Ходок

Током меня не ударило – видимо, такое происходит только в первый раз, когда идет настройка ключа на портал, – вокруг моментально образовался густой туман, который скрыл Николаева и машину. Он накрыл поляну, на которую мы выехали, и сразу произошли изменения. В лесу было жарковато – все-таки лето, – но неожиданно температура резко упала. А еще подул ветер, который принес запах горных цветов и свежесть, причем туман как висел, так и продолжал висеть.

Я убрал руку с камня. Туман рассеялся, и я обнаружил, что стою на горной площадке примерно двести на триста метров. Коля и машина рядом. Все прошло легко и просто.

– Олег! – закричал Николаев. – В чем дело?! Где мы?!

– Мы на Кромке, Коля.

Я улыбался, ибо был рад, что вернулся в этот мир, опасный, но притягательный.

7

Когда мы оказались на Кромке, наступил вечер. Поэтому подробный осмотр окрестностей и выезд отложили на утро, только убедились, что есть дорога вниз, и разбили лагерь. Сушняка рядом хватало, и у нас была палатка, так что расположились с комфортом. Разожгли костер, и я рассказал Николаеву историю своей жизни с момента исчезновения сестры. Говорил откровенно и ничего не скрывал: теперь уже смысла нет. Лишь про свойства ключа умолчал, на всякий случай. Хотя он и так все видел: как я подошел к рунному камню, положил на него руку, и появился туман, который перебросил нас на Кромку. Но у него мог возникнуть щекотливый вопрос – смогу ли я перетащить его обратно на Землю? Уверенности в этом не было, ведь на Кромку люди переходят легко, а обратно вернулся только один человек.

Впрочем, я надеялся на лучшее, и Николаев о моих сомнениях знать не должен. Так ему спокойней, да и мне. И когда я завершил свой рассказ, он стал задавать вопросы.

– Олег, – он посмотрел мне в глаза, – скажи как на духу, мы сможем вернуться обратно на Землю?

– Не переживай, обязательно вернемся.

– Обещаешь?

– Да.

– А когда вернемся?

– Через пару-тройку дней. Сначала в Норброд заедем, поселок моего учителя Вадима, а потом обратно.

– Ты же сказал, что он погиб?

– Так и есть. Но другие ведьмаки выжили, и они могут стать моими наставниками. Опять же в Норброде узнаем новости с фронта. Там мощная радиостанция, и связь с войском постоянная.

– А-а-а… – протянул Николаев и задал новый вопрос: – Какие у тебя планы?

– Честно говоря, ничего конкретного нет. Осмотреться надо. Структуру свою попробовать сколотить, и ты мне в этом поможешь. Разумеется, если захочешь и не струсишь.

– Меня на «слабо» брать не надо. Пока ты мне платишь и не втягиваешь нас в темные дела, я буду с тобой.

– Это правильно. Верная позиция.

– А как быть с сектантами?

– По возможности будем их уничтожать. Но не всех подряд, а только верхушку.

– Слушай, Олег, а может, стоит поделиться секретом с госструктурами?

– Нет смысла. Государство про Кромку знает давным-давно, и соседний мир Кремль не интересует. Для правителей этот мир скорее обуза и постоянная угроза.

– Почему?

– Сам рассуди. Зачем России или другой стране территории, которые невозможно контролировать?

– Действительно. Но теперь есть человек, который может открывать порталы.

– И что ты предлагаешь? Сдаться ФСБ и служить отмычкой? В таком случае меня лишат свободы и посадят на цепь. А потом я все равно умру когда-нибудь, и все, что Россия здесь построит, снова будет недоступно.

– Я об этом не подумал. – Он нахмурился.

– Зато я сразу сообразил, что в лапы «государевых людей» попадать не стоит. Лучше сдохнуть, чем жить в неволе. Это не по мне.

Он помедлил, обдумал мои слова и сказал:

– Ты не подумай чего лишнего… Я тебя не сдам…

– Верю. Поэтому и взял тебя на Кромку.

Мы разговаривали долго, до полуночи. Потом выставили на единственной дороге, которая шла вниз, пару растяжек и по очереди подремали.

Наступило утро. Нужно ехать, и, сняв гранаты, мы прошлись по окрестностям, нашли неподалеку развалины древнего замка и отправились в Норброд, до которого около восьмидесяти километров. Дорога была не очень хорошей, и если бы мы оказались на Кромке весной, осенью или зимой, зависли бы в ближайшей канаве. Но сейчас лето и сухо, а вокруг горы, и под колесами щебень с утрамбованным грунтом. Поэтому машина тянула.

Первая остановка произошла через десять километров, в поселке Демидовск, где нас едва не расстрелял патруль преображенцев. На весь анклав десяток автомобилей, они наперечет, и моя была в новинку. Значит, чужак! Атаковать его и остановить! Однако я вовремя почуял угрозу, остановился и вызвал старшего патруля, пожилого сержанта, на разговор. Представился ему, и он меня узнал – оказывается, мы встречались в Ольгинске и Норброде. И, отдав воинское приветствие, он пропустил нас дальше. Кстати, спросил его о новостях, но сержант ничего нового не рассказал. Его группа прикрывала отдаленный поселок, и с новостями у них плохо.

Тронулись и поехали дальше. Машина у меня приметная, и, возможно, я зря засветился в Преображенском анклаве. Мог бы появиться тихо, в одиночку, пройти за пару-тройку дней путь до Норброда и никому ничего не объяснять. Однако я решил, что рано или поздно о ключе в моем теле все равно станет известно, а терять время не хотелось. Тем более что я вышел в анклаве, где моего учителя и других ведьмаков уважали. Да и вообще если с кем-то вести дела, лучше всего с преображенцами. Они люди суровые, но честные и с военной косточкой. Если правильно объяснить ситуацию, можно с ними торговать. Разумеется, втайне от Каменца, Зеленогорья и Алексеевской республики. А ведь можно вообще никому и ничего не объяснять. По крайней мере, пока. Кто осмелится спрашивать ученика самого Вадима Рыси, пусть и покойного? А спросят – легенда готова: нашел потеряшку Николаева с машиной. Но это потом. Пока меня никто не дергал, и в полдень, проехав мимо Медногорска, с несколькими остановками на преображенских дорожных заставах, мы прибыли в Норброд.

Во время отсутствия Ирика Бородина и ведьмака старшим в поселке был оружейник Ингольф. Его я знал неплохо – косматый здоровяк с длинной бородой, специалист по различным видам вооружения и великолепный стрелок. Он меня, естественно, тоже знал и сразу пригласил в обеденный зал. На Колю при этом внимания особого не обратили, и тот остался во дворе, вместе с дружинниками. Мой приказ – помалкивать, официальная версия, что Николаев потеряшка, который провалился на Кромку вместе с автомобилем, а я его нашел. Легенда хорошая, и подозрений он не вызывал.

Итак, я оказался в обеденном зале, где помимо Ингольфа и меня присутствовали еще четыре человека: библиотекарь Олекса, целитель Митяев, младший ученик Конев и ведун Родослав. Все люди надежные, покойный учитель им доверял, и я поведал собравшимся о нашем походе. Попутно поблагодарил Конева за предупреждение, благодаря которому уцелел. Однако умолчал о том, что являюсь владельцем ключа.

О смерти учителя все присутствующие уже знали, весточка об этом прилетела в поселок еще восемь дней назад. И когда мне задали вопрос, каким образом я так быстро выбрался из лесов и оказался в Преображенском анклаве, пришлось сослаться на покойного ведьмака. Он указал мне короткий путь, и это не моя тайна. Ингольф и Митяев поверили – они знали, что есть «короткие пути», телепорты в пределах мира, и были уверены, что Вадим Рысь и другие ведьмаки имели к ним доступ. А вот Олекса, Родослав и Конев сразу поняли, что я ухожу от прямого ответа. Причем ведун и библиотекарь одновременно посмотрели на мои руки, но татуировки-артефакта, прикрытой маскхалатом, конечно, не увидели. А молодой пророк Конев из своих видений знал, что я завладел ключом. Однако они меня не выдали – понимали, что есть информация, которая должна оставаться тайной и предназначена для узкого круга посвященных.

В общем, пока все прошло неплохо, и, когда мне перестали задавать вопросы, я сам перешел к расспросам:

– Какие новости с фронта?

Все присутствующие моментально потемнели лицом. Понятно, что ничего хорошего в лесах за Тихой не происходит.

– Наша армия почти разбита, – ответил мне Ингольф.

– Но как же так? Ведерскую переправу взяли, а дальше открытая дорога на Барх. Стейкорф погиб, а второй демон, Альчион, был ранен Яросветом.

– Стейкорф погиб, и Альчион ослаб, все верно. Но он получил помощь от других демонов и вампиров. Вейц Пиявка кинул своих упырей на Алексеевскую республику. Долгое время сидел тихо, но вдруг показал клыки, почуял нашу слабину. А к Ведерской переправе подошли крупные отряды бесов и дикарей, которых прислали соседи Стейкорфа. Это переломило ход сражения, и наша армия отступает. Алексеевцы, узнав о нападении на свой анклав, бросили тяжелое вооружение и бегут к реке, а остальные пятятся и отбиваются. Думаю, через пять-шесть дней основные силы армии подойдут к Тихой напротив Ольгинска. Потери огромные – не менее сорока процентов личного состава.

– А с нашим отрядом что, который на Кирту ходил?

– Уцелела четверть воинов. С ними Ирик, раненый Николаша и Кен Кабарга. Остальные погибли, как и Вадим. Плохо все, хотя основная цель достигнута, демоны не получили древних артефактов. Подвалы хранилища загорелись, и после гибели Вадима произошел обвал. Вряд ли там что-то уцелело.

– И что теперь?

Ингольф пожал плечами: