Дети Революции

– Соглашусь, генерал, – кивнул генерал-губернатор, – садитесь.

Разговор получился долгим и непростым. Собеседники из чуждых миров воспринимали друг друга как неприятеля, но считали должным наладить сотрудничество.

* * *

Ректор с некоторым облегчением принял разрешение, подписанное генерал-губернатором, выделив большую аудиторию в главном корпусе, но само выступление прошло тяжело. Часть студенчества принялась освистывать Фокадана, объявив того предателем. Кого он предал, попаданец не понял толком: судя по всему – некие идеалы, причём не собственные, а свистунов.

– Клакеры[52 - Профессия человека, который занимается созданием искусственного успеха либо провала артиста или целого спектакля.], – добродушно объяснил Алекс нервничающему ректору, решившему проконтролировать сомнительную лекцию. Опершись на кафедру локтями, консул положил на кисти рук подбородок и принялся с любопытством наблюдать свару клакеров с защитниками.

Неожиданная реакция лектора привлекла внимание, но Алекс с милостивым видом махнул ладонью:

– Не стесняйтесь, можете и на кулачках побаловаться.

– Цирковое представление! – Громогласно выпалил с галёрки бородатый детина и захохотал. Смех подхватила немалая часть студентов, засмеялся и Алекс, кивнув юмористу. Клакеров в итоге вывели или угомонили, нередко кулаками.

– Господа, прошу понять и простить – устраивать политические дискуссию не могу. Своих убеждений не поменял, но ныне я на официальной службе, тем паче дал слово Владимиру Андреевичу не заниматься политикой в Москве.

– Зачем тогда пришёл?!

Соловьёв схватился рукой за подбородок и зашипел что-то сквозь зубы. Студенчество издавна славилось буйством, но ректор надеялся, что хотя бы с иностранным гостем молодёжь будет вежливой.

– Объясниться, – усмехнулся Алекс, – и, господа, любящие пошуметь не по делу – меня вы ничем не удивите и не смутите. Надеюсь, разъяснять не нужно? Теперь вкратце – мне нужны сотрудники для консульства. Никакой политики не предполагается – нужны люди, умеющие и желающие работать с договорами и понимающие, что такое экономика. Если кто из будущих правоведов, архивистов и математиков желает заработать на дальнейшую учёбу[53 - Учёба в университете в то время была платной и довольно дорогой. Значительная часть студенчества училась в итоге урывками. Накопив деньги на пару лет учёбы, они вгрызались в гранит науки, а когда деньги заканчивались, снова искали работу. Были студенты, которые учились таким образом по 10–15 лет.] и уверен в своей компетенции, добро пожаловать.

– А будущие инженеры? – Заорал с галёрки всё тот же бородатый (и похоже, сильно нетрезвый) тип, – вы будете здесь изысканиями заниматься?

– Сперва налажу консульскую работу, а потом несомненно. Есть также смутные идеи по химической и физической части, но это вовсе уж не скорое дело.

– Лекцию давай! – С места выкрикнул бледный юноша с клочковатой бородёнкой, не снимающий даже в помещении широкополую шляпу, – что такое ИРА, её цели и задачи, проблемы ирландских переселенцев. Кто как, а я за этим пришёл!

– Рад такому рвению к знаниям, – чуточку ехидно ответил Фокадан и принялся рассказывать. Студентам интересно всё и вопросов по ходу задавалось великое множество. Привычный к лекциям и митингам попаданец не смущался и не сбивался. Сценки из жизни ирландцев Конфедерации раскрашивались боевыми эпизодами ИРА и красотами природы.

Лекция в итоге затянулась почти на три часа и концу зашла куда-то не туда. Вошедший в раж, попаданец поймал себя на том, что начал рисовать на доске схему нормального магазинного пистолета[54 - Самая ранняя зарегистрированная система с магазином, по-видимому, была изобретена примерно в 1640 г. Прототипом нормально магазинного пистолета можно назвать «Вулканик» с трубчатым (неправильным)) магазином, запатентованным в 1854 году.].

– Э, нет, – стёр чертежи Алекс, – вот черти, чуть производственные секреты не выдал, так заговорили!

Студенты захохотали, атмосфера стала вовсе уж доверительной.

– Всё на сегодня, господа, – Фокадан отряхнул руки, – прошу оповестить знакомых, буду ждать соискателей. Сразу оговорюсь, что серьёзные неприятности с властями идут соискателям в минус. Бесноватые личности, готовые бросить в пожар революции что угодно, годны только на то, чтобы сгореть в оном. Мне нужны крепкие специалисты, готовые работать и учиться, не выпячивая вперёд политические пристрастия.

