Собиратель Сухоруков

– И как им это показать?

– Ну дак это ты у нас психолог. Давай – рисуй!

– Хорошо… – я начал набрасывать портрет. – Понятно, что это не особо умный человек. Неспособный критически мыслить. Особенно, по отношению к себе. А потому хвастун, любит себя хвалить, не любит критику в свой адрес. Раз с Излучным ему повезло – это вообще парню снесло башню. Считает себя победителем всех на свете, глядит свысока, а потому по-барски добродушен, щедр. Мир для него прост и черно-бел: то, что ему не нравится – плохое, а что нравится – хорошее. Постоянно старается привлекать к себе внимание: и поведением и внешними признаками. Чтоб, значит, сразу все видели, какой он герой. Бестактен, неосторожен…

– Только вот тебе надо быть очень осторожным, – осадил мои фантазии Червяк. – Главное, не переборщить. А так всё верно – работай!

И я начал работать. Не столько над образом, сколько над тем, как засунуть пасть в голову ягуара и вытащить ее оттуда целой. Для начала мне нужен надежный тыл. Я даже не хотел думать о том, чтобы ехать в Черное Урочище, пока у меня не появятся сильное войско и надежная крепость. Во многом, ради этого учения и проводились. Что ж, убедился: войско есть. Да и крепость в общих чертах готова.

«Но надо еще подождать! – скулил ссыкун в моей голове. – Войско до двух сотен не довел, стену не достроил».

Я бы его послушался. Но… Но каждое утро я просыпался и с тревогой смотрел на юго-запад… Неведение было еще страшнее. И только нарастало. Надо ехать!

Я собрал совет и огорошил всех новым указом: обоим воинствам следует поплыть вниз по реке Великой. На вопросы «Куда? Зачем?» ответил по-военному: от забора и до обеда. В смысле сказал, что плыть будем до заката, после чего переночуем на берегу и поплывем обратно. Объяснил, что это еще одни учения. На самом же деле, цель была иная: устрашить Черное Урочище. К самому Ицкагани я пойду с небольшой группой, чтобы не принял это за вторжение и не поубивал нас с перепуга. Но перед этим я покажу ему всю свою мощь, чтобы дикарь не вздумал напасть на мой маленький отряд. Мол, ты видел армаду недавно? Вот она у тебя всё сровняет, если чо.

В поход пошли все. Я велел оставить в Излучном по пятерке черных и золотых, зато обязал все три рода выставить по двадцать человек, пусть даже безоружных. Более двух сотен людей расселись в почти полсотни лодок – и мы поплыли. «Император» в моем лице сам сел за весло. И поверьте, это не от безумной храбрости: просто среди войска было безопаснее, нежели в опустевшем селении.

По правому берегу несколько часов шла почти безлесая крутая гора, которая резко осела, и перед нашим взором возникло Черное Урочище: метров пятьсот чистого, ровного берега. Черное Урочище – это долина маленькой речушки, которая она уходит глубоко в горы. Мы же видели только малую часть.

Весь берег был чистым, без зарослей, утыканный лодочками, хижинами, какими-то вешалами. Люди заметили нас, закричали, засуетились…

– Помашите им руками, – скомандовал я ближайшим соседям.

Приказ пошел дальше по лодкам, мои воины принялись махать руками, маками, копьями, кто-то даже заулюлюкал… Вряд ли это успокоило местных. Но мы прошли мимо, так что, надеюсь, до инфаркта ребят не довели. Остальной путь завершился благополучно. До ночи мы встретили еще одно – совсем махонькое – сельцо (вот те точно обделались от ужаса), переночевали на чистом берегу и вернулись домой.

А я собрал новый Совет.

– К Ицкагани поеду! – огорошил всех сходу. – Будем отношения выстраивать с соседями.

– Я с тобой! – прозвучало хором, потому что Черный Хвост и Глыба встали практически одновременно.

