Застывшая слеза

Застывшая слеза
Венера Петрова

Зарытая в землю застывшая слеза – не результат ли фиаско прежних доисторических цивилизаций? Коллективная слеза чьих-то не состоявшихся двух галактических секунд застыла навеки в назидании нам, ныне живущим, и всем им, чьи галактические секунды ещё не использованы. Коль мы до неё дотронулись, то использовать её нужно только для созидания, а не для разрушения. До тех пор, пока мы будем разрушать, чтоб разрулить, использовать свой лимит галактических секунд на обнуление ранее созданного, в один момент, когда космическому цензору это надоест, зависнем в Вечности в виде застывшей слезы. А задуманы были, как созидатели, по образу и подобию Создателя.

В ходе повествования можно наблюдать за трансформацией личности в процессе этого самого созидания на фоне общей деградации, скатывания к растительному существованию, к которому ведёт потребительское отношение к жизни, с чего и начинается крен в сторону разрушения, обнуления.

Венера Петрова

Застывшая слеза

«Попытка понять Вселенную – одна из

очень немногих вещей, которые чуть

приподнимают человеческую жизнь над

уровнем фарса и придают ей черты

высокой трагедии».

Стивен ВАЙНБЕРГ.

«… стоит чуть пошевелить мозгами, как

весь мир поменяет ценности, время

потечёт по-другому… Всё будет, как я

захочу».

Харуки МУРАКАМИ.

«Писатели безответственны, они не

отдают себе отчёта, что некоторые могут

поверить в их бред».

Бернард ВЕРБЕР.

Мрак, окутанный тайной

Когда в фаворе сама Вечность

Что это?! Мозг тут же блокируется, а страха нет. Чего бояться, если ЭТО сильнее ВСЕГО. Ты под прессом – невообразимо необъятного, неизбежного. Вернее, ты в кольце, оно не давит, из самых глубин Земли НЕЧТО хочет прибрать к себе всё вокруг. А человек, он же букашка, так, мелочь, пыль – он ли может противостоять неведомым доселе силам? Он нутром чувствует вокруг, везде некую пустоту, невидимую пропасть, зияющую Дыру… И в самом себе пустота. Вдруг, словно наяву, увидел он это Нечто, и обуял его первобытный ужас. Зияющая бездонная Дыра. Бесконечный тоннель, зовущий куда-то вниз, к неведомым глубинам? Эта земная Чёрная дыра?

А вот и Земля, плывущая по бескрайним просторам Вселенной. Плывущая в никуда, она в вечном плену у Бесконечности. Вокруг пустота. Это только иллюзия, мы не одни. По сути, в Космосе бардак. Любой осколок, «камушек» может случайно задеть путницу. А случайно ли это? Может быть, даже банальный метеорит кем-то запрограммирован? Чья-то шутка? Необъятное нам не обнять, умом его не понять. Небо далеко, а Космос для нас нечто иллюзорное. Он есть, и его для нас будто нет. Мы сами по себе, он сам по себе. Удобно? Космос, он везде. Микрокосмос тоже бесконечен. Сверхмалые частицы тоже не предел. Мы где-то посередине бесконечной линии. Мы всего лишь точка. Точке нет дела до бесконечности. Ей и своих проблем хватает. Суета порой спасает – зачем ломать голову, если всё равно нам ничего не понять. Смысл в том, что смысла нет.

Этого не может быть! Не может и всё. Это всего лишь иллюзия.

Время неумолимо несётся вперёд. Настоящее всего лишь миг, прошлое не в счёт, есть только будущее? Не может же всё пройти бесследно, исчезнуть навсегда. Бесценный опыт человечества должен же где-то храниться. Он может быть закодирован. Это у нас в крови. Поэтому, рождаясь, человек тотчас же ориентируется во времени и пространстве, в какой бы эпохе он ни родился. Он всегда появляется вовремя и продолжает эстафету жизни. Память человечества заложена в каждом. В наше время никто не рождается с уровнем первобытного человека. У современника нашего усовершенствованная программа. И это не предел. Где тогда предел?.. Эстафета продолжается.