Глава 7

Набор сотрудников в консульство оказался куда более сложной задачей, чем это виделось на расстоянии. Ирландская община Москвы оказалась невелика и крайне разрозненна. Большая часть ирландцев давным-давно обрусела, вплоть до принятия православия и утраты как родного языка, так и национальной идентичности. Несколько врачей и инженеров погоды не делали.

Ожидать помощи от граждан Конфедерации, осевших в Москве, так же не стоило. Так уж вышло, что почти все они являлись креатурами[55 - Ставленник влиятельного лица, послушный исполнитель воли своего покровителя.] предыдущего консула, вылетевшего с отставку без пенсиона. Подробности Фокадан не знал, но тот факт, что мистер Брисбен уехал после отставки в Великобританию, говорил о многом.

Былые сотрудники консульства и дружественные им представители деловых кругов КША доверия не вызывали ни малейшего. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты[56 - Старая поговорка, впервые засветившаяся в письменном источнике ещё у древнегреческого поэта и драматурга Еврипида.]. Персонал консульства с ноля, деловые связи перетряхивать…

Собственно, потому-то Борегар так легко доверил пост консула человеку без малейшего дипломатического опыта. Связи Фокадана, его многогранность и признанное умение создавать организации, сыграли свою роль. Однако самому попаданцу легче от этого не становилось.

Слишком много желающих стать сотрудником консульства и слишком много неадекватов среди этой пёстрой публики. Добрая половина претендентов на место, прошедшая предварительный отсев у Келли, попав к Фокадану, начинала вести себя странным образом.

– Здравствуйте, товарищ Фокадан, – очередной претендент на место клерка, косматый и бородатый по моде[57 - Желающие могут посмотреть портрет Карла Маркса – вполне себе модная причёска для того времени.] этого времени, уселся в кресло, небрежно положив ногу на ногу.

– Здравствуйте, – вежливо ответил Алекс, наливаясь неприязнью к хаму[58 - Положить ногу на ногу, да ещё при собеседовании у потенциального работодателя – всё равно что сегодня усесться в кресло, подобрав ноги под себя и почёсывая яйца.], – рассказывайте о себе всё, что считаете должным. Всё, что выгодно выделит вас из числа других претендентов на место.

– Я народник, – веско сказала косматая личность и выпрямился в кресле, будто ожидая аплодисментов.

– Вон, – коротко ответил консул.

– Как же… – забормотал тот, – ведь сам Фёдор Ильич… рекомендовал…

Фокадан нажал кнопку звонка и в помещение ворвался Конан. Состроив самую зверскую физиономию, он скомкал сукно на груди товарища, вырвав того из кресла. Народник вякнул что-то невнятное, но могучий ирландец другой рукой ухватил ремень на штанах незадачливого посетителя и протаранил его головой дверь. Несколько секунд спустя косматая личность вылетела из дверей консульства, приземлившись едва ли не на середине улицы.

– Никого не пускать, – Брань кивнул понятливо, заняв позицию за дверью и демонстративно откинув полу сюртука, показывая кобуру с револьвером и устрашающих габаритов нож. Алекс же, достав фляжку с алкоголем, пригубил слегка, успокаивая нервы. Седьмой революционер за сегодня и до обеда ещё далеко!

Пройдя отсев, такие народники тут же начинают ждать особого к себе отношения… почему?! Ясно же дал понять, что не примет таких вот… товарищей. Последний даже представиться не соизволил, что вовсе уж ни в какие ворота. Провокация? Да похоже на то, очень даже похоже.

Полиция или жандармерия, пустив нужные слухи через агентуру, одновременно ввела в работу местных сумасшедших. Таких по Москве немало, их привечают и подкармливают, как заведено у православных. Болезненные амбиции, желание пострадать за правое дело, и вот готов очередной товарищ. Непременные заросли волос, широкополая шляпа, пончо и таинственное сверкание глазами из-под очков, вкупе с туманными разговорами о народном счастье.

Дальше разговоров и неумелых провокаций властей дело обычно не заходит. Хотя время от времени очередной товарищ отправляется на поселение и вовсе уж редко – на каторгу. Страдальцы за народное счастье редко отправляются на каторгу или в ссылку. В путь по сибирскому тракту уходят по большей части окружающие из тех, кто делает реальное дело.