– Нет, – осадил я обоих. – Я возьму совсем немного людей. Чтобы Ицкагани не испугался. А, если тебя, Прекрасная Слеза, даже одного взять – нам побоятся двери открыть – так ты грозен. Черный Хвост, ты тоже должен остаться в Излучном – мне здесь нужен надежный тыл, и войско, готовое прийти на помощь. Каждый из вас пусть подберет мне лучших бойцов: пятерых золотых и троих черных.

– Почему троих? – вскинулся Хвост.

– В доспехах черных пойдут Вапачиро, чтобы не бросался в глаза, и Сын Обезьяны.

Безрод услышал свое имя, вскинул на меня глаза и радостно запел, что-то бессвязное, без слов (от отца что ли успел перенять?).

– Славный владыка, умоляю, возьми и меня с собой! – вдруг подскочил ко мне Мацихатла.

Он в Совет не входил, но иногда приходил со мной, как свита. Как тень.

Я с удивлением посмотрел на столь неожиданное рвение.

– Взять тебя? А зачем?

– Буду тебе полезен, – как-то неуверенно пояснил свое желание мой осведомитель.

– Не знаю… Ты ведь сам говорил, что толком не бывал в Черном Урочище. Чем ты сможешь помочь? – Мацихатла молчал. – Нет, оставайся здесь. Будешь помогать Ннаке, следить за работами в Аграбе.

– Пожалуй, я с тобой поеду.

А это уже Шитайа. Чего это они все сегодня? Хотя, делегация с вождем будет выглядеть более представительно. А, если с нами что-нибудь случится, то и Капибары заимеют зуб на Ицкагани.

– Хорошо, поедем вместе. Значит, три лодки понадобятся. Возьми пару гребцов, они заодно дары понесут. Ннака, кстати, подбери подарков! Так, чтобы была видна моя щедрость, но не казалось, будто я подлизываюсь.

– Перьев напихать? – понимающе уточнил оцколи (он уже хорошо знал о моем пренебрежении к украшениям из перьев, которые так ценились у индейцев).

– Ага, и бижутерии, – это я имел в виду украшения из поделочных камней. – Только медь не трогай!

…Три лодки в Черном Урочище встретили намного спокойнее. Мы вышли на сухую гальку, отряхнулись, а к нам даже никто особо не спешил. Куда идти-то? Вапачиро выхватил какого-то зеваку и озвучил мой вопрос. Четланин ошалело глянул на меня, потом на мою калечную руку – узнал и напрочь потерял дар речи. Только рукой замахал куда-то вглубь Урочища. Пока я недоуменно озирался, выяснилось, что пропал Сын Обезьяны.

«А может, ну его? – возбудился ссыкун в моей голове. – Поехали домой! Не нравится мне здесь!».

Пока я запихивал этот голос в самое подходящее ему место, из-за хижин появился пропавший безрод. В сопровождении целого отряда с копьями и топорами. Мои люди невольно ухватились за свое оружие.

– Вот, Большой Человек! – улыбнулся Сын Обезьяны. – Они проводят нас.

И нас повели.

Оказывается, я не понимал, что такое Черное Урочище. Думал: название селения. Ан нет. Это была широкая долина среди темных скал глубиной в несколько километров. И вся она была заселена! Четлане здесь не жили компактно. То тут, то там стояли группы строений, всё это перемежалось огородами, полями, птичниками, сараями – не видно было границы между поселениями, они плавно перетекали друг в друга; лишь кое-где еще сохранялись маленькие рощицы. Полноводные ручьи наполняли долину влагой, здесь всё бурно росло и цвело.

По словам провожатых, дом Ицкагани располагался на северной окраине урочища, там, где сливались воедино два самых полноводных ручья. Мы шли около часа, и я понял, что в Черном Урочище живет гораздо больше народу, чем в Излучном. И даже больше, чем в Крыле. Теперь мне стало более понятно, почему именно местные имачаты заполучили себе столько авторитета на Великой. Это была богатая земля. Способная прокормить тысяч пять-шесть – еще и на экспорт продукты останутся. Отдельные общины селились тут так тесно, что вскоре «слиплись» под руководством одного правителя. А поскольку рука владыки сюда не дотягивалась – то стали имачаты Черного Урочища расширять свою власть по реке Великой. Мы шли на север, а мною овладевала робость. На тот ли кусок я рот зазеваю? Не лопнет ли пасть?

