Бироновщина

– Боже упаси! Но вы, сударь, ему отказали?

– Прямо отказать, ты поймешь, было очень трудно. По счастью былъ тамъ и Волынскiй Артемiй Петровичъ…

– И вступился за меня?

– Да… т.-е. перебилъ тебя y герцога… Теб?, голубчикъ, будетъ y него куда лучше еще, ч?мъ y меня: ты знаешь в?дь, какая онъ сила при Двор?..

Самсоновъ вдругъ все понялъ.

– Скажите ужъ напрямикъ, ваше благородiе, что проиграли меня въ карты!

– Ну да, да… Dieu me damne! И врать-то, какъ сл?дуетъ, не ум?ю…

Отъ горькой обиды y Самсонова навернулись на глазахъ слезы.

– Не думалъ я, сударь, что я для васъ гроша не стою!

– Напротивъ, голубчикъ, ты пошелъ въ ц?лыхъ четырехъ тысячахъ рубляхъ; только мн?-то отъ нихъ ничего не перепало; по губамъ только по мазали. Ну, не сердись, прости!

И бывшiй господинъ кр?пко обнялъ своего бывшаго слугу.

– Богъ вамъ судья… – прошепталъ Самсоновъ. – А когда жъ мн? явиться къ г-ну Волынскому?

– Я об?щалъ ему прислать тебя еще нынче съ утра. Ты не слишкомъ в?дь сердитъ на меня, а?

Самсоновъ махнулъ только рукой, какъ бы говоря:

"Что пользы сердиться на такого шелопая?"

X. Читатель знакомится ближе съ главою русской партiи

Не безъ сердечнаго трепета предсталъ Самсоновъ передъ Артемiемъ Петровичемъ Волынскимъ, первымъ, посл? Бирона, вершителемъ судебъ русскаго народа.

– Смотришь ты всякому въ глаза прямо и см?ло: это мн? любо, – промолвилъ Волынскiй, огляд?въ благообразнаго и статнаго юношу строгимъ, но, вм?ст? съ т?мъ, и благосклоннымъ взглядомъ. – Только см?лости, юной прыти этой y тебя не въ м?ру, кажись, много. Самъ я вид?лъ, какiя штуки ты выд?лывалъ въ манеж?. Муштровать лошадей ты – мастеръ. Но и самому теб? нужна еще муштровка. Ну, кубанецъ, – обернулся Артемiй Петровичъ къ стоявшему тутъ же дворецкому, – возьми-ка его въ свои руки, да доложи мн? потомъ, на что онъ всего больше годенъ. Можете оба итти.

Дворецкiй, Василiй Кубанецъ, продувной выкрестъ изъ татаръ, былъ вывезенъ Волынскимъ еще изъ Астрахани (гд? Артемiй Петровичъ былъ прежде губернаторомъ) и сум?лъ вкрасться въ его полное дов?рiе. Неудивительно, что въ званiи дворецкаго y перваго министра онъ сильно зазнался. Отъ зоркаго глаза его, однако, не ускользнуло, что Самсоновъ понравился его господину; а потому и самъ онъ отнесся къ нему довольно снисходительно.

– Наслышанъ я о теб?, прыгунъ, наслышанъ, – сказалъ онъ. – Куда я тебя теперь суну? Настоящее м?сто было бы теб? на конюшн?…

– У господъ Шуваловыхъ я былъ по камердинерской части, – заявилъ Самсоновъ. – Кабы твоя милость опред?лила меня къ особ? Артемiя Петровича.

– Ишь, куда хватилъ! И впрямь прыти этой y тебя не въ м?ру много. В?даетъ тою частью y насъ старый камердинъ Маркелъ Африканычъ; съ нимъ теб? и поговорить-то за честь, а не то, чтобы… Да, можетъ, ты еще и изъ брыкливыхъ…

– Стану брыкаться, такъ отослать на конюшню всегда посп?ешь. А Маркелу Африканычу я былъ бы за сподручнаго. Старику все же было бы легче.

– Н?тъ, любезный, передокладывать сейчасъ о теб? Артемiю Петровичу я не стану. Поработаешь y меня перво-на-перво и въ буфетной.

Вначал? вся остальная прислуга въ дом? относилась къ новому молодому товарищу съ изв?стнымъ предуб?жденiемъ, и самому Самсонову въ этомъ чужомъ кругу было не совс?мъ по себ?. Но его собственная обходительность и веселый нравъ, его расторопность и ловкость заслужили ему вскор? общее расположенiе. А тутъ старикъ-камердинеръ кр?пко занедужилъ и слегъ.

– Ну, Григорiй, – объявилъ Кубанецъ Самсонову, – докладывалъ я сейчасъ о теб?: что малый ты, молъ, ум?лый и со смекалкой. Докол? Африканычъ нашъ не встанетъ опять на ноги, ты заступишь его, якобы его сподручный. Смотри плошай!

