Беги!

Медсестра пожала плечами:

– Люди с избыточным весом всегда в группе риска. А он, как я поняла, бегать ещё начал. Такая нагрузка…

– Так он для того и бегал, чтобы вес сбросить! – прорычала Лена, как будто медсестра была прокурором, выдвигающим обвинения.

– В таком возрасте надо было начинать с ходьбы…

– Не мог он начинать с ходьбы, – сказал я, положив руку Лене на спину. – Он должен был бежать…

***

Мы долго молча сидели в машине возле дома Лены. Она курила сигарету, глядя перед собой невидящим взглядом. Рука дрожала. Мои тоже дрожали, я сложил их на груди. Посмотрел на своё отражение в зеркале заднего вида… Да, теперь уже точно – седые пряди. Почему-то меня это открытие даже не взволновало. Перешёл за ту черту, когда ещё мог волноваться по пустякам.

Посмотрел на Лену. Её светло-русые волосы тоже разбавились белёсыми нитями. А ведь ей всего-то лет двадцать пять… Максимум.

– Из нас троих он был самым сильным. – Лена стряхнула пепел в выдвижную пепельницу. – Самым сильным… Как мы теперь?

Она посмотрела на меня, ожидая ответа на вопрос.

Я молчал. Вернуться на эту адскую дорожку казалось верхом идиотизма. Чего мы там добьёмся? Добежим до самого ада, где нас порвут на части легионы чертей?

– Семён. – Рука Лены коснулась моего плеча. – Он говорил: не останавливаться. Ни за что не останавливаться.

– А сам – остановился…

– Но мы – ещё нет!

– И что мы можем?

– Нас всё ещё трое. Ты разве не чувствуешь?

Я покачал головой, но это была ложь. Потому что я чувствовал. Сильнее, чем прежде, чувствовал, что когда приду туда – они будут меня ждать. Двое. Лена и Виталий.

– Слушай, – вздохнул я.

– Сливаешься, да? – с презрением сказала она, убрав руку.

– Слушай, ты где кроссовки берёшь? Как там, совсем цены буржуйские? Может, есть бюджетный вариант, типа модели «В последний путь»?

Девятый круг

Простите тех, кто искал

Пошлите тех, кто нашёл.

Достойно встретим финал

На нашем радостном шоу!

Я перекрыл воду и газ, написал записку. Без лишней лирики, просто – фамилия, имя, отчество, адрес, номер телефона, с кем можно связаться. Свернул бумажку и положил в карман спортивных штанов. Застегнул молнию.

Постоял на пороге, раздумывая, не забыл ли чего. А даже если забыл – какая разница? С этими проблемами будут разбираться другие. Телефон и наушники я оставил дома, взял только ключи.

Без десяти двенадцать ночи я вышел в подъезд и запер дверь. Как будто отрезал всю прошлую жизнь и пошёл дальше налегке. Бегом спустился по ступенькам. Ноги болели. Особенно ступни. Но ежедневный бег приучает относиться к боли философски: она просто есть. С ней можно жить. Боль – не повод переносить тренировку.

Выйдя из подъезда, я нос к носу столкнулся с Леной. Она стояла у двери, докуривая сигарету.

– Как можно бегать и курить? – поёжился я.

– А ты что, моя училка? – огрызнулась Лена.

– Ну, вообще-то, я по образованию – учитель русского и литературы. Шах и мат, двоечница!

– Ой-ой, ну всё, стыдно-стыдно! – Закатив глаза, Лена выбросила окурок и взяла меня за руку.

Мы медленно пошли к спящей школе по вымершему двору. Все окна чёрные, ниоткуда не доносится ни звука. Ночь затаилась и ждала. Весь мир ждал, неподвижный, и только мы вдвоём шли вперёд.

– Придёшь ко мне на похороны? – буднично спросила Лена.

– Ну, если ты настаиваешь…

– Приходи, будет весело. Посмотришь, сколько человек реально придёт на похороны популярного блогера с двумя миллионами подписчиков.

– Два миллиона! – покачал я головой. – И что, все повелись на твои селфи?

– Нет, конечно. В основном – на видосики.

– Я б посмотрел…

– А я бы почитала твои книги…

– А я бы хотел, чтобы мы снова пришли вдвоём ко мне домой…

Её рука крепче сжала мою.

– Заткнись, – попросила Лена.

В гнетущей тишине мы прошли через калитку. В тот миг, когда мы ступили на асфальт беговой дорожки, где-то далеко начали отчётливо бить часы. Лена нахмурилась:

– Это что – на «Опере»?

– Похоже… – Я и сам не мог поверить ушам. Сколько дотуда? Километров десять? Никак не меньше.

Дрогнула земля.

– Осторожно! – Лена дёрнула меня за руку.

Сделав шаг в сторону, я обернулся. Приходилось поверить глазам, потому что больше верить было нечему. Из земли поднималась каменная крепостная стена с зубцами. Она поднималась равномерно, окружая стадион, отрезая нас от всего остального мира. Ад принял вызов.