Ночная прогулка

Виктор молчал.

– Просто не понимаю, как дети обо всем узнают. Мать, Яну Олеговну, нашли мертвой на детской площадке. По официальным данным: передозировка. Наркотики любила больше, чем собственного ребенка. Поэтому и лишили родительских прав. Ушла из дома за очередной дозой, закрыла двухгодовалого ребенка в квартире. И вернулась тогда, когда девочке нужна была уже неотложная скорая помощь. Врачи чудом спасли ее.

– Ужас. Отца тоже нет в живых?

– Ничего не скажу. Не владеем такой информацией. Яна сама не знала отца ребенка.

– Бабушка?

– Воспитывал Яну отец, Дмитрий Васильевич. Мать умерла от рака желудка, когда Яне было три года. Сам Дмитрий Васильевич после смерти жены сломался и пристрастился к выпивке.

– Печальная история.

– Если смотреть на ваши решительные глаза эта история закончится для Кати очень даже хорошо. Ох уж мои глаза – они все видят, – Анна Сергеевна улыбнулась Виктору.

– И что мне делать?

– Пройти через бюрократический ад. Кипа бумаг, вереница процедур, долгое ожидание. А если серьезно: пройти обучение в школе приемных родителей, получить разрешение на усыновление, потом встать на учет, обратиться в суд и официально зарегистрироваться через ЗАГС. Ну и выбрать ребенка, что вы уже сделали.

– Ясно.

– Вы не волнуйтесь, я помогу, чем могу. Главное другое: вы сами готовы взять на себя такую ответственность?

– Страшно немного.

– Это нормально.

– Я готов. Давно уже. С бывшей женой не могли завести собственного ребенка. – Голос дрогнул. – И тут я встречаю Лизу. Ах, Катю. И понимаю, что не хочу оставлять ее. Отпускать.

– Вижу, что вы готовы.

– Да? Вы так думаете?

– Совершенно точно. Хотите поздороваться с ней?

– А можно?

– Нужно. Тем более она спрашивала о вас.

– Да? Что именно?

– Хотела извиниться, что обманула. И хотела спросить, взяли ли вы собаку?

Виктор улыбнулся. Сердце его не обманывало.

***

– Ты решился на удочерение, проведя с незнакомой девочкой одну ночь? – спросила Настя, когда брат закончил рассказывать. Закурила очередную сигарету. На кухне висело облака дыма.

– Да.

– Большой шаг. Уверен?

– Настя, абсолютно. Пойми… это решение не одного дня. Ты, как никто другая, знаешь о моих проблемах со здоровьем. Знаешь, что своих детей у меня не будет. Чуда не случиться. Афганистан перечеркнул родословную.

– Знаю, к сожалению.

– Я могу. И… хочу стать отцом для приемного ребенка. Я не понимаю кто я? На что похожа моя жизнь? Она – фальшива. Искусственна. Работаю, прихожу домой, ем, гуляю и сплю. Сплю по два–три часа, бессонница от наслаивающихся друг на друга мыслей, страхов, ненужных волнений и эмоций. Ни с кем не общаюсь, на работе целый день за компьютером. И так день за днем. Ничего не меняется. И не будет меняться, пока я не изменю. А если не изменить сейчас – потом поздно будет. Не хочу оставаться взаперти.

– Раньше считал по–другому. Помнишь, поссорились из–за этого в прошлый раз?

– Зря с тобой спорил.

– И сейчас тебе ужасно стыдно, и ты извиняешься перед сестрой, так?

– Извиняюсь. И мне стыдно. Я был ослом.

– Братик извинился – вот от чего начнется метель.

– Просто явился маленький ангел и открыл мне глаза на то, как я живу.

– И, по всей видимости, еще и сердце.

– Теперь ты понимаешь, почему я так решил? Представь, как она сможет изменить меня за год?

– Хотела бы я посмотреть.

– И я хочу.

– То есть… что получается, Вить? – рассуждала Настя. – Ты принял окончательное решение, я – приняла окончательное решение. И принятые решения навсегда изменят наши жизни.

– В лучшую сторону, – закончил мысль Насти Виктор.

– Да, в лучшую…

– Сомневаешься?

– Не получается не сомневаться. Я не работаю, пишу пьесы, за которые получаю сущие гроши. А детям хочется дать только лучшее. Алиментов не будет хватать, даже если я снова устроюсь во Дворец Культуры.

– Я помогу.

– Ты же знаешь, что просить у кого–то помощи выше меня?

– Скажу так: во–первых, я тебе не кто–то там. А, во–вторых, раз собралась менять жизнь к лучшему, один раз переступишь гордость, пока не окрепнешь. Хорошо?

– Ну…

– Хорошо?