Записки заключенного

Так вот, этот парень приходил с тренировки, брал заранее заваренную сладкую кашу и, прежде, чем идти мыться, вгонял себе инсулин. Терпел до упора, и, как только чувствовал, что готов потерять сознание, быстро ел кашу, приходил в себя и шел мыться.

В основном же, зеки, которые занимались на стадионе, ели овсяные хлопья, сухое молоко, сгущенку и орехи (если они были), купленные в "отоварке" или полученные в передаче. Кто был побогаче, старался разнообразить свой белковый рацион сырами и мясом. Совсем бедные питались исключительно "положняком" (едой, которую давали в столовой). Результаты были у всех, хотя качество и время, потраченное на их достижение, естественно, сильно различались.

Не только о "железе"

В зоне был и второй лагерь – принципиальных противников накачки мышц "железом". Они много бегали, растягивались, занимались со своим весом и считали все это "качание" полным идиотизмом.

Другие играли в футбол и волейбол. Причем, любителей футбола в зоне было очень много. Ежегодно в лагере проводили несколько чемпионатов по большому и мини-футболу. Постоянно приглашали поиграть команды с воли. Проводили соревнования: осужденные против администрации. Осужденные никогда не поддавались и довольно часто выигрывали у милиции. Милиция не обижалась.

В итоге

Стадион был необходим зекам, чтобы убирать все то напряжение (сексуальное, в том числе), которое у них постоянно скапливалось. Мужики сами говорили, что нервные и раздраженные, позанимавшись на стадионе, они становятся гораздо спокойнее. В зонах, где стадионов не было, заключенные занимались с самодельным "железом" в секторах, на промзоне, в общем, устраивали "качалки", где могли.

В итоге, несмотря на положительный эффект стадиона и занятий бодибилдингом, администрация решила: "хорошего понемножку", и усложнила вопрос занятий спортом донельзя. По рассказам ребят, освободившихся после меня, "качалку" спрятали со стадиона за баню, обнесли забором, и ходить в нее теперь можно только по разрешению администрации. Чтобы получить это разрешение, зек должен быть со всех сторон "положительным". И вообще, поговаривают, что стадион – это "барство" и его нужно закрыть.

И, возможно, закроют. Потому что спорт в зоне – мера поощрения. А как можно поощрять общедоступными вещами?

Глава XIII

Немного чистоты и много проблем

Вопрос мытья в зоне и тюрьме был таким же острым, как все остальные вопросы в этих заведениях. Проблемы начинались с самого ареста.

Лично меня арестовывали лицом в лужу, причем, это была единственная лужа в радиусе десятка метров. Со мной в отряде сидел бывший спецназовец, который рассказал, что, где бы ни была грязь, тебя в любом случае попытаются дотащить до этого места и плюхнуть туда. "Это одна из мер психологического давления на человека, чтобы он меньше думал о сопротивлении!" – наставительно сказал парень.

Хочешь – не хочешь, а мыться негде

Меня завезли в ИВС (изолятор временного содержания: в нем после ареста могут держать до трех суток, пока на задержанного оформляют бумаги) старого образца. Вместо нар "сцена" – деревянный подиум во всю длину камеры у противоположенной от входа стены. Одна лампочка над входом, тусклый свет от которой практически без остатка поглощали темные стены покрытые "шубой". Раковины не было: кран тек прямо в "лузу" (назвать чашей Генуя эту дырку в полу язык не поворачивается). Камера была достаточно грязной и неприветливой. Попадая в такие условия, в последнюю очередь думаешь о мытье, так, слегка обмоешься и все: сидишь – думаешь – переживаешь.

Даже потом, когда я немного привык к тому, что сижу, приезжая в ИВС по вызову следователя, я с трудом представлял, как там можно более-менее тщательно помыться. Благо, пребывание в этом изоляторе длилось не больше нескольких дней, а по приезду с этапа, еще до того как разводили по камерам, все желающие могли пойти в душ.

Вещи после ИВС нужно было стирать обязательно, они воняли затхлостью, табачным дымом и каким-то "бомжатником", как этот запах называют зеки. Название, кстати, очень четкое.

В ИВС я впервые заметил разделение, которое потом будет отчетливо проявляться в течение всего срока.

Я был в камере со "строгачами", имеющими по две и более "ходок". В ИВСах особенно не следят за разделением по режимам содержания, поскольку места там мало, а людей проходит много. "Строгачи" и "первоходы" (люди, впервые попавшие в МЛС) сидят вместе. И вот именно среди "строгачей", пребывание "за решеткой" для которых не было таким шоком, как для меня, одни просто сидели, не ухаживая за собой, лишь по утрам ополаскивая лицо. А другие, даже в таких грязных, темных и сырых камерах старались по возможности каждый день умываться, протирать пол, как-то наводить порядок вокруг себя. Эти вторые – энергичные и деятельные люди, глядя на которых было видно, что они в любых условиях, попытаются сделать жизнь для себя комфортной.