И "малый" не "плошалъ", живо приноровился къ привычкамъ и требованiямъ своего новаго господина, такъ что когда нед?лю спустя Африканычъ, совс?мъ уже расклеившись, сталъ слезно проситься на поправку въ деревню къ старух?-жен? и д?тямъ, – просимый отпускъ былъ ему тотчасъ разр?шенъ, а Самсоновъ вступилъ, хотя и временно, но въ безконтрольное уже исполненiе обязанностей перваго и единственнаго камердинера.

Въ кабинет? Артемiя Петровича, надъ письменнымъ столомъ вис?ло подъ стекломъ въ золотой рамк? его "родословное древо"[2 - Это родословное дерево, расписанное для А. П. Волынскаго переводчикомъ Академiи Наукъ, небезъизв?стнымъ въ свое время писателемъ Григорiемъ Николаевичемъ Тепловымъ (1720–1779), сохранилось и по настоящее время въ семь? Селифонтовыхъ къ которымъ перешло изъ семьи Волынскихъ.].

Въ отсутствiе хозяина, убирая его кабинетъ, Самсоновъ им?лъ полный досугъ разсмотр?ть эту родословную. Родоначальникомъ Волынскихъ, какъ оказалось, былъ князь Димитрiй Боброкъ-Волынецъ, современникъ великаго князя Димитрiя Донского, женатый на его родной сестр?, княжн? Анн?.

Когда Самсоновъ упомянулъ объ этомъ дворецкому Кубанцу, тотъ указалъ ему еще, среди разв?шаннаго на другой ст?н? разнаго оружiя, на старинную, поржав?лую саблю, которою, по семейному преданiю Волынскихъ, прародитель Артемiя Петровича сражался въ рядахъ Димитрiя Донского въ Мамаевомъ побоищ? на Куликовомъ пол?.

Отъ того же Кубанца, а также и отъ другихъ домочадцевъ, Самсоновъ постепенно узналъ про своего новаго господина всю вообще "подноготную".

Отца своего, который былъ воеводой въ Казани, Волынскiй лишился еще въ раннемъ д?тств?. Не желая оставить мальчика на рукахъ мачехи, одинъ изъ родственниковъ, бояринъ Салтыковъ, взялъ его къ себ? въ домъ. Подъ благотворнымъ влiянiемъ своего прiемнаго отца, челов?ка для своего в?ка очень просв?щеннаго, даровитый юноша настолько выдавался среди своихъ сверстниковъ, что обратилъ на себя вниманiе царя Петра. Двадцати шести л?тъ отъ роду онъ былъ уже царскимъ посланникомъ въ Персiи, а три года спустя – губернаторомъ во вновь учрежденной Астраханской губернiи. При Екатерин? I онъ былъ переведенъ изъ Астрахани губернаторомъ же въ Казань. Съ воцаренiемъ Анны Іоанновны онъ былъ назначенъ воинскимъ инспекторомъ въ Петербургъ, зат?мъ оберъ-егермейстеромъ и, наконецъ, въ апр?л? 1738 г., первымъ кабинетъ-министромъ.

Что касается семейной жизни, то Волынскiй былъ женатъ дважды: сперва на двоюродной сестр? Петра I, Нарышкиной, потомъ на не мен?е родовитой Еропкиной. Овдов?въ вторично, онъ воспитанiе своихъ трехъ малол?тнихъ д?тей отъ второго брака: двухъ д?вочекъ и мальчика, предоставилъ нянямъ, чтобы всец?ло отдаться своей государственной д?ятельности. Ходили, правда, слухи, что онъ, ради своихъ малол?токъ, собирался жениться еще въ третiй разъ, и нам?тилъ уже будто бы себ? нев?сту въ дочери графа Михаила Гавриловича Головкина, но, за д?лами, такъ и не привелъ своего нам?ренiя въ исполненiе.

Пока Биронъ способствовалъ его возвышенiю Волынскiй для виду дружилъ съ нимъ; достигнувъ же поста перваго министра, онъ сбросилъ маску открыто выступилъ главою русской партiи и нажилъ себ? такимъ образомъ во временщик?, глав? н?мцевъ, непримиримаго врага. Такъ какъ сотоварищи его по кабинету; Остерманъ и Черкасскiй, склонялись оба скор?е въ сторону Бирона, то Артемiй Петровичъ озаботился окружить себя единомышленниками изъ образованныхъ "фамильныхъ" русскихъ людей. Ближе вс?хъ къ нему были: гофъ-интендантъ Петръ Михайловичъ Еропкинъ, оберстеръ-кригскоммисаръ ?едоръ Ивановичъ Соймоновъ, президентъ коммерцъ-коллегiи графъ Платонъ Ивановичъ Мусинъ-Пушкинъ, сов?тникъ бергъ-коллегiи Андрей ?едоровичъ Хрущовъ и инженеръ (впосл?дствiи изв?стный историкъ) Василiй Никитичъ Татищевъ. Въ этотъ же патрiотическiй кружокъ им?ли доступъ еще н?которые сочувствовавшiе его ц?лямъ сановники, два архiерея, два врача (въ томъ числ? Лестокъ), н?сколько офицеровъ и, наконецъ, изв?стный поэтъ-сатирикъ князь Антiохъ Кантемиръ, русскiй посолъ сперва въ Лондон?, а потомъ въ Париж?.