– Воон дом имачаты Ицкагани! – гордо махнул рукой старший из провожатых.

На небольшой возвышенности, в треугольнике двух сливающихся ручьев стоял целый комплекс. Не меньше десятка разнокалиберных строений, окруженных крепким глинобитным забором (примерно таким же, как вокруг дома Носача). Всюду сновали люди, которые непрерывно делали какую-то свою обыденную работу. Там не было столь монументального здания, как мой дворец, но само хозяйство казалось просто огромным.

Ну как тут изображать наглого и дерзкого мальчишку, который полон чувства собственного превосходства? Для этого надо ведь какое-то превосходство на самом деле ощущать. А я его напрочь утратил…

А ведь так готовился! Даже костюм этот, по которому меня вычислил Сын Обезьяны, заказал. Костюм, конечно, был одно название. В один прекрасный момент я решил, что самовлюбленный Недоносок должен культивировать в себе героя-богатыря. Раз уж он победил Носача, завоевал Излучное – то себя должен ощущать супервоином. И пришло мне в голову закосплеить Конана-варвара: короткая кожаная юбка, широкий пояс, ремни через всё тело, подчеркивающие мышцы. Мышцы кое-какие уже были, а вот с ремнями вышла заковырочка – ничего подобного четлане не носили. Были у них веревочные или матерчатые пояса, но не более. И я понял почему: нет пряжек. И сделать их не из чего.

Тут-то и решил я обратиться к местному мастеру по обработке кости и рога. Долго объяснял Голому Дереву, чего хочу, и, когда тот, наконец, понял, то загорелся. Сам сделал пряжки, сам достал кожу, кроил ее и сшивал. Идея с ремнями, с перевязями захватила его, он быстро понял, как удобно будет с их помощью развешивать по телу грузы, инструменты, уже начал додумывать разные способы крепления. Пришлось даже унять его фантазию и заставить сконцентрироваться на косплее. Ремни оплетали мой торс во всех направлениях, на левом плече плотно держался трехслойный наплечник, в петлях пояса удобно висели нож и боевая кирка. Со стороны я себя не видел, но Голое Дерево довольно цокал языком.

Костюм, на самом деле, играет большую роль в самоутверждении. Костюм это наша ролевая маска, которая помогает нам встроиться в определенную роль. Вспомните, как трудно нажраться вхлам, если ты в деловом костюме. Или чувствовать себя уверенным, если стоишь в одних трусах перед одетым человеком. Маска имеет силу!

Вот и мне так казалось, когда я плыл в Черное Урочище. Теперь же почувствовал себя клоуном.

«Надо настроиться!» – скомандовал я себе. Опустил глаза, заставил забыть по всё окружающее и сконцентрировался на дыхательной гимнастике. Полное сосредоточение. Шел среди своих людей на полуавтомате и заставлял себя вспоминать сцены из «Ревизора», в которых Хлестаков распускал хвост перед провинциальными чиновниками. Если честно, так ушел в себя, что даже вздрогнул, когда Шитайа толкнул меня локтем в бок:

– Ицкагани, владыка!

Поднял глаза. Мы уже стояли на подворье перед большим кирпичным домом. У широкого входа нас встречали человек семь. Который из них Ицкагани – угадать нетрудно. Вон он: не низкий – не высокий, не толстый – не худой, не молодой – не старый. В целом, невзрачный мужик, но в богатейшем большом плаще, который плотно запахнул, что твой байроновский герой. И такое величие он из себя излучал!!! Хоть рукой черпай и обмазывайся. Похоже, Ицкагани тоже захотел меня поразить. На такое величие равным не ответишь. Ну, так я его просто сломаю. Смехом!

«Какой еще Ицкагани? Да меня сам Государственный Совет боится! Я с Пушкиным на короткой ноге!»

– Где Ицкагани? – театральным шепотом спросил я своего вождя. – Вон тот? В плаще? – и уже во всю глотку. – Да ладно?! Сам!