Суженый мой, ряженый

– А сестрица-то твоя совсем молодой померла, – удивился Никита, глядя на Фросину могилку. На старом деревянном кресте были едва видны даты её жизни. – Чего же она так мало пожила-то?

– Пала она с лесенки, когда с сеновала спускалась в темноте. Оступилась. Спину сильно повредила, слегла, да так и не встала больше. А когда невмоготу совсем стало, она себя и порешила.

Никита помолчал в задумчивости и вдруг сказал:

– А почему твои браться не сделают хорошие кованые кресты на могилы? Дерево стареет, гниёт, а ведь можно такую красоту выковать. Я даже представляю, какими они могут быть, и главное – долговечными!

Егор с интересом посмотрел на сына – надо же! А из парня-то и впрямь когда-нибудь первоклассный кузнец получится. С выдумкой парень, с азартом.

– Вот ты и сделай, коли есть такая задумка, – проговорил он, увлекая Никиту обратно к телеге.

– И сделаю! – твёрдо сказал сын.

Уже в вагоне Никита снова обратился к отцу:

– Тять, а пошто твоя родня к нам никогда не приезжает? Матушкины родственники нам как будто ближе, с ними мы роднее. Я сызмальства знаю всех её сестёр и братьев, все мы дружим промеж собою, а твоих братьев и сестру я почти и не знаю. И видел-то их лишь несколько раз за всю жизнь, а уж их детей и вовсе не знаю. А ведь они мне сродными братьями и сёстрами доводятся.

– А в жизни, сын, порой бывает так, что чужие люди становятся ближе родных, а родные – наоборот. Всё ведь от самих людей зависит.

– А я бы хотел подружиться со своими братьями и сёстрами. Почему мы не навещаем их, когда тут гостим? Даже у деда с бабушкой были всего пару раз. Почему так?

– Так случилось, Никита.

– Нет, я не понимаю этого, – не унимался парень. – Дядя Сано живёт недалеко от бабушки Анфисы, мне Стёпка показал его дом, а мы никогда не заходим к нему в гости. Почему? Он же твой брат! Я не могу себе представить, чтобы мы с Тимохой перестали знаться. Ведь вы в детстве, наверное, тоже вместе играли, как мы.

– Да, – сдержанно ответил Егор, – в детстве мы играли. Но это было так давно.

– А сейчас почему вы не знаетесь? – по-прежнему недоумевал Никита.

– Потому что это не понравилось бы твоей матушке.

– Она с ним в ссоре?

– Нет, нельзя сказать, что в ссоре, но и не в дружбе.

Егор понял, что ответы его ничего парню не объясняют. Как ни крути, а правду сказать придётся.

– Ладно, Никита, ты взрослый парень, семнадцатый год уже пошёл. Коли завёл ты непростой разговор, то я тебе всё сейчас и скажу, – Егор выдохнул и продолжил:

– Когда-то твоя матушка была замужем за моим младшим братом, а потом она стала моей женой.

– Как так? – не понял Никита. – Дядя Сано был её мужем?

– Был.

– И она его бросила?!

– Не всё так просто, сын. Так сложилось, что я должен был её защитить. И тогда я её увёз.

– Защитить от мужа? Он её обижал?

– Обидел однажды. А наша матушка не из тех, кто станет терпеть обиду, ты знаешь.

– Знаю, – согласился Никита.

– Вот, я пришёл за ней, она собрала узелок, одела Тимошу, и мы уехали.

– Как? Тимка тогда уже был? Он не твой сын? Он дяди Саны? – совершенно опешил парень.

– Да. Но он мне такой же родной, как и ты, запомни! Я никогда вас не разделял.

– А он знает?

– Пока нет, но однажды всё равно узнает.

Никита замолчал, переваривая услышанное. Егор внимательно смотрел на него. Когда-то должен был настать этот час. Ещё и Тимофею предстоит узнать всю правду. Никиту она потрясла. А что же тогда с Тимохой-то станется?

*Куть – место в избе напротив устья русской печи.

Глава 6

Проводив гостей до станции, Иван вернулся домой, распряг лошадь и послал Степана на реку выкупать её. Умоталась, бедная. Уж больно денёк жаркий выдался. Тимофей вызвался поехать вместе с братом. Тогда Иван вывел из конюшни жеребца с задорной кличкой Ветерок, и помог племяннику взобраться на него.

– Не упадёшь? – спросил он парня, который не очень уверенно управлялся с конём.

– Постараюсь! – весело ответил Тимоха.

– Этот смирёной! Не такой, как Графиня, та у нас норовистая. Ты сильно-то не погоняй его, езжай потихоньку, тогда точно не свалишься.

Маруся с тревогой смотрела на сына.

– Держись крепче! – крикнула она ему.

– Не бойся, матушка! Я же не в первый раз, меня дед Прохор сажал на коня в детстве, – уверенно ответил Тимоха, но мать сомнительно покачала головой.

Молодая резвая кобыла по кличке Графиня уже в нетерпении вытанцовывала под Стёпкой. Она была дочерью Ласточки и Буянки, которых Маруся помнила ещё со времён своего девичества. Прохор всегда держал лошадей, любил он этих умных и доверчивых животных. Да и какое хозяйство без лошади? Пахать, боронить, сено да дрова возить – много работы для них находится. Вот и Иван теперь, как когда-то отец, с любовью и заботой содержит своих четвероногих помощников.

Тимофей, слегка покачиваясь в седле, двинулся за Степаном, ехавшим впереди. Маруся, стоя у ворот, смотрела ему вслед. Убедившись, что сын всё-таки неплохо держится на коне, она отправилась в огород – надо помочь матушке с прополкой. Там, повязав головы белыми платками, уже трудились девицы. Они пололи длинные борозды и весело переговаривались меж собой.

– Фу, какой колючий сорняк! – ворчала Нюта. – Я все пальцы исколола!

– Это осот! Он противный! – отвечала ей Ася со знанием дела. – А ты бери его поближе к корню, там не так колется.

– Мне больше нравится лебеду рвать, она легко выдёргивается, не то, что этот осот.

– А мне мокрицу! – рассмеялась в ответ Ася. – Она и вовсе легко рвётся, будто сама из земли выскакивает, да ещё и все соседние росточки за собой тянет.

– Точно! – рассмеялась Нюта.