Сами же страдальцы продолжают сверкать очами, шуметь и всячески портить любое дело искренним энтузиазмом идиотов. Как узнавал попаданец, некоторые борются по двадцать-тридцать лет, топя товарищей. И ничего, прокатывает… менталитет русской интеллигенции таков, что прекраснодушным идиотам прощают заведомо провокационные поступки, продолжая общаться.

– Юроды, – добродушно прогудел под окном дворник, гоняя желающих подать какие-то бумаги в окно первого этажа, где Фокадан принимал потенциальных работников, – кыш отседова.

– Действительно юродивые, – пробурчал попаданец, – с поправкой на просвещённый девятнадцатый век. Купчихи богомольцев привечают, а кто с претензией на образованность – радетелей за народной счастье. Видимость разная, суть одна.

Хмыкнув, консул потянулся за коробочкой с сигарами, но остановился. Курить не хочется, а сунуть в рот соску просто ради того, чтобы нервы успокоить… так Степан успокоил, сам того не зная.

– Красиво получилось, – подытожил жандармскую операцию, – как ни крути, а они в выигрыше. Возьму кого из этих клоунов, так замараюсь не только перед властями, но и перед дельцами. Дескать, если не умею персонал нанять, то о каком сотрудничестве речь может идти? Не найму, так очернят… постараются очернить как предателя революционных интересов. Положим, это у них не выйдет, но сложностей не избежать.

Идти на поклон к кому бы то ни было не хотелось, так что пришлось затратить три дня на приём потенциальных работников. В итоге отобрал троих, навыки которых на первый взгляд соответствовали его требованиям.

Степанцев Феоктист Артемьевич, двадцативосьмилетний коротышка из разночинцев[59 - Разночинцы («люди разного чина и звания») – межсословная, юридически не вполне оформленная категория населения в Российском государстве XVII–XIX вв. Разночинцем называлось лицо, не принадлежащие ни к одному из установленных сословий: не приписанное ни к дворянству, ни купечеству, ни к мещанам, ни к цеховым ремесленникам, ни к крестьянству, не имевшее личного дворянства или духовного сана.], прекрасно знал английский, бывал в Англии и Северной Америке, понимал делопроизводство. Сущая находка, если бы не некая отстранённость от мира и религиозные поиски.

Пчелинцев Семён Витальевич, двадцатидвухлетний выходец из мещан, копивший средства на дальнейшее обучение. Рослый, очень привлекательный парень, окончание университета и получение почётного личного гражданства[60 - Почётное потомственное гражданство и почётное личное гражданство – привилегированные сословия (ниже дворян, но выше мещан) в Российской Империи. Обычно почётными гражданами становились дети лиц духовного звания, личных дворян, купцы, выпускники университетов.], связывал с последующей удачной женитьбой на купеческой дочке с хорошим приданым. Не бог весть какая мечта, но попаданец не осуждал парня. Старший в семье, Семён тянет аж восьмерых младших братьев и сестёр при отсутствии отца. Потому и планы столь приземлённые – вылезти из нищеты самому и вытащить родных, о большем даже и не мечтается.

Федулов Илья Иванович, высокий и худой двадцатичетырёхлетний выпускник семинарии, меньше всего походил на потомственного представителя духовенства. Принимать сан не захотел, поскольку к религии относился неприязненно. В принципе, понятно и разумно для попаданца, но у Федулова скепсис этот временами разлетался брызгами. В Российской Империи такое отношение к религии вообще и православии в частности, чревато неприятностями[61 - Православие вплоть до 1917 года подкреплялось каторгой. Как только каторгу и православие рассоединили, количество верующих упало на порядок.], так что Илья Иванович вполне целенаправленно искал иностранного работодателя, поскольку отечественный обязан доносить властям на неправильные речи.

Фокадан вместе с Келли и Конноли потратил почти две недели на дрессуру новых сотрудников. Вместе с обыденной консульской текучкой и визитами, занят был по двадцать часов в сутки.

К началу октября ситуация нормализовалась и Алекс начал входить в русло обыденной жизни. Работа в консульстве, общение с промышленниками и чиновничеством, занятия с дочкой и наконец – в большом флигеле на заднем дворе, начал обустраивать мастерскую.

С визитами начали заглядывать и соседи, в большинстве своём очень непростые.

* * *

– Прошу, – подлетевший половой[62 - Официант в русских трактирах.] в белейшей мадаполамовой[63 - Неотделанная тонкая хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения. По тем временам достаточно статусная ткань для одежды, тем паче у полового.] рубахе чуть склонился, взмахом салфетки показывая путь, – Герасим Иванович ждёт.