Развязка

– В?ра, что съ вами? – спросить онъ тревожно.

Она не отв?чала. На сомкнутыхъ р?сницахъ ея показались слезы и быстро, быстро потекли по щекамъ.

– В?ра! – повторилъ онъ, сжимая об?ими руками ея тонкую талiю.

Она сд?лала нетерп?ливое движенiе головой и молча прижалась къ его плечу душистою массою волосъ. Потомъ рука ея медленно опустилась въ карманъ, достала батистовый платокъ и поднесла его къ губамъ.

– Оставьте меня, это пройдетъ… Мн? ц?лый день сегодня хот?лось плакать… – проговорила она тихо.

– Почему, о чемъ? – спросилъ онъ.

– Вы не понимаете? О томъ, что все кончается, Гл?бъ Михайловичъ. О томъ, что уже не будетъ того, что было.

– Разв? вы уже не любите меня, В?ра? – проговорилъ онъ дрогнувшимъ голосомъ.

Она тихонько освободилась отъ его рукъ и отодвинулась въ уголъ скамьи. Краски какъ будто вернулись на ея лицо, зрачки слабо вспыхнули.

– Гл?бъ Михайловичъ, я хот?ла сказать вамъ… Мы не должны больше вид?ться, – проговорила она съ зам?тнымъ усилiемъ.

Онъ остановилъ на ней изумленные, испуганные глаза.

– Не должны. Это надо кончить. Я не могу… – подтвердила она.

– Но почему? Что случилось? – вырвалось у него.

– Вотъ именно потому и надо кончить, что ничего не случилось. Мы увлеклись, и можетъ быть, были счастливы, но… Боже мой, неужели вы такъ мало уважаете меня? Неужели вы не понимаете, что я не могу основать свое счастье на лжи, на обман?, на преступленiи? Красть признанiя, ласки, поц?луи? Довольно! Мы оба слишкомъ гадки съ нашею воровскою любовью!

Она говорила все быстр?е, ея волненiе разросталось. Видимо, слова выражали не всю ея мысль.

Баровскiй казался смущеннымъ. И опять выраженiе какой-то зв?риной, кошачьей осторожности проступило въ чертахъ его лица.

– В?ра, вы нервничаете. Вы вдругъ захот?ли взглянуть на все съ какой-то… крайней точки зр?нiя, – заговорилъ онъ. – Если вы намекаете на то, что вы несвободны, то в?дь вы не скрывали вашихъ совс?мъ не сердечныхъ отношенiй къ мужу. Я не подозр?валъ, что брачныя узы такъ много значатъ въ вашихъ глазахъ…

Зрачки ея сильн?е вспыхнули, она вся выпрямилась.

– Я могу объяснить вамъ ц?нность этихъ узъ, – отв?тила она почти надменно зазвучавшимъ голосомъ. – Они ничего не стоютъ передъ истиннымъ чувствомъ, но очень ц?нны, когда д?ло идетъ о пустой прихоти.

– Вы называете мое чувство къ вамъ пустою прихотью?

– Да, Гл?бъ Михайловичъ. И вы знаете, почему я его такъ называю. Вы знаете, что въ томъ положенiи, въ какомъ мы вс? трое находимся, для истиннаго чувства есть только одинъ выходъ.

Вс? сл?ды слабости, еще сейчасъ влад?вшей ею, исчезли съ ея лица. Она смотр?ла на него открытыми, см?лыми, вызывающими глазами.

Онъ тоже всталъ и стоялъ передъ нею немного согнувшись, опираясь на трость.

– Вы нервничаете, намъ не надо сегодня продолжать этотъ разговоръ, – произнесъ онъ съ заискивающей ноткой въ голос?.

– Мн? нечего продолжать, я все сказала, – отв?тила она сухо. – Прощайте, Гл?бъ Михайловичъ.

– Но, Боже мой, вы меня изумляете…

– Прощайте, – повторила она, и быстро повернувшись, пошла къ дому.

– В?ра! В?ра Александровна! Одну минуту! – осторожно окликнулъ онъ, д?лая нер?шительные шаги всл?дъ за нею.

Она прiостановилась на поворот?, руки ея машинально прижались къ груди, профиль лица повернулся изъ-за плеча. Вс?мъ существомъ своимъ она ловила ожидаемый звукъ…

Но мгновенье пролет?ло, и какъ-бы торжествуя надъ посл?днимъ приступомъ слабости, она пошла скор?е, почти поб?жала впередъ.

Темный силуэтъ ея мелькнулъ на балкон? и скрылся окончательно.