Первые искры

Меня нежно попинали носком сапога. Я поднял слезящиеся глаза и увидел хмурое усатое лицо.

– Как будешь оправдываться? – буркнул монах.

Я слышал всё те же невообразимые созвучия, но теперь они были для меня как родные, будто я с рождения их слышал. И когда я открыл рот и заговорил, выяснилось, что говорю я точно так же, но теперь смысл наполнял каждый звук:

– Кто вы такие? Что тут происходит?!

– Пьянь, – констатировал другой монах. – Я позову рыцарей.

Никто ему не возразил, и я услышал быстрые удаляющиеся шаги.

Усатый монах наклонился и, подхватив меня подмышки, легко поставил на ноги. Я покачнулся, лишний раз подтверждая их выводы о моем состоянии.

– Как ты сюда вообще пробрался? Святилище охраняется, вход был заперт.

– Я домой шел, а там… – Тут в памяти сверкнули языки огня, я услышал гул пламени, почувствовал запах гари, и тело на миг словно бы ощутило нестерпимый жар.

И крик. Исполненный боли и ужаса крик!

– Настя! – выдохнул я и, вытаращив глаза, уставился в усатое лицо. – Где она?

– Что такое «Настя»? – спросил монах, и я услышал, как инородно, неправильно имя звучит из его уст. Что-то вроде «Нийаситиа» – даже не передать.

– Моя сестра! – выкрикнул я. – Где она? Она… Она тоже здесь?

Я крутил головой. Пятеро монахов смотрели на меня. Кто с презрением, кто с удивлением.

– Ты из академии? – спросил усатый.

В голосе его мне послышалось что-то странное. Он будто протягивал мне спасательный круг, но я понятия не имел, как им воспользоваться.

– Печать, – потребовал он и схватил меня за правую руку, повернул ее тыльной стороной вверх. – Покажи печать.

Я с недоумением таращился на свою ладонь.

– Да какая печать? – отозвался другой монах. – Он же совсем молокосос, и одет в незнамо что. Откуда ты?

– Из Красноярска, – тупо ответил я.

Название города прозвучало ещё хуже имени сестры. Повторить его не решился ни один монах.

– Точно пьяный, – услышал я вердикт. – Или безумный. В любом случае, решать не нам.

Со стороны входа послышался топот тех, кому, видимо, предстояло решать. Я повернул голову. Монахи расступились, и я увидел самых настоящих рыцарей. Их было двое, на них были доспехи, на головах – шлемы, а в ножнах на поясах висели мечи.

– Видите? – говорил идущий следом за ними монах. – Так-то вы несете свою службу? Небось, спали?

Рыцари выглядели смущенными, но смущение быстро уступило место злости.

– Мы никогда не спим на посту! – рявкнул один из них.

Они схватили меня за руки, латные перчатки больно сжали кожу, и я вскрикнул. Похоже, меня таки выкинут сейчас куда-нибудь. Слава… Кому слава – я сразу подумать не сумел, слова подходящего не было. Спустя секунду в голове родилось: «Слава Огню», и легкая боль кольнула в виски?.

– В каземат его бросим, – заявил рыцарь. – Утром разберемся.

Глава 2

Меня выволокли на улицу и потащили по каменной дороге. Я, сообразив, что рыцари мне не рады, благоразумно решил пока помолчать, хотя слово «каземат» мне совсем не понравилось. Вместо того, чтобы задавать вопросы, я начал крутить головой.

Была ночь, но луна светила ярко, и от величия окружающего пейзажа у меня перехватило дыхание. Вокруг меня высились скалы. Острые пики уходили высоко в небеса.

Ветер дул теплый, и это лишний раз утвердило меня в мысли, что я уже не дома. В наших краях даже летом по ночам лучше без куртки не выходить. Я посмотрел на рыцарей и проникся сочувствием. Каково им-то, в тяжеленной броне?

– Может, я сам пойду? – предложил я. – Обещаю, убегать не стану.

Ответа не последовало, и я расслабился. А что еще было делать?

Вывернув шею, я посмотрел назад и увидел, как выглядит оскверненное мной святилище. Как будто каменный мяч, вернее, его половинка лежала посреди горной гряды. Вход в святилище напоминал вход в пещеру и был расположен выше него. Это мне показалось странным. Инстинкт подсказывал, что когда речь идет о чем-то священном, логичнее делать его выше, но здесь у людей, видимо, были другие понятия.

Где-то шумела вода. Дорога петляла, и звук становился то глуше, то громче. В одном месте мы миновали развилку и пошли по узкой тропе. Более широкая вела вниз, и я изловчился посмотреть туда. Увидел внизу каменную стену, тянущуюся, сколько хватало глаз, в обе стороны. Увидел ворота.

Похоже, мы находились в какой-то крепости, расположенной в горах. Похоже, тут все очень серьезно. А если так, то зачем тут сдался я? Кому бы задать этот вопрос? Вот бы в каземате оказался какой-нибудь мудрый старец, который даст хоть пару-тройку ответов из той сотни, что мне позарез нужна.

– Твердой почвы под ногами, рыцари, – послышался глухой, но сильный голос. – Что сотворил этот юноша и куда вы его ведете?

Я с надеждой посмотрел на появившегося на дороге человека. Это был немолодой мужчина, но волосы его и борода были черными, как у молодого. Волосы он завязал в хвост и выглядел бы как потертый жизнью хиппи, если бы не плащ. Настоящий такой плащ, тёмно-серый, всё как полагается. Мужчина закутался в него полностью, даже рук не было видно.

– И вам твердой почвы, почтенный Мелаирим. – Рыцари остановились и чуть склонили головы. – Этот проходимец пробрался в святилище и всполошил служителей. Бросим в каземат, утром глава ордена решит, что с ним делать.

– Кто бы мог подумать, – покачал головой почтенный Мелаирим. – Пробраться в такое укрепленное место… И при этом выглядеть столь жалко. Я склонен видеть здесь волю случая, а не злой умысел. Так ли обязательно ломать жизнь мальчику? Может быть, я заберу его к себе, выясню всё, а вас избавлю от забот?

Он не шелохнулся, но из-под плаща отчетливо донеслось звяканье. Этот звук, надо полагать, во всех мирах универсален. Даже я понял, что рыцарям предлагается взятка. Ненавязчиво так. Мол, ну, захотелось мне монетками побренчать, что такого-то.

И рыцари задумались. Ненадолго.

– Нет, почтенный Мелаирим, – с видимой неохотой сказал тот, что держал меня за левую руку. – При всем уважении, дело замять не удастся. Он осквернил святилище, служителям придется принимать меры.

Вот засада! Это всё из-за того, что меня вырвало? Да Огонь с ним, дайте тряпку, я всё уберу! Ну вот опять этот «Огонь». Что он у меня в голове делает?

– Осквернил! – воскликнул Мелаирим. – Что ж, это, конечно, непростительно. Исполняйте свой долг, благородные рыцари. Каждый должен нести ответ за свои поступки.

Он пошел дальше своей дорогой, однако, когда проходил мимо, то быстро и внимательно посмотрел мне в лицо и, кажется, подмигнул. Впервые в жизни у меня на сердце потеплело от подмигивания незнакомого мужчины.

– Что встал? Пошел! – рявкнул на меня рыцарь справа.

Здорово, теперь я еще и виноват. А кто, спрашивается, избаловал меня, таская на руках?

Выпендриваться я не стал, пошел ногами. Рыцари по-прежнему держали меня с двух сторон, но не так жестко.