Вот тебе пропасть! Это нечто непонятное, необъяснимое. Оно будто манит, зовёт, а где же страх и ужас? Можно спускаться всё ниже и ниже… Становится всё легче и легче. Вот где вожделенная свобода! Как будто ты растаял, растворился, ты уже не чувствуешь самого себя. Или уже умер? Душа тянется к свету. Свет зовеё тебя наверх, ввысь, а внизу, в глубинах только Тьма. Пусть тьма, лишь бы остался жив. Ты уже привыкаешь к новому состоянию. Вроде уже смирился с перспективой поглощения тебя Тьмой. А как же свет, он какой-то несерьёзный, ненастоящий. Тьма она более существенна, близка и реальна сейчас. Нечто непонятное, странное. Ты уже во власти… Тьфу, ты! Всего лишь сон. В который раз он его видит? Как заснёт, будто что-то другое включается. И кина не надо, всё в тебе самом.

– The end! – ну, вот и всё, начинается новый день.

Новый день – это целая жизнь! Есть шанс начать опять всё с нуля. Это же новые надежды, перспективы и… куча проблем. Ему ли печалиться, да еще и с утра – это же его время, его жизнь! Космос да Вселенная вместе с Бесконечностью его не касаются. Реально лишь то, что рядом, что можно потрогать, пощупать.

Всё у него получается. Просто надо уметь жить. И что все ругают жизнь, ноют, что всё плохо? Неудачниками не рождаются, всё зависит от самого себя. Он всю жизнь учится, и сейчас кандидатскую пишет. Может, кое-чем и пожертвовал, но время еще есть, наверстает упущенное. Маршрут его известен – работа да библиотека, но изредка выходит и в свет. Он свою, на первый взгляд, серую жизнь ни на какую весёленькую карусель праздности не поменяет. Знать, чего ты на самом деле хочешь, иметь цель конкретную – не это ли счастье? Сам себе хозяин – так жить одно удовольствие. Наверное, таких, как он, считают «золотым фондом» нации. «Ты есмь тварь, пылинка» – Космос ему не указ. Он – венец Природы, шедевр…

Вот так каждое утро – хвала себе любимому. Это заводит, бодрит. Здравствуй, новый день! Это не в счёт, что он пока только жалкий аспирант, тасующий чужие мысли. Столько он прочёл, вызубрил, а от себя нечего добавить. Отсебятина ныне не пройдёт, всё до тебя открыли, по полочкам разложили. Вот тебе и своё время. Тщеславному учёному надо было чуть раньше родиться, и свобода его иллюзорна – он пленник чужих идей. Гоняться за призрачной целью утомительно. У него каждый день расписан по минутам, заранее им самим же запрограммирован, что не сойти с пути прямого, не соскочить. Прожить впустую день для него преступление. Минута дороже любых денег, страстной любви и всего остального. Сегодня денег нет – завтра найдутся. Нет любви – дождёшься, а время не вернёшь. Может быть, от него и только от него зависит исход эстафеты (хотя, какой исход, если она бесконечна).

Его за глаза называют ботаником. Пусть! Что ему остальные? Наверное, поэтому друзей-то у него почти нет. На друзей нужно время. И что даст ему дружба? Самого себя достаточно. Словно выпущенная стрела несётся он мимо всего. Некогда болеть, падать духом. Такого и хандра не возьмёт.

Ну, вот, уже завёлся. Внимание, сейчас стартует человек-часы. Дел у него, как всегда, полно, а на улице холодно. Календарная зима, с ней не поспоришь. Наш неприкаянный легко одет, осень ли, зима ли, ему без разницы. Пока дошёл до института, совсем замёрз.

– Ыч-чу, ычча! – Ну и дубак.

В такой холод и голова плохо варит. Обычно он пока не дотопает до работы, всё обдумает, разложит, ни минуты покоя – вот его девиз. Однако скоро декабрь. Что ему до смены времён года, когда манит Космос (о, уже перестроился), когда сама Вечность дышит в затылок. На что ему мы, его современники? Он уже не здесь. Он не видит разницы между прошлым и будущим. Когда в фаворе сама Вечность, настоящее в игноре. Он хоть и саха (якут), считает себя гражданином мира. Да что мира, ему Вселенную подавай. Он у нас историк. Тоже мне наука, уж шибко всё там запутано. Неточная наука, на коленках дописанная, под свой лад переписанная. Всё остальное суета, но в ней же сладость. Ему это неведомо. Ну и бывают же на свете разные чудики.

Ума палата, это про него. Законсервированный ум с умом бы применить, да он у нас немного тормоз. В учёной среде одним умом не пробьёшься. По умным головам кто пройтись не прочь, тому и карты в руки. Кандидатская почти завершена. Да вот с защитой, наверное, будут проблемы. Поэтому он и тянет, никак не может поставить окончательную точку. Были бы деньги, без проблем бы защитился. Хоть ты и гений, без связей и денег ничего не сделаешь, а завистники всегда найдутся.

Он весь в тисках категорий и терминов. Его бы в наш нынешний вертеп. Ботаники действуют на нервы. Тоже мне гений, мы сами герои. Жизнь прожить – это вам не тасовать понятия.

А истории нет дела до нас, простых смертных. Она не ведает, что творится здесь и сейчас. Ей, видите ли, нужна дистанция, только издалека всё чётко видно. В том ракурсе, что выгодно сиюминутному. Историки колдуют над прошлым, что наколдуют сегодня, расколдуют завтра. И наш ботаник весь в архиве прошлого, на настоящее ему наплевать. Ему в теории нет равных, а в практике он ноль.

Илка (по паспорту он Илья) с Учаном (в миру он Руслан) давно плюнули на него. Ну, не хочет он быть, как все, и всё тут. Получается, у жертвы науки всё же есть друзья. А может и не друзья, так попутчики? Они к науке не имеют никакого отношения. Обычные люди, тоже пленники. Пленники сиюминутного. Они вместе еще с детства, однокашники, односельчане, и в город подались все втроем – ума-разума набираться. Эти двое выбрали более практичную специальность, безбедно живут. Как все. Вовремя женились, детей нажили, домом обзавелись. Всё у них, как у людей, не то, что наш брат-ботаник. А еще есть четвёртый персонаж, тоже их однокашник – Бобукка (Вова). Он-то недоучился, в рабочий класс подался, зато лучше них живёт. В последнее время с ним редко видятся. Ему всё некогда. Всех денег не заработаешь вроде, но друзья тайно завидуют предприимчивому Бобукке. Он еще охотник и заядлый рыболов. За компанию и одноклассники увлеклись охотой. И Баску берут с собой, в качестве кашевара. Да, нашего героя звать Баской (Вася). В учёном мире известен, как Василий Берестов. Тридцать лет для мужчины разве возраст? Они и живут на полную катушку. Ваську наука испортила, а остальные вроде ничего, со временем своим рифмуются. Они самые обыкновенные, даже описывать не надо. Таких много, они везде. Но с ними нам еще долго общаться. Придётся познакомиться поближе.

Учан, он же Руслан, тот еще тип. Живчик, попрыгунчик, везунчик. С широко открытыми глазами более подходит к романтику. Внешность обманчива, романтикой тут и не пахнет. Зато девки от него без ума, особенно от его сияющих глаз. А так он и ростом не вышел, какой-то весь щуплый. Как взглянет, хоть стой, хоть падай. Якутский Лермонтов, скорее прагматик, чем романтик. Да, времена меняются. «Жёсткий» интеллигент вам еще не то покажет. Эта жёсткость, приветствуемая ныне, порой переходит в жестокость. А Илка? Кирпич, да и только. Бесшабашный сызмальства, ему осталось только до криминала дорасти. Так пригвоздит тебя взглядом, что ты уже парализован. «Чёрные глаза», увы, не жгучие. Холодные, сразу выдают своего расчётливого хозяина. Казалось бы, ему есть, куда расти, да больно задирист. Ему бы лишь кулаками махать. Никак не угомонится. Жена ему не указ, на всех ему наплевать. Напролом, наперекор всему. Лом, короче. А Бобукка (ну, Вова) само спокойствие. Широкоплечий, мускулистый, просто культурист какой-то. Если бы не оспинки, быть бы ему якутским мачо. Лицо еще шибко смуглое, на племенного быка походит. С такой характерной внешностью в бандиты бы ему податься или на худой конец играть в кино новых якутов. Вова, если даже и бык, то покладистый бык. Немногословен, нерасторопен и рассудителен. Берестов в упрощённом и видоизмененном варианте. Хороша была бы троица, да товарищ ботаник портит фон. По характеру он их полная противоположность, и по внешности их антипод. Какой-то он весь чахлый, невзрачный. Худой до невозможности, ходячая глиста. Не под стать уму головка крохотная, волосы жиденькие, глазки маленькие, за толстыми стёклами очков их и не видно, просто две несущественные точки. Всю жизнь за письменным столом провёл, оно и видно, Берестов у нас, как вопросительный знак. Персонаж из мультика, ходячая карикатура.

Они такие разные, зато друг друга дополняют. Что ни говори, есть некая гармония в их странной дружбе. Руслан у них вместо бульдозера, Васька вместо компаса, Илка и.о. старосты, он же охранник, а Вовка скорее по хозчасти спец. Вместе они сила – они же автономны. Сейчас они что-то редко собираются. То да сё – всё недосуг, дела, дела. В последний раз их вместе Вовка собирал – на охоту ходили. После той неудачной ходки засели дома. Пару раз встречались, но Васька каждый раз находил какие-то отмазки. В такие моменты телефон у него вечно недоступен. Ботаник есть ботаник. Друзья называются – вечно его подкалывают, почти издеваются. Только Вовка нормальный, на него можно положиться. А те… весьма сомнительные личности.

Однако наш Василий отвлёкся. Его хлебом не корми, анализировать может всё, что движется и не движется, кроме своей жизни. В самокопании нет ничего приятного и полезного. Жизнь, по сути, череда трудностей, преодоление препятствий. Вроде нечего ему печалиться – и свой дом (если эту клетушку можно так назвать), и достойная работа есть (она же и любимое занятие). Но есть в его жизни один существенный минус – он до сих пор неженат. Все, кому н лень, пытаются помочь: кто советом, кто и делом. Кого только ему не сватали, а он ни в какую. Мужчины нынче дефицит, штучный товар, любой не залежится. А внешность не помеха, отсутствующее звено заменит всё тот же ум. Ум в этом случае лишнее звено – он же у нас великий тормоз. Кажется, бери и пользуйся, баб вокруг полно, выбирай на вкус.

Идеалист чёртов. Все старания друзей прошли даром. В глубине души он, наверное, не против. Как же без женщины? К черту аналитический ум, моральные принципы, вечные сомнения! Вперёд и с песней, тебя ждут великие дела. По его мнению, женщина – это проблема в юбке. Пресмыкаться пред нею, терять голову – ну на фиг. Еще чего доброго заразу какую-нибудь подхватит. Ему даром не надо такого счастья. И это очень утомительное занятие – прелюдия, то да сё. Это тоже надо уметь, так сразу не научишься. На это еще нужно время, а где его взять? А деньги? Без них мужчина не мужчина. Наш Василий немного скуповат, лишние деньги скорей отнесёт в банк, чем тратить на выпивку и женщин. Существенная экономия, ничего не скажешь. Это у Илки, даже у с виду скромного Вовки одни бабы на уме. И как это им удаётся и сходит с рук, ведь эти трое не первый день женаты? Однако жена вещь вполне полезная, в хозяйстве пригодится. Но даже она на тебя даром не будет пахать. Запросит втридорога за свои услуги, выпьет всю твою кровь и на том не успокоится. Но самое страшное – она жить тебе не даст. И весь мозг вынесет! Какая кандидатская при пиявке-жене? Нет, только не это. Васина автономия пока еще не подводила.

– Что трубу не берёшь? Ну, ты артист! – Вот и телефон ожил.

Как только вспомнишь, друзья твои тут, как тут.

– Да. Ага. Работаю. Сегодня? Ой, даже не знаю, наверное, нет. Столько работы, – видели бы вы его лицо.

Можно подумать, что он с заклятым врагом разговаривает. Отобрав у него этот чёртов сотовый, узнали бы, что из группы «Враги» сейчас только звонил Илка. Так Илья ему друг или враг?

– А, для звезды, что сорвалась и падает, есть только миг… – Опять сотик запел.

Видимо из другой «группы» беспокоят, мелодия более нежная.

– Ага. Вов, у меня на самом деле нет времени. Потом как-нибудь, ладно? – Тон-то немного другой.