Въ качеств? камердинера Артемiя Петровича, Самсоновъ зналъ въ лицо вс?хъ участниковъ патрiотическаго кружка, чаще же другихъ вид?лъ, конечно, пятерыхъ выше названныхъ "конфидентовъ" хозяина и трехъ его секретарей: Яковлева, Эйхлера и де-ла-Суда.

Весь день y Волынскаго былъ распред?ленъ по часамъ: начинался онъ съ прiема просителей и съ докладовъ подчиненныхъ; зат?мъ сл?довали сов?щанiя съ сотоварищами по кабинету, зас?данiя въ сенат? и разныхъ коммиссiяхъ. Доклады y императрицы происходили вн? очереди, такъ какъ Анна Іоанновна, какъ уже знаютъ читатели, принимала такiе доклады крайне неохотно и только въ самыхъ неизб?жныхъ случаяхъ. Вечера же, свободные отъ обязательныхъ вы?здовъ во дворецъ и къ другимъ сановникамъ, Артемiй Петровичъ проводилъ до глубокой ночи y себя въ кабинет? за чтенiемъ и подписыванiемъ служебныхъ бумагъ или же въ откровенныхъ бес?дахъ со своими "конфидентами".

Прислуживая бес?дующимъ, Самсоновъ невольно и вольно перехватывалъ на-лету обрывки этихъ бес?дъ, и все бол?е знакомился такимъ образомъ съ личными воззр?нiями и характеромъ своего господина.

XI. Макiавелли и Іуда-предатель

– Дивлюсь я теб?, Артемiй, – зам?тилъ однажды Еропкинъ, который, какъ братъ второй жены Волынскаго, былъ съ нимъ на «ты»: – какъ это ты, скажи, досел? еще не перегрызся съ Бирономъ и Остерманомъ и словно даже ладишь съ ними…

Артемiй Петровичъ пожалъ плечами.

– Либо съ волками выть, либо съ?дену быть, сказалъ онъ. – Что станется съ нашей матушкой Россiей, если я перегрызусь съ ними? Россiю они съ?дятъ, а мною закусятъ. По-невол? обращаешься къ метод? Макiавелли, и д?лаешься, когда нужно, глухъ и н?мъ.

– Но оба: и Биронъ, и Остерманъ не упускаютъ случая клеветать на тебя.

– Клевету любятъ, клеветниковъ презираютъ. На дняхъ еще я такъ и сказалъ государын?: "оправдываться, ваше величество, я считаю для себя унизительнымъ, да и напраснымъ: правда говоритъ y васъ зд?сь, во дворц?, такимъ тихимъ и робкимъ голосомъ, что до вашихъ ушей слова ея, все равно, не доходятъ".

– Однако, Артемiй Петровичъ, это уже вовсе не похоже на Макiавелли! – воскликнулъ одинъ изъ собес?дниковъ.

– О, кабы я былъ Макiавелли! большая часть людей в?дь недалеки и упрямы, а упрямаго челов?ка, все равно, не переупрямишь, не переуб?дишь. Упрямство – шестой органъ чувствъ y т?хъ, y кого слабы остальныя чувства. Л?зетъ этакiй упрямецъ правой рукой въ л?вый рукавъ кафтана, – ну, и пускай. Самъ бы потомъ ужъ зам?тилъ, опомнился. А я вотъ, н?тъ-н?тъ, да и ляпну: "куда, дуракъ, л?зешь!" Ну, онъ изъ амбицiи на зло еще пол?зетъ дальше и оборветъ всю подкладку, а то и самый рукавъ. Да, будь я Макiавелли!..

"Макiавелли… Макiавелли…" – повторялъ про себя Самсоновъ, тщетно отыскивая въ своей памяти это незнакомое ему имя. А на другой день, улучивъ минуту, когда старшiй изъ секретарей Артемiя Петровича, Яковлевъ, былъ одинъ въ кабинет?, онъ спросилъ его: кто такой – господинъ Макiавелли?

Яковлевъ на него и глаза выпучилъ.

– Да ты, братецъ, отъ кого слышалъ его имя?

– Вечоръ Артемiй Петровичъ съ прiятелями поминали объ немъ, словно бы о великомъ хитроумц?.

– Да, такого другого хитроумца поискать!