Цицерон – мастер публичных выступлений, или Роман об истинном римлянине

Гней Помпей Великий (29 сентября 106 до н. э. —29 сентября48 до н. э.) — римский государственный деятель и полководец.

Гай Юлий Цезарь —12 июля 100 или 102 до н. э.

 —15 марта 44 до н. э.) —древнеримский государственный и политический,деятель,диктатор, полководец,писатель.

Октавиан —Гай Юлий Цезарь Август (23 сентября 63 года до н. э.,Рим —19 августа 14 года н.э.,Нола) – первый Римский Император, римский политический деятель, основатель принципата (с 16 января 27 года до н. э.),Великий понтифик с 12 года до н. э.,Отец отечества со 2 года до н. э. Внучатый племянник Цезаря, усыновлённый им по завещанию.

Также многократный консул 43 год до н. э.,33 до н. э.,31 до н. э. —23 до н. э.,5 до н. э.,2 до н. э.

Глава II. Как заслужить первые аплодисменты?

Поэтами рождаются, ораторами становятся.

    Марк Туллий Цицерон.

Городок Арпинум, словно молодой фавн,

 лениво раскинулся у самого подножия Апеннинских гор. Да… Боги не пожалели своей милости для этого края. Богиня полей и плодородия Церера сделала здешнюю почву настолько благодатной, что казалось, земля плодоносит сама. Великолепные плантации благоухающих персиков, яблок, сочного винограда и благородных оливок разноцветным узором обвили это райское место. А какое получалось вино из этих спелых, напитанных живительными лучами солнца виноградных лоз! Как будто сам бог вина Бахус благословил его.

Реки были полны рыбы, в лесах было много дичи. Климат здешних мест наводил на мысль о том, что если бы римские боги решили спуститься на землю, то сделали бы это именно здесь. Зима не холодная, а лето в меру жаркое. Урожай можно снимать два раза в году. Поэтому и полноправные граждане Римской империи

 – жители этого городка – были счастливые, доброжелательные и в какой-то мере даже ленивые люди.

Семья «всадника» Марка Цицерона была уважаема жителями этого городка. Их доход для сельской местности в те времена был довольно приличным: несколько плантаций фруктов и овощей позволяли им достойно жить, содержать небольшое поместье и несколько десятков рабов. Отец Марка интересовался литературой и сам пытался писать. Мать Гельвия – была женщиной весьма благородной и образованной к тому же из достойного рода.

В поместье Цицеронов большинство рабов были родом из Греции. Поэтому и не удивительно, что один из них, Диодот, стал первым дошкольным учителем маленького Цицерона. Случилось это так.

Однажды утром пятилетний Марк подошел к взрослым (это были рабы) и стал с любопытством прислушиваться к их речи. Он не понимал ни одного слова. На латинском языке Марк уже свободно говорил и знал много трудных слов, что приводило в восторг его родных. Малышу это давалось легко, словно при рождении его поцеловала сама Камена – покровительница наук, искусства и поэзии. Любознательность была второй натурой маленького Цицерона. Он приблизился к самому красноречивому из рабов и дернул его за подол хламиды

. Это был грек Диодот, философ и стоик. Увы, и его когда-то захватили в рабство. Кстати, в описываемое время было модно держать «домашнего» философа. Раб поклонился малышу и спросил на латыни:

– Что желает маленький господин?

– Хочу научиться говорить на твоем языке. Что это за язык?

– Греческий. Если твой отец освободит меня от работ в поле, я с удовольствием займусь с тобой изучением этого языка, – сказал раб.

Марк с серьезным видом кивнул ему и побежал искать отца.

Отец сидел в саду, где сладко пели соловьи, а в воздухе витал сочный запах персиков и оливок, и пытался писать очередной литературный опус. Увидев сына, он взял его на руки и усадил к себе на колени.

– Пап, – произнес маленький Цицерон. – Я хочу до школы выучить греческий язык, чтобы стать лучшим учеником.

Отец удивленно поднял брови и произнес:

– Марк, ты меня постоянно удивляешь. Ведь это твое детство, ты мог бы просто бегать и играть со своим братом Квинтом, а ты уже думаешь о будущем. Такие мысли не всегда приходят в голову даже взрослым, не то, что ребенку.

– Папа, – серьезно сказал малыш, надув щеки, – помнишь, ты мне рассказывал, как при моем рождении ты поклялся маме, что я прославлю наш род?

– Конечно, помню, – ответил отец. – Так что ты от меня-то хочешь?

И юный Цицерон, уже в то время бывший искусным дипломатом (видимо, это у него было в крови), ласково посмотрел в глаза отцу, прижался к нему и попросил:

– Пусть раб Диодот будет моим учителем, а ты освободишь его время для занятий со мной, – произнес будущий вундеркинд.

– И всего-то? – улыбнулся отец. – Решено: с завтрашнего дня ты начинаешь учить греческий. Чтобы к семи годам, когда ты пойдешь в школу, греческий был освоен! – притворно строго сказал он.

– Да! Да! Да! Обещаю!

И Марк в восторге побежал сообщать радостную новость Диодоту.

Он застал его собирающимся идти работать в поле.

– Диодот! Все, теперь ты принадлежишь мне! Я твой господин – и теперь ты меня будешь учить своему родному языку, – крикнул маленький Марк.

Диодот расцвел и заулыбался. Работа в поле была очень трудной: и в палящий зной, и в ненастье – удобрять землю, пропалывать сорняки, собирать урожай. А теперь вместо этого он становится учителем, и его жизнь станет гораздо легче.

– Спасибо тебе, – произнес растроганный раб. – Я научу тебя всему, что знаю сам.

– Завтра в восемь утра я жду у себя в комнате, – сурово приказал малыш.

– Слушаюсь и повинуюсь, – произнес счастливый Диодот.

И юный гений начал прилежно изучать греческий с утра до вечера по трудам и произведениям великих греков: философов, историков: Гомера, Аристотеля, Платона, Геродота.

Его прилежание, феноменальная память и работоспособность (это в пятилетнем возрасте!) приводила в восторг всех домочадцев и, конечно, самого учителя Диодота.

Мальчик не просто учил буквы, звуки, он пытался досконально понять, почему все именно так, а не по-другому, и постоянно требовал разъяснений от учителя. А тот охотно ему все объяснял, радуясь дотошности маленького ученика.

Так прошел год.

В декабре следующего года за десять дней до январских календ маленький Цицерон решил удивить своих родителей и всех домочадцев, блеснув знанием греческого. Для этого он подговорил Диодота пригласить в их поместье известного грека—вольноотпущенника, который содержал начальную школу для детей, чтобы во время обеда на виду у всех родных и близких пообщаться с ним на греческом.

Это было первое выступление в жизни Цицерона. Естественно, он робел. «А что, если я опозорюсь, и грек скажет, что я плохо знаю греческий? Или он просто не поймет меня?» – думал малыш.

Да…. Страх публичного выступления терзает каждого взрослого человека, и поэтому было не удивительно, что маленький оратор начал сильно волноваться и переживать. «Надо взять себя в руки. Я смогу, – твердил себе будущий блестящий оратор. – Ну, а если я не удивлю грека, то чем мне это грозит?» – размышлял он.

Разве родители меня разлюбят? НЕТ!

Меня выгонят из дома? НЕТ!

Меня засмеет младший брат Квинт? Да он вообще не знает греческого языка!

Меня закидают оливками? Не думаю, ведь родители меня любят.

Итак, я готов и знаю греческий хорошо – так сказал мой учитель Диодот, тем более я все как следует, повторил. Бояться нечего!».

Настало время обеда.