Остров Крым. В поисках жанра. Золотая наша Железка

Есть вещи, которые всегда были твоими, но по странной случайности, разлучены с тобой в незапамятные времена. "Вещи" в широком смысле. Встречи с людьми, музыкой, книгами, фильмами, местами. Вся жизнь - дорога от одной такой до следующей. С тоскливым безвременьем, если долго не случается и радостью абсолютного узнавания, когда приходит. С этой книгой было так. Не мой писатель Аксенов, при всем уважении к Василию Павловичу. Ни времени "Коллег", ни с "Затоваренной бочкотарой", поздние "Вольтерьянцы и вольтерьянки" никак не отозвались уму и сердцу. Даже и "Московскую сагу" не люблю, ну что тут с собой поделаешь? "Крутой маршрут" мамы его, Евгении Гинсбург со спокойной повествовательностью ближе мне, как рассказ о времени и людях. "Остров Крым" был любовью с первого взгляда. "Как-будто я встречал, имен еще не зная, вас где-то там, тогда..." Прекрасный кусочек свободы. Дивно и справедливо (насколько это вообще возможно в нашем лучшем из миров) устроенный на самом носу у безжалостной лисицы. Она бы и сглотнула, да видит око - зуб неймет. Процветает со своими "тичами" (помните?), белоснежными пляжами, виллами-отелями-безупречной-ровности-магистралями. Продовольственным и вещевым изобилием рядом с совком, где во всех магазинах пирамиды из "завтрака туриста". Но если очень повезет и сумеешь правильно поговорить с продавщицей (суффикс "к" приветствуется: "Мне-бы колбаски, а что, сырок есть у вас?") из-под прилавка за небольшую мзду сверху получишь искомое. А в Крыму, с его гремучей смесью народов и языков, уменьшительно-ласкательные суффиксы по назначению используют. Арсюша-Андрюша-Антоша. Три поколения Лучниковых. Лучшие на свете мужчины, каких тщетно ищет каждая женщина в реальной жизни. Потому - не бывает. А в книге, вот они. Спокойные, уверенные, сильные и умные (богатые, к тому ж, но то дополнительный бонус). Сексуальные, блин! Рассказ деда Арсения Антону о встрече в товарном поезде с "нашими девочками-смолянками" и спонтанном лучшем в его жизни сексе, который завершается фразой: "Это была твоя бабушка" - экстремально-томная чувственность, не превзойденная ни одной сценой по сей день. А он весь такой, роман, искрит через две страницы на третью и никаких специально культивируемых клубничных полян, заметьте. Все естественно, все в контексте. Сильные, здоровые и красивые люди привлекательны и ничего с этим не поделаешь. К финалу вся красота, вы помните, рушится. Не в последнюю очередь усилиями умницы Андрея. Что-то великодержавное втемяшилось в его голову, какой-то странный сбой случился. Совсем в конце Антон и Пэм с младенцем Арсюшкой от вертолета крестом обороняются. Знаете, одной из самых странных своих привычек - креститься на купол, герою обязана. Он делает это, значит так правильно, подумала читая. Может за тем нужна была книга? Привычка - вторая натура.