкусно пахли чем-то сладким. Их использовали в тёмное время, чтобы не тратить батарейки в фонариках. Но чаще всего даже свечи были кем-то куда-то унесены.

Иногда они находили что-нибудь интересное в квартирах и дачных домиках, в которых останавливались на ночлег. Однажды они остановились в квартире каких-то очень творческих людей: на стенах висело огромное множество картин, некоторые полотна просто стояли на полу, а на балконе, помимо пустых бутылок, лежали разнообразные рамы. В прихожей стояло пыльное расстроенное фортепиано. Гера быстро нашла в демке, как играть самые простые мелодии, и исполняла "Собачий вальс", в то время как остальные доедали кашу. Потом к ней подошёл Даня и сыграл отрывок из "Полёта Валькирий" Вагнера. У Геры чуть челюсть не отвалилась! Он сказал, что его бабушка была пианисткой и с детства учила его играть. Гера попробовала повторить хотя бы первую строчку нотного стана, но у неё ничего не получилось. Это целое искусство! Одной теорией было не ограничиться. Она на несколько минут почувствовала себя обычной смертной рядом с Даней, это было неприятное и непривычное ощущение. Но потом она решила, что если бы у неё было свободное время, она бы научилась играть даже лучше.

"Я же человек гениальной новой расы, я могу всё," – как обычно, подумала она.

В другом доме они обнаружили целый склад денег, украшений и слитков драгметаллов. Этим добром была забита целая комната. Когда-то, до Катастрофы, эти бумажки и железяки считались невероятнейшим богатством. А сейчас они были просто хламом. Для Геры данная находка не была каким-то прям знаковым событием, но учитель, который понимал, что это за банкноты, и помнил их былую ценность, впал в меланхоличное состояние. Он взял охапку зелёных бумажек и сказал разжечь ими костёр для обеда. И сидел смотрел, как они сгорают. Была бы Гера эмпатом, она бы его лучше поняла.

Что касается крупных событий, то их за время похода было всего два. Во-первых, у Геры и Наси синхронно начались месячные. Ничего удивительного, они же подруги, ритмы синхронизировались. Выбрали они для этого, конечно, не самый удобный момент: за весь цикл у отряда не было долгих стоянок, и воды хватало в обрез. Гера себя успокаивала тем, что в 18 веке у крестьянок, работавших в полях, вообще не было ни прокладок, ни тампонов, ни, тем более, менструальных чаш. Неудобно, конечно, но не критично. Несколько усугублял ситуацию только Дюк-индюк, который пытался её унижать за её женскую природу. Но Гера не пасовала. Она привыкла тесно сосуществовать с имбецилами.

Второе событие выглядело, как издевательство. Как только девчонки героически покончили с менструацией, начался жуткий ливень, и отряд на сутки засел в двухэтажном загородном особняке. Теперь воды было хоть отбавляй! Её набирали во всевозможные тары, часть фильтровали для питья, часть уходила на гигиену. Также можно было отлежаться и отоспаться перед продолжением пути. Почему дождь не мог пойти на их первый или второй день – тайна, покрытая мраком.

Ах, ещё Дюк теперь по утрам проводил для всех зарядку! Сначала они с Ильёй по утрам вдвоём отрабатывали удары, "чтобы держать себя в форме", а потом учитель заставил его проводить физкультуру для всех. Гере с Насей тоже приходилось разминаться, несмотря ни на что. При учителе, кстати, Дюк вёл себя чинно и благородно, но как только тот уходил или просто отворачивался, этот придурошный индюк начинал хамить или грязно домогаться. Гера иногда хамила в ответ, только уже громко, и учитель делал ей замечание. Короче говоря, Дюк был невыносимым великовозрастным идиотом.

Сегодня после разминки Дюк всем сообщил, что теперь они будут разучивать приёмы самообороны. Даже учителю придётся, "а то мало ли что". Гера прекрасно понимала, что единственный, от кого здесь нужно самообороняться – это как раз сам индюк. Просто ему очень хотелось повыделываться и поиграть мускулами.

Какой же он мерзкий, всё-таки… Весь какой-то квадратный, шеи как будто нет, весь покрыт рыжеватой шерстью, кожа в чёрных родинках. Ещё за десять дней он оброс бородой и ужасно вонял. Фу, прям тошнит от него. Самое тупое, что это отвратительное чудовище называет её, Геру, монстром и мутантом. Но на её вкус мертвяки, валяющиеся в канавах в воде, были намного симпатичнее Дюка.

Первые боевые приёмы волосатое чудовище показывало на своём коллеге. Они оба были в грязных чёрных майках, камуфляжных штанах и берцах. Оба бородатые. Только Илья был выше и стройнее Дюка.

– Остановили атаку! Прихватили руку противника! Разгибаем свою руку и бьём локтем! Потом бьёте коленом по спине! Запомнили?

Затем Илья и Дюк стали проверять своих учеников, как те справляются. Чудовище, конечно же, встало в пару с Герой. Она быстро продемонстрировала всё, что они разучили, но Дюку что-то не понравилось.

– Давай ещё раз, – скомандовал он ей.

И когда Гера схватила его руку, он свободной рукой ущипнул её за грудь и прошептал на ухо:

– Ну, чё там, закончились дела твои? Будем чпокаться?