Посланник

В принципе, с какого-то места эту невероятно эклектичную вампуку из мешанины всего, что было «на слуху» у среднего ИТР-интеллектуала 80-х, публиковалось в тогдашних модных журналах типа «Химия и жизнь», ходило в переставшем быть криминальным самиздате или появлялось в сенсационных многотиражных публикациях росших тогда как грибы издательств в виде неряшливых книжек на рыхлой газетной бумаге, становится даже интересно читать — примерно до того момента, как в высшей степени нереалистичный главнй герой становится то ли бодхисаттвой, то ли целым аватаром и начинает обнимать своим теперь уже нечеловеческим разумом космические дали «веера миров», цельнотянутого из зловещей памяти «Розы мира». Интересно, потому что нет предела тому, сколько и чего может намешать автор в стремлении охватить все модные темы — от «а и правда, бабка, может, химия всё» в виде теории суперструн и тому подобных суперматерий микро- и макроуровней гипермирозданий, о которых явно читал в той же «Химии и жизни», светлая ей память, и до поп-фолк-теософии приснопамятного Даниила Андреева, из зловредного сочинения которого автор тащит, не стесняясь, всё: жругры, уицраоры, свентаны и прочие Шаданакары, вот только эгрегоры почему-то не тронул. Тема собраться в количестве N единиц и вломить Диаволу, видимо, была как-то особенно актуальна в начале 90-х, это не первый текст с указанной фабулой, который мне довелось читать. Но если, скажем, Мошков в «Увидеть Хозяина» решал эту тему в человеческом измерении, не покидая мира людей, наполненного вполне живыми и симпатичными человеческими персонажами, то у уважаемого обладателя рекорда Гиннесса за количество изданных книг достоверность человеческих персонажей стремится к нулю — и это касается не только танцора больших и малых театров (танцор, который танцует то в варьете, то в Малом Театре, Карл! в МАЛОМ ТЕАТРЕ, в котором нет балета — это в реальности чисто драматический театр!), из которого каким-то невероятным образом получается сначала Шварценеггер, а потом и полный аватар-бодхисаттва. Нет, на вершине неправдоподобия тут спутник-оруженосец героя, выросший в России русскоязычный полуяпонец, который тем не менее каким-то сверхчувствием владеет японским языком и почерпнутыми из модной тогда книжки Овчинникова «Ветка сакуры» реалиями японской культуры (для сведения: это совершенно невозможно, т.к. для адекватного понимания японской культуры в ней нужно жить десятилетиями), и зовут его при этом Тоява Оямович Такэда. Оямович, Карл! Опять же для сведения: слово «Ояма» ни при каких условиях не может быть личным именем — это фамилия, буквально означающая «Большая Гора». Эту фамилию носил, например, один из самых популярных мастеров каратэ 1950-х гг. Масутацу Ояма. Кстати, имя персонажа — Тоява — это на самом деле тоже фамилия, но менее распространённая. В общем и целом получается что-то вроде Барышников Рабиновичевич Васильев. Достоверно, не правда ли?...

Таинственный мир непознанного
Написано в рамках игры "Неокоченные речи"
Не судите строго те, кто будет это читать, хоть я филолог по образованию, но это моя первая попытка рецензии здесь на прочитанную книгу. Скорее всего это пока даже трудно назвать рецензией, скорее набросок мыслей
ДЛя меня давно не секрет что не любят и чаще всего ругают любители фантастики в своем кругу. И теперь, когда я стараюсь больше приобщиться к классике фантастики, к тому с чего все начиналось, я даже понимаю и частично разделяяю эту реакциюю. Но..
Не смотря ни что эта книга как и все ранне творчество писателя цепляет меня чем-то своим, новой, ранее неизведанной картиной мира, заставляет задуматься о устройстве мироздания, задуматься как это ни парадоксально звучит о смысле жизни, прочесть подтверждение своих мыслей о том, что мы все таки не совсем одни во Вселенной. Ведь именно после этой книги мне захотелось прочесть наверно всем уже известную "Розу мира".
Ну а пока, если я хочу забыться с книгой в руках и жадно листать страницы, то я беру с полки эту книгу и забываю обо всем на свете