Синдром отторжения

– И… – начал я. – И что… И она…

Виктор наконец отвлекся от суазора.

– Ты хорошо ее знаешь? – выдавил я из себя.

– Да не сказал бы. Так, болтали пару раз. Вообще она есть у меня в соцветии. – Виктор встряхнул суазор. – Она там пишет иногда всякие комментарии о преподавателях. Или вот про Венеру последний раз выступала. Знаешь, все в таком стиле – посмотрите, какая я умная и прекрасная.

Я нахмурился.

– Ой, извините! Я совсем не то имел в виду. В смысле очень глубокомысленные и интересные заметки у нее! Поэтому я на нее и подписался. Такое, знаешь, удовольствие их читать.

– Да ты тут на всех подписан, – заметил я, взяв у Виктора суазор.

Его соцветие было таким огромным, что напоминало карту галактики.

– На тебя я не подписан, – хмыкнул Виктор. – Ты ведь все равно не пишешь ничего.

– А что писать?

Я открыл ленту новостей – сотни публикаций и фотографий ото всех виртуальных друзей Виктора, – и отыскал последнюю заметку Лиды:

«Я много думаю о том, что происходит на Венере, и это напоминает мне сюжет скверного фантастического романа».

Виктор заглянул мне через плечо.

– Ага. Вот в этом она вся. «Скверного романа». Надо же так выразиться. «Скверного». Кто так говорит?

– Нормально, – буркнул я.

– Ты сам-то на нее подписан?

Я покачал головой.

– А чего? Добавь ее в друзья, и все сообщения появятся в твоей ленте.

– В друзья?

– В друзья, да. Вон, у меня весь курс в друзьях! Вместе учимся – и всё! Это не то же самое, что предложение руки и сердца.

– Не знаю, – сказал я, возвращая суазор. – Ведь тогда она…

– Какой же ты все-таки кретин! – вспылил Виктор. – Я иногда вообще не понимаю, как ты умудрился дожить до своих лет! Дай сюда свой суазор!

– Но… – попытался возразить я, однако послушно вытащил суазор.

Виктор выхватил его из моих рук, едва я открыл соцветие.

– Мда-а, – протянул он. – Негусто. О, у тебя Соколовский в друзьях? Ну ты даешь! – Виктор рассмеялся. – Мне такое даже голову не приходило.

Он быстро просматривал робкий, завядающий узор моего маленького соцветия.

– Странно, – выдал Виктор.

– Что странно?

– Я не вижу тут твоей мамы.

– Да пошел ты!

Я отобрал у Виктора суазор и намеревался уже спрятать его подальше, но остановился. Соколовского не было. Лида разглядывала толпившихся вокруг аудитории студентов.

Я набрал в соцветии ее имя. Она оказалась единственной Лидой.

– Видишь, как удобно, – тут же прокомментировал Виктор.

Я открыл ее профиль с неудачным мутным снимком, на котором она смотрела куда-то в сторону, смущенно отвернувшись от фотографа.

– Давай! Смелее! – подбадривал меня Виктор. – Там кнопочка такая зеленая.

Однако я медлил.

– Хочешь я нажму? – Виктор ткнул в экран пальцем, но я успел вовремя убрать суазор в сторону, и он промахнулся, угодив по фотографии.

Нечеткий снимок открылся во весь экран.

– Она, наверное, даже не знает, как меня зовут, – сказал я.

– Вот и узнает.

– Не помнит. Подумает, что по ошибке.

Виктор закрыл глаза и со страдальческим видом покачал головой.

– Она вообще-то стоит там! – Он снова показал на девушек. – Всего в нескольких метрах. Вполне мог бы подойти и напомнить о себе. А ты… Не, старик, я тебя не понимаю.

Я не решался поднять голову, продолжая смотреть на мылкую фотографию, на которой Лида стеснительно отводила в сторону глаза. Я коснулся снимка пальцем, и тот превратился в миниатюру, а на экране заблестела зеленая кнопка «Добавить в друзья».

– Все! – толкнул меня Виктор. – Время вышло!

По коридору, деловито прихрамывая, шел Соколовский, гордо откинув назад голову с прилизанными седыми волосами.

– Секунда в секунду, – сказал Виктор. – Он, по ходу, решил заделаться педантом.

Я опустил суазор.

Лида где-то затерялась. Двери аудитории были открыты, и вокруг столпились испуганные студенты. Соколовский уже сидел, манерно развалившись, за широким столом.

Я резким движением поднял суазор и ткнул пальцем в большую зеленую кнопку.