Посланник

– Ничего, сынок, только поглядела так искоса, сквозь слезы… а может, то и не слезы были, я ведь подслеповата чуток. Только главный из их компании, с тебя ростом, но посолиднее, пробурчал что-то. Мне послышалось: «Никуда не денется…»

У Никиты, наверное, заметно изменилось лицо, потому что старушка заволновалась, всплеснула руками:

– Ай случилось что с нашей Ксеньюшкой?

– Не знаю, – прохрипел Сухов непослушными губами. – Ключ… у вас есть ключ от ее квартиры?

– Да откуда ж, мил человек? Ксения – девушка самостоятельная, строгая, живность не держит, а стало быть, и присматривать не за кем, случись отлучка. А вы кто ей будете, ежели не секрет?

– Родственник… брат двоюродный, – сказал Никита первое, что пришло в голову. Опомнился. – Извините, что побеспокоил. – Повернулся, чтобы уйти.

– Ах, подождите, молодой человек.

Никита обернулся. Старушка смотрела на него ясными, живыми, проницательными глазами.

– Запамятовала я, ключик-то оставила Ксюша, еще до этих… угрюмых. Сейчас принесу. Но вы уж со мной к ней пройдете. Хоть и не тать, видно, а все ж я как в ответственности за квартиру.

Сухов только кивнул, сглатывая комок в горле.

В квартире Ксении он бывал раз пять и ориентировался в ней хорошо. Маленькая передняя, такая же кухня, гостиная и спальня. Везде чистота, уют, продуманность интерьера – ничего лишнего, но и не аскетизм. И ни одной картины! Имеется в виду – своей. Ксения не любила выставлять напоказ свое мастерство в бытовой обстановке. Хотя картины – современных художников – на стенах висели: два пейзажа Селиванова в гостиной и сказочный сюжет Мегрели в спальне.

Никита обошел комнаты, кухню – нигде ничего, ни следа борьбы или поспешного бегства, лишь тонкий слой пыли на книжных полках и серванте говорил о долгом отсутствии хозяйки. Вернулся в спальню – соседка следила за ним, склонив сухонькую седую головку на плечо, – заглянул в шкаф, а потом вдруг приподнял книгу, брошенную на тахту. Интуиция его не подвела: клочок бумаги и на нем три торопливых слова: «Не ищи – погибнешь!» И все.

Никита ощутил в груди холод и пустоту. В голове больно запульсировала жилка, лопнула с тихим звоном, словно стеклянная, и под черепом прозвучал знакомый гулкий шепот:

– Саммай…

– Что? – от растерянности Сухов заговорил вслух, хотя хорошо понимал, что слышит «голос» Вести.

– Саммай… – Шепот втянулся в кости черепа и стих. Никита хотел выругаться – он не понял, чего от него хотели, и вспомнил: саммай – состояние просветления в философии Дао, и Весть напомнила ему о единственной формуле, способной помочь.

Больше в квартире Ксении делать было нечего, и Сухов поспешил уйти, поблагодарив соседку за доверие. В памяти остался ее жест – она перекрестила его тихонько, но танцор не придал этому жесту значения.

В двенадцать часов пополудни они встретились с Такэдой у Никитских ворот и зашли в кафе: на улице было холодно. Первым информацией поделился Толя:

– Роман в больнице. Месяц назад на него напали, попал в реанимацию, но выжил. Сломаны два ребра и обе руки.

– О, черт! СС?!

– Без сомнения. К сожалению, Роман не учел, что против него действовала не обычная молодежная банда и даже не боевики-профессионалы мафии. Ни чести, ни совести не имеют ни те, ни другие, ни третьи, но «свита Сатаны» применяет, кроме всего прочего, оружие, против которого нет защиты.

– Излучатель холода?

Никита имел в виду короткое копье со светящимся наконечником, с помощью которого они ушли год назад из камеры РОМБ в Хабаровске. Картина странного боя встала перед глазами.

«Дипломат», отобранный у подполковника, открылся тогда только после вспышки ярости и гнева, которую пережил Сухов, надеясь, что заговорит Весть. Она и заговорила – удар по сознанию был настолько силен, что танцор на мгновение отключился, а когда пришел в себя – «дипломат» транскофа был уже открыт. Оставалось сунуть туда руку и вытащить… но что? Почему он тогда вытащил именно копье – вардзуни, как оно называлось на самом деле? Потому что думал о таком оружии?..

Остальное произошло в течение двух-трех секунд: Никита направил острие копья на решетку окна и… оно сработало само! Синий-синий сноп прозрачного огня, вызвавшего волну острого холода, вонзился в окно, решетка и стекло исчезли беззвучно, испарились, осталось лишь выпрыгнуть наружу, что и сделали арестанты один за другим…

– Слава Богу, что Роман жив! Пусть только попробуют сунуться к нам! Толя, я чувствую слежку. Надо срочно будить Весть и… искать Ксению. – Никита скупо рассказал о своих поисках девушки. – И теперь она у них.

Такэда перестал есть и некоторое время сидел сгорбившись, прикрыв глаза ладонью. Глухо произнес:

– Это я виноват… надо было учесть все шаги «свиты»… Мы их здорово разозлили, отобрав транскоф, и они не остановятся ни перед чем, чтобы оправдаться… вернуть транскоф и уничтожить нас. А заодно и всех свидетелей.

– Я одного не понимаю. – Никита скатал из хлеба шарик и щелчком послал его по столу, сбив наглого таракана. – Ксения сама по себе «свите» не нужна, им нужен я, почему же тогда похитители не оставили мне записку: мол, ищи ее там-то и там-то, иначе – секир-башка заложнице?

Инженер продолжал сидеть в той же позе, казня себя жестоко и больно.

– Надо было сразу лететь в Москву, как только мы вырвались из РОМБ Хабаровска. Они же на уши встали из-за потери транскофа… Что ты сказал?

Сухов терпеливо повторил вопрос.

– Я их логику не анализировал, – ответил Такэда. – Может быть, они, как и все маги или демоны, владеют футур-прогнозом. Просчитали, что ты так или иначе появишься на Пути, вот и ждут тебя у входа в хроноскважину, в засаде.

– Проще было бы устроить засаду в квартире Ксении.

– Проще для тебя, как землянина, для человека вообще, но не для них. Они не люди и мыслят не человеческими категориями. Ты прав в одном: пора выходить в Путь.

– Как?

– Есть только один вариант – Весть. Пора ее будить всерьез. И дай Бог тебе выдержать!

Никита поежился, но не позволил голосу дрогнуть.

– Выдержу.

Они вышли из кафе, и сразу же у Никиты заныли зубы.

– О черт!

– Что? – покосился на него Такэда.

– Снова это проклятое ощущение: кто-то глядит сверху и вот-вот шарахнет по голове!

– У тебя заработала экстрасенсорная система, поздравляю. Привыкай. Но рядом никого нет, я имею в виду СС или ЧК, иначе у меня сработал бы инди… – Такэда замолк, глядя на пульсирующий алым светом полумесяц в камне. – Не может быть! – Глаза инженера остекленели, лоб покрылся испариной.

– Что с тобой? – Сухов поддержал друга под локоть, оглядываясь, куда бы усадить его, и решая, не нужно ли звать на помощь. Они стояли возле арки длинного желтого здания, в котором размещались кафе и магазин «Оптика». Народу было мало, все торопились по своим делам, кутаясь в пальто и шубы, и никому не было дела до остановившихся мужчин.

– Пошли. – Такэда, пошатываясь, толчками, зашагал в арку. Было видно, что внутри него происходит какая-то непонятная борьба.

Никита, недоумевая, направился за ним. Что сработало, какое чувство – «шестое» или «седьмое», он не понял, но на внезапный удар Толи среагировал точно.

Это был ин бран – удар кулаком между бровями в стиле леопарда, и попади Такэда – Сухов вряд ли скоро очнулся бы, но включенный интуицией рефлекс и знание приемов россдао – блок работы «с хода» – спасли его от смерти.

– Ты что, с ума сошел?! – возмутился он, отскакивая, и язык прилип к гортани. Взгляд инженера сказал ему все: это был взгляд «десантника» СС: пустой, равнодушный и в то же время беспощадный, полный угрозы и силы.

Такэда прыгнул, целя в голову, в горло и одновременно пытаясь выбить «дипломат» из рук танцора. Защищаясь, Никита вынужден был пустить в ход обе руки, поэтому транскоф он отбросил в сторону, за урну с мусором, чтобы его не достал Толя. Тот сразу начал строить бой таким образом, чтобы оттеснить Сухова от «дипломата». Никита сам понимал, что, если это произойдет – он покойник, и дрался отчаянно, призвав все свое умение и навыки, полученные им у Романа и Красильникова.