– Да что угодно! Бакарийский крейсер на секретной миссии! Война же началась!
– Ага, и идёт этот секретный крейсер, – закивал Насир, – по тому же курсу, что и мы?
Томаш на секунду задумался.
– Может, так и есть. С чего вы решили, что одной Айше нужен грузовоз? Да у нас тут соревнование, кто первый до цели доберётся! И теперь невидимка нас опережает.
Насир принял позу великана-мыслителя и важно почесал длинный подбородок.
– Сомнительно, – выдал он с таким видом, словно просчитал в уме, как компьютер, десятки тысяч вариантов.
– Опять же соглашусь, – поддержала его Лада. – Если смотреть по тепловым следам, то видно, что они стараются держаться поближе к нам. Немного отстают, немного опережают.
– Кому видно? – спросил Томаш. – Почему мы вообще решили, что невидимка где-то рядом с нами? Мы сейчас кучу времени убили, чтобы его вычислить, а компьютер только одно показывает – обычная курсовая струна. Ничего странного или подозрительного нет. По распределению частиц видно, что это следы от ускорения, а не от торможения.
– Разгоняться и тут же тормозить стали бы только полные бахулы!
– Хорошо, они не полные бахулы. Но никаких свидетельств того, что они специально держатся рядом с нами, а не летят своим курсом, у нас нет. Расчёты ничего не показывают. Видно только, что корабль идёт на азме и чередует дрейф с ускорением.
– Ладно, – зевнул Насир. – Положим, ты прав, и у Мойши есть конкуренты. На какой-то херзац им её грузовоз потребовался. А может, и не её вовсе. Чего делать-то будем? Повздыхаем и дальше пойдём?
– Пойдём, – сказал Томаш. – Конечно, пойдём. Вопрос, с какой скоростью.
– В смысле? – не сообразил Насир.
– Насик, ты иди полежи, – улыбнулась Лада, вылезая из ложемента. – Твоей головушке сегодня и так слишком много досталось.
– Поняла, что я хочу сделать? – подмигнул ей Томаш.
– А чего тут не понять? Скорость набрать можно. Ничем себя не выдаём. Решили огоньку поддать, на торжественный обед опаздываем. К тому же они не знают, какой у нас полётный план, да и сами ускоряются постоянно. Гильзы, конечно, жалко, но у нас их с избытком.
– Э-э-э, – протянул Насир, поправляя на голове бинт. – Вы уверены, что это хорошая идея?
– А что не так? – развёл руками Томаш. – Ты, кстати, как себя чувствуешь? Выдержишь несколько импульсов?
– О себе лучше подумай! – огрызнулся Насир. – Ещё бы я несколько импульсов не выдержал! Она вон, – он показал скрюченным пальцем на Ладу, – в меня столько наркоты влила, что могу хоть без компенсаторов летать. Но какой в этом смысл? Мы же не знаем, как быстро они идут! Как ускоряться будем?
– Мы же не собираемся наши скорости синхронизировать. Сделаем импульсов пять-шесть, и посмотрим.
– Пять елдышей сейчас – это ещё пять при торможении!
– Гильзы есть, – сказала Лада. – Второй раз подобные выкрутасы мы устраивать не будем, но сейчас можно попробовать. Ничего другого мы всё равно не придумали.
– Классный херзац вы творите! Мало вам с этим бешеным тараканом было проблем, теперь будем за невидимым кораблём гоняться?
– Всё равно же делать нечего, – сказал Томаш.
* * *
Джамиля вывели, точно заключённого, из каюты и усадили в ложемент. Он поначалу молчал, как смертник, которого отправили на последнюю в жизни прогулку по тюремному двору, но, когда Томаш стал привязывать его ремнями, не выдержал и затараторил:
– Это зачем? Это для чего? Мы что, уже прилетели?
– Ещё нет, – сказал Томаш. – Плановое ускорение. Или, скорее, – он улыбнулся, – внеплановое.
– Опять! Я не выдержу!
Томаш молча забрался в свой ложемент.
– Все готовы? – спросила Лада.
– Готовы, – отозвался Томаш.
Насир включил обратный отсчёт.
– Перерыв между припадками ставить как обычно, аотар? Сто секунд?
– Я после каждого импульса буду в вирт заглядывать, так что давай вручную.
– Как скажешь. Хотя смысл туда лезть каждый раз?
– Я всё же… – начал Томаш.
Он не договорил. Рубка содрогнулась в конвульсиях, и тут же в уши врезался пронзительный скрежет. Казалось, их запечатали внутри жестяной банки, и кто-то проворно вскрывает её консервным ножом. Томаш вцепился в подлокотники. Его вжимало в ложемент, как во время безумных виражей. Раньше импульсы давались ему куда легче. Джамиль что-то вопил, и это странным образом действовало успокаивающе.
Когда тряска улеглась, Томаш жадно вздохнул – как мертвец, которого медики вернули с того света.
– Жестковато было на сей раз, – пожаловался он.
– Всё как обычно, – сказал Насир. – Обычный припадок. Ты в вирт заходишь?
– Захожу…
Томаш прилепил на висок кадол. Его тут же затянуло в чёрный водоворот и понесло навстречу фальшивым звёздам. На фоне угольной темноты распускался кошмарный огненный цветок – тепловой след после взрыва топливной гильзы. Багровые лепестки извивались, как солнечные протуберанцы. Казалось, в самой ткани пространства прорезалась дыра, из которой бьёт ключом кипящая магма. Но ничего, кроме этой роскошной виртуальной постановки, Томаш не видел.
Он вынырнул из звёздного водоворота.
– Пусто. – Томаш содрал кадол. – Продолжаем дальше.
– Бхагат, ничего и не будет. Кого ты там увидеть ожидал? Но ты у нас аотар, так что…
– Пять импульсов, – сказала Лада. – Потом прекращаем. Пять импульсов мы можем себе позволить.
– Да я чего, спорю разве? – проворчал Насир.
Он включил обратный отсчёт.
– Что вы хотите найти? – Джамиль посмотрел на Томаша измученным взглядом – можно было подумать, что все эти бесчеловечные импульсы, от которых лопаются коронарные сосуды, были затеяны лишь для того, чтобы доставить ему побольше страданий. – Что вы вообще